Открыв глаза, сразу зажмурился: солнечный свет, лившийся через большие окна палаты, ударил по глазам.

– Да… – голос был хриплым, я посмотрел на пришедшего.

– Здравствуйте, Роман Васильевич. Как себя чувствуете? Узнаете меня?

– Да, здравствуйте, – говорить получалось с трудом, горло пересохло и хотелось пить. – Вы наш участковый, Михаил...

– Викторович, капитан полиции, – закончил за меня посетитель. – Врач разрешил мне короткую беседу с вами. Есть несколько вопросов по поводу произошедшего. Напомню, что вы нарушили условия условно-досрочного освобождения, и от ваших слов зависит, останетесь ли вы на свободе или отправитесь отбывать срок. – Михаил Викторович что-то писал при этом, заполняя какие-то бланки.

– Так что соберитесь и расскажите, как все произошло. Не торопясь, подробно, с чего начался конфликт, – в этот момент он посмотрел на меня, а потом снова начал писать.

«Твою мать, тюрьма. Мне опять светит заключение, а так все начиналось хорошо. Вот зачем полез в разборки, ты ж эту девушку даже не знаешь. Хуже, ты ее и видел-то только мельком и сейчас не узнаешь ее. Да пошло оно всё, эти козлы должны были получить свое, жаль только не всем успел» – после слов участкового в голове сразу зашумело от мыслей и слабости. Я собрался и начал медленно излагать подробности случившегося.

–Ага, значит, шли из спортзала, – он сделал пометку у себя в бумагах, – так, а дальше что было? …

И я продолжил.

– Значит, вы услышали, но не видели, как парень ударил девушку. Так?

– Да, я уже прошел мимо автомобиля и девушки, когда услышал звук пощечины и как девушка вскрикнула. Повернулся и увидел, как парень склонился над девушкой, а она плачет, стоя на коленях.

– Угу. Так и что вы сделали дальше?

– Ну, попросил, парня так не делать и отпустить девушку.

– А он что?

– Ну, он сказал, чтоб не лез не в свое дело и шел дальше.

– Так, и вы?

– Там потом из машины еще ребята вылезли, ну и завертелось…

– А первым кто напал? Кто начал драку?

– Я, а куда мне было деваться, их же четверо, я один…

– То есть вы даже не пытались решить конфликт словесно и сразу взялись применять силу? Так, да?

– Получается. Просто не люблю таких, эта мразота думает, что все можно. Еще не люблю, когда девушек обижают.

Михаил Викторович положил ручку и пристально посмотрел на меня:

– Роман, вы мне кажетесь нормальным парнем. И поступок ваш –нормальный, мужской, но должны же были понимать, что вы ходите под УДО. Что вас выпустили на свободу условно, и каждый ваш поступок будет отслеживаться, – он вздохнул и постучал пальцами по столешнице. – Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Вот прочтите и подпишите.

Он протянул мне исписанные уборным почерком листы. После удара по голове в глазах малость двоилось и подкатывала тошнота, но пришлось пересилить все это и начать читать.

Михаил Викторович тем временем откинулся на спинку стула и стал изучать пейзаж за окном, временами постукивая пальцами по столу. Под этот аккомпанемент я прочитал о своих подвигах.

– Ну, как? Справились? – спросил меня Михаил Викторович, когда я положил листки на кровать рядом с собой.

– Ну, почти, не все я там понял, но суть вроде верная.

– Отлично, Роман, – он взял листки и убрал их в папку.

– И что теперь со мной будет? – я приготовился к самому худшему, в тюрьму не хотелось от слова совсем.

– Как что? Поправляйтесь, принимайте лекарства, ешьте побольше витаминов и домой. Жду вас после выписки.

– А как же драка, протокол и все такое?

– Роман, – он оглянулся на дверь и подошел ближе к кровати, понизив голос, продолжил: – Тут такое дело: по данному случаю заявлений от пострадавших не поступало. Девушка, тобой спасённая, тоже пропала, и потому дело состоит из одного пострадавшего. Тебя. Так вот. Теперь приглядывать за тобой буду тщательнее, так что аккуратней на улице и переходить дорогу только на зеленый сигнал светофора, – при этих словах на его лице мелькнула тень улыбки. – Да, там за дверью ваши родители и сотрудники с работы, пообщайтесь, – он подхватил папку со стола и вышел из палаты.

После ухода участкового в палату ворвались родители и все завертелось. Мама охала и причитала, отец, пожав руку, был скуп на слова и пытался успокоить мать. Все это длилось минут двадцать, на тумбочке возле кровати выросла гора фруктов, пакеты с соками. Мама еще пыталась накормить домашним, и мне пришлось просить помощи у отца, чтоб остановить поток маминой заботы. Есть сейчас я ничего не хотел и не мог. «Все-таки по голове прилетело знатно» . После ухода родителей в палату вошел Ара.

– Привет, боец. С крещением тебя! Как сам?

– Нормально, сейчас уже полегче, чем утром.

– Молодца, тут тебя сейчас осмотрят наши врачи на предмет выявления ущерба твоему здоровью. Так что малость потерпи – он открыл дверь и пригласил из коридора людей в белых халатах. Вошедшие принесли с собой странного вида чемоданы, тут же их установили вокруг моей кровати и стали доставать из них разные приборы со шлейфами проводов. Потом все это оборудование нацепили на меня и просили не двигаться минут десять. В чемоданах что-то зашуршало и стало попискивать, врачи или кто это были, стали переговариваться вполголоса, и я не смог разобрать суть происходящего. Потом один из них подошел к Аре и что-то проговорил ему на ухо, тот кивнул и посмотрел на меня:

– Ну что, все идет, как надо, можем тебя перевести на домашнее лечение. Ты как? Домой хочется?

– Не то слово, терпеть не могу больницы.

– Отлично, пойду договариваться, – Ара вышел из палаты. Оставшиеся врачи стали снимать с меня всю аппаратуру и датчики.

Домой ехал, как король, еще б голова не так болела.

У дома меня встретила Наташа, помогла выбраться из этого оазиса роскоши и повела в дом. За нами следом прошествовал один из докторов с небольшой сумкой. Оставив сумку в прихожей, он попрощался со мной и вышел.

– Давай ложись и отдыхай! – она вскользь поцеловала меня в щеку. – Боец!

Проскочив мимо меня в прихожей, Натуся направилась на кухню:

– Сейчас приготовлю чемпиону богатырский завтрак! Ты как, есть хочешь?

Я, медленно раздеваясь, стал прислушиваться к себе: «Хочу ли я есть? Или не хочу?» Чувствовал я себя уже лучше, слегка кружилась голова, когда наклонялся, а так уже норм. Надевая олимпийку на голое тело, я зашел на кухню, Наталья, в моей рубашке, по-домашнему, колдовала над плитой. Запахи были восхитительные.

– Мастер вернулся?! – зычный хриплый голос раздался над моей головой. – Радость! Ра–а–а–до–сть!

– Игор, не ори так. Голова сейчас лопнет, – я скривился от голоса Игоря. – Хорош!

Наталья обернулась и вопросительно посмотрела на меня:

– Уже готов?

Рубашка была надета на голое тело, я не увидел на ней белья, и в солнечных лучах стройная фигурка прекрасно просматривалась. Волна тепла прокатилась по мне, во рту пересохло: «Когда она успела переодеться?» – первая мысль быстро улетучилась, и ей на смену пришло понимание: «Да. Голоден! И готов» - теперь я это точно понял. Двинувшись к Наталье, натолкнулся на её вытянутую руку:

– Нет, нет, нет. Тебе сейчас нельзя напрягаться, – она строго посмотрела на меня, – только покой.

Я уже плыл от желания и почти ее не слышал, подхватив на руки, понес в кабинет:

– Игор, нас не беспокоить пару часов.

– Все исполню, мой милорд, – с готовностью ответил Игор где-то под потолком. Шторы стали сдвигаться на окнах, и комната погрузилась в полумрак. Видя мой настрой, Наталья выпорхнула с моих рук на постель и, уперев руки в бока, проговорила:

– Ложись и не спорь. Сегодня я главная.

– Конечно, ты, всегда ты, – стаскивая с себя спортивный костюм, согласился я.

– Я серьезно, – она уселась на меня и внимательно осмотрела. – Видела твою карту при поступлении, тебе сильно досталось. Так что сегодня всё будет нежно и ласково, – наклонившись, она стала меня целовать.