– Дааа тя щаааа … – рыкнуло тело, – ты еще подгорных бить, да я щааа кааак…
– Лежать! – громко скомандовал я, перешагивая через упавшего гнома, – и пасть закрой.
Гном остановил попытки встать и шумно выдохнул: – Сука… те ща покажут …– но рот свой так и не закрыл, потому я с поворота врезал концом глефы ему по лицу. Что-то хлюпнуло, и гном затих, а я продолжил движение к костру, от которого слышал крики.
– Бородатые, харе беспредельничать! – громко крикнул я, – в гостях так себя не ведут, али мамка уму-разуму не научила?
Внутри стал разливаться холодок. Опять со мной такое, опять я лезу не в свое дело, но сейчас они мне за все ответят. Необъяснимая дрожь, холод и жар пробежали по телу, внутри стало закипать, я покрепче перехватил глефу и двинулся на голоса.
– Ооо… жертва, заступничек, бедолага, – басовито донеслось от костра, – вот и потеха будет сейчас…
– Кто тут родню мою поминает? – от костра отделилось пять человек, которые стали меня окружать. – Герой нашелся? – многоголосое войско стало наступать. – Ща увидим, какой он герой.
Передо мной стояли здоровенные, закованные в броню гномы, лохматые, бороды у многих были заплетены в косы, злой огонек играл в глазах. «Сейчас потанцуем, волосатые колобки, никто обиженным не уйдет!» Бородатые коротышки, не сговариваясь, сдвинули щиты и достали странного вида мечи. У мечей имелся широкий и короткий клинок со странной гравировкой. –«Гномы и с мечами - это что-то новенькое, а как же топоры и секиры?» Но раздумывать над этим мне было некогда. Немного отступив назад, я завертел глефу над головой и с размаху опустил на голову крайнего.
– Кху…э…э..э… – пострадавший гном стал заваливаться набок, смрад перегара и чего-то кислого стоял невыносимый, они были пьяны и потому медлительны, сегодня алкоголь был на стороне справедливости, а я стал карающей десницей.
– Да ты страх потерял, человече. Да мы … – и тут все стало ускоряться и набирать темп. Оставшиеся гномы кинулись на меня сразу. Стальная стена щитов, запах браги и выставленные вперед клинки мечей не оставляли мне шанса на честный бой: мне ничего не оставалось как просто перепрыгнуть их, используя глефу, как шест. Перескочив орущую стальную стену, я тут же крутанулся, подсекая древком ноги одного из гномов. Ругань и ор оборвались, и гном рухнул всем телом во тьму. Остальные не сразу сообразили, что противника перед ними нет, и потому, когда до них доходило, они разворачивались и уже поодиночке нападали на меня. Это стало их концом - стараясь никого не убить, я бил по незащищённым местам: коленям, сочленениям доспехов, выставленным рукам. Ор стал сильнее, проклятья летели в мою сторону каждый раз, когда я находил слабое место в бороне и бил туда. Гномы валились на землю и выбывали из схватки.
Наша возня наделала шума в лагере гномов. От других костров ко мне потянулись новые участники драки. Так как супербойцом я себя не считал, пришлось применить тактику «измотай противника бегом»: быстро перемещаясь и стараясь не попасть под случайный удар, гонял толпу гномов по кругу, выцепляя по одному самых рьяных. Злость и ярость бушевали у меня внутри, периодически в памяти всплывал образ девчонки, стоящей на коленях: в какой-то момент я увидел ту местную с девочкой на руках и меч, занесенный над ними. После этого во мне словно взорвалась тьма. Как бомба, теплая, густая волна прокатилась по всему телу, и мне стало спокойней, потому как я знал, что вершу правое дело, что поступаю правильно. А передо мной мелькали перекошенные бородатые морды, летели капли крови, сверкали в скудных всполохах костра кленки мечей и мне было хорошо и приятно, я словно нашел то, что давно потерял и бил, бил, бил...
– Стоять, сыны Тверда! – крик, как гром, остановил нашу потеху. – Всем стоять, камнеголовые! Что здесь творится? И кто ты, воин в темном?
У одного из костров стояла повозка, сложенная из могучих бревен, и на ней, сейчас стоял гном в латном доспехе без шлема, в руках он держал такой же странный меч с красным отливом. Этим мечом он указывал на меня:
– Дроил, навести порядок. Ты! Подойди ближе! – он убрал меч и стал спускаться с повозки. – Кто ты, человек? И что делаешь в моем лагере?
Я начал двигаться навстречу, как меня потянули за рукав. Обернувшись, увидел трех местных девиц в порванных платьях.
– Воин, не бросай нас, – тихо произнесла одна из девушек, – убьют тут нас. Мы с тобой.
Порванные платья, растрепанные волосы, и у одной на лице наливался синяк. Внутри у меня все перевернулось. «Вот твари бородатые, ну козлобородые, вы мне ответите» - я постарался немного унять гнев и несколько раз выдохнул, прежде чем продолжить говорить:
– Вас это… ну…в общем... того… – я никак не мог найти подходящего слова, а выражаться при них не хотелось, им и так досталось сегодня, – ну… понимаете, про что я?
Три пары удивленных глаз уставились на меня. Они смотрели и молчали, а я не мог подобрать слов.
– Не, воин, не посрамили нас… – вдруг одна из девиц сообразила, про что я хотел спросить. – Ты вовремя появился, видать, сам творец тебя послал к нам на выручку, – грязными руками она прижимала порванный ворот платья к груди.
– Тогда пошли, поговорим с их главным, – я резко развернулся и направился к грозному гному.
– Кто ты, человек? – гном поглаживал бороду и не смотрел на меня.
Передо мной стоял, как глыба, гном в тяжелом доспехе из темной стали. Золотой орнамент в виде дубовых листьев украшал каждую деталь его доспеха, широкий кожаный пояс имел золотые бляхи и тоже с рисунком дубовых листьев. Меч с необычайно широким клинком в кожаных ножнах был разукрашен золотом и драгоценными камнями, они переливались в всполохах костра. Черная борода была заплетена в две косы и длиной доходила до пояса и в нее тоже были вставлены золотые украшения. На здоровенных ручищах были одеты перчатки без пальцев, и они имели орнамент с позолотой. «Не гном, а золотая жила какая-то» – я усмехнулся про себя.
– И тебе не хворать, бородатый!
– Ты знаешь, с кем говоришь? – ничуть не меняя позы, продолжил он
– Век бы не знать ни тебя, ни шайки твоей, – я плюнул ему на сапог, – катились бы вы дальше!
– Я, Доил Тверда из рода Твёрдов, – на этот раз гном сначала посмотрел на свой сапог, а потом на меня, – мы отстали от каравана и набрели на вашу деревню.
– И как это должно оправдывать поведение твоих людей?
– Никак, староста сам их привел к нам в лагерь, вот с него и спрос, – гном повернулся к повозке. – Зенельд, выйди, скажи свое слово…
– Не приводил он нас, мы сами пришли за ним, чтоб он тут не натворил бед. Мужики-то побаиваются гостей, нас послали, мол, что бабам сделают, – сзади меня подала голос одна из девушек.
Я закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. «И тут то же самое, что в жизни, вот козлы трусливые». В это время из повозки показалась голова Зенельда, староста нетвердой походкой подошел к нам.
– А, соколик мой, Кэнушка, ты тут погром строишь, – ласково начал он, – а мы тут за дела беседы ведем.
– Вижу, какие беседы, дедуля. Что ж ты девок заставляешь за собой ходить, иль не видишь, кто к нам пожаловал? – ярость и понимание, что ничего изменить не смогу, кипели во мне.
–Да что им, бабам, сделается, – его шатнуло, но на ногах устоял, – не сотрутся, поди, а может, и зарабо…
Гнев навалился на меня и требовал выхода: этот хренов правитель деревни всех готов подложить под того, кто платит! Девушек жалко, им-то за что. Я не дал ему договорить: переложив глефу из правой руки в левую, ударил в лицо старосте, сильно, чтоб малость отпустило. От удара голова старосты отскочила, как мячик, и врезалась в стальной нагрудник гнома, после чего тело старосты осело между нами на землю:
– Смотрю, скор на расправу, – гном отступил от тела старосты и пнул его мыском сапога, – горяч! Уговорил, мы возместим, я возмещу все то, что мои люди натворили. Дроил, расплатись с селянками, чтоб довольны были.
Из-за телеги тут же появился гном, сильно похожий на их предводителя, подкатился к девицам, что прятались у меня за спиной, и вручил каждой по мешочку. Девицы, ничуть не смущаясь, похватали их и убежали в темноту, оставив меня одного.
