— Да? — улыбался мне Тедди, — я не знал. Тогда можешь забрать её себе, Ая. Если хочешь.

Я помотала головой.

— Почитаю и верну, — кивнула, и собиралась было попрощаться, как…

Кое кто позади нажимал на клаксон с полминуты, пока я сжимала зубы и думала.

— Пап? — только и спросила.

— Ая, наша машина ещё как-никак, но ты знаешь во сколько нам обойдется починка его? — понял всё без слов старший Фиджез, — она намного дороже. Не надо.

Я кивнула.

— Ты не права, Мако, — задумчиво сообщил мне дед, — я могу оплатить твои эмоции — это даже лучше времени. Бей!

— Да как-нибудь резко! — поддерживала мама, пока папа тяжело вздыхал.

А я оскалилась от счастья, взяла руль покрепче и нажала кнопку максимально резко!

— Ах ты сволочь! — сдавала задом за ним я.

— Нет, ну так не интересно, — буркнула мама, — смотри какой расчетливый.

В это время Тед спокойно развернулся на том месте, где раньше стояла я, и двинулся обратно к выезду. Я в этот момент тяжело и зло дышала. Да, не получилось, но это и к лучшему — я ничего не разбила, но и пар выпустила.

— Надеюсь он ругается, — поехала следом за Арленом я, — мам?

— Только Ормежка что-то быстро говорит, — следила из окна она, — рассказывай, что он сделал. Желательно начни с фамилии.

Я помахала Фрее на прощание, но снова резко остановилась.

— О, вот теперь он матерится, — хихикнула мама, — но не объезжает, смотри какой упорный!

— Фрея, — высунула голову в окно я, — Тинго уехал на прогулку со всей командой, он не возьмёт телефон! — крикнула.

Её сквашенное лицо стало ответом. На этот раз я двинулась с места быстрее — впереди -никого не было.

— Рассказыва-ай, — напомнила о себе мама, когда мы уже покидали пределы школы, — сколько ему лет?

— Он сегодня утвердительно ответил на мой вопрос о симпатии с его стороны, а после сказал, что я его недостойна, — повернула влево я, — ничего не получится.

— И я этому рад, — продолжил папа, — Кими, ему двадцать один и он Лакмаар.

Мама наконец села прямо, потому как за нами больше никто не ехал — их дома находились в другой стороне.

— Это тот пришибленный дед, на которого ты мне жаловался? — скинула туфли женщина.

— Он его единственный опекун, — подтвердил папа, — и, как мне известно, у них во всей этой истории вообще всё нечисто. Начиная от того, что Райран Лакмаар взял фамилию «внука» только после того, как он оформил бумаги по мальчику. И это учитывая ещё как минимум пятерых основных претендентов среди более близких родственников.

— Оу, — нахмурилась мама, — а сам парень как?

— Сложный, — взял слово Лернт, — но прямой и честный, чего не сказать про опекуна.

Я хмыкнула.

— Если сложный, значит не наш путь, Ая, — произнесла мои мысли мама, — ты рассказывала про весьма учтивого Эрни.

— Он хитрый, — ответила ей, останавливаясь на светофоре.

— Не то слово, — подтвердил дед, — семья откровенно бедная. Не назвал бы её даже средним классом. Но сам парень, — мужчина кивнул, — сдержанный и упрямый. Имеет весьма точную цель, до которой почти добрался, — важно, — я буду тем, кто станет продвигать его в Парламент в следующем году.

— Ему же девятнадцать, — не особо поняла я.

Лернт улыбнулся.

— Он выпускается из университета в этом году, — объяснил, — школу закончил в шестнадцать экстерном. Сейчас перепрыгивал через сразу два года обучения в главном университете Соголды.

— Настолько умный? — папа.

— Не только, — дед смотрел в окно, — упрямый и хитрый. На тренировках не закончит, пока не сделает идеально. Не даром он лучший в потоке.

Я промолчала. Фрея уже про это говорила. Но как-то у меня не срасталось в голове всё это и образ насмешливого Эрни.

— А младший Лакмаар? — стало интересно маме.

— Наша Ая и не подумала бы посмотреть на кого-то недостойного, Кими, — улыбался дед, — Адам?

Папа кивнул.

— Отличник, будущий сенатор высшего звена. Хм. Уже со старта высший, — он задумался, — в своём потоке на втором или третьем месте среди драконов по силе, — хмык, — это по сводкам, но если судить по Фратрии, и тому, что выбрали его, а не этих двоих перед ним — то сильнейший. Почему система это скрывает — непонятно. Как и ещё пара сотен папок закрытой информации рода Лакмаар. У них родовитость на первом месте, — папа кивнул, — прости, Ая, но скорее всего, когда он сказал тебе, что ты ему не подходишь, он имел ввиду, что ты не выходишь из знаменитой семьи.

— И наполовину соголдка, — добавил дед.

— Прости? — фыркнула мама, — давайте порадуемся, что у этого родовитого говнюка нет возможности ухаживать за Аей! Если он такой замечательный и высокородный, то пусть ищет себе какую-нибудь… дурочку и… солнышко?

Я шмыгнула носом.

— Адам, — только и произнесла мама.

— Поговорю с ним в понедельник, — уже напрягся папа.

А я стерла гадкую влажность с щек и тяжело выдохнула:

— Не надо, я сама попробую разобраться, — пробурчала, — перееду его, например. Успокою нервы.

— Сразу перевезу тебя в Соголду, — мечтательно поддакнул Лернт, — как ты относишься к квартирам? Дома — это как-то не моё.

Я улыбнулась ему.

— Только если ты познакомишь меня с бабушкой, — напомнила ему, — она тоже не любит дома?

Мама хихикнула.

— Система упаси вам познакомиться, — тихо буркнул папа.

— Адам, ты сейчас получишь, — беззлобно обернулся к нему дед, — нет, Ая. Она не любит квартиры. И меня тоже не особо, поэтому живет не так далеко, но… в другом месте.

Я дёрнула бровью.

— Вы развелись? — спросила прямо.

— Нет, — под моим непониманием он поджал губы, — мы и не были женаты.

Вот тут я как следует удивилась.

— Солнце, там всё слегка по-другому, — вступилась мама, — просто твоя бабушка была очень против брака как такового. Ей не нравится идея бракосочетания.

— И она любит жить одна, — был хмур дед, — вообще всегда.

— Как… интересно, — вырулила на парковку я, — особенно то, что я про нее только что узнала. Хм. Особенно интересно, что вы оба твердили мне, что мама не из Соголды, но ее родители оба там живут.

Папа скрестил руки на груди.

— Лернт? — хмуро произнес он.

— Твои родители против моей болтовни, — весь скривился дед, — и я тоже не особо за, однако это хоть и не справедливо, но оправданно, — кивок, — как минимум способно подставить твою маму и тебя.

Я хмыкнула.

— Под что подставить? — остановилась, — хотя, ладно. Сама потом до папы доцеплюсь. Ты хотел в магазин, — напомнила ему, — я точно не откажусь от местного коктейля с фруктовым льдом.

— Я тоже! — оставила папе банку мама.

И выскочила на парковку вслед за нами.

Я уехала в воскресенье вместе с Лернтом на поезде. Дома, конечно, было лучше, чем где-либо, однако ещё в пятничный вечер мне пришло уведомление о том, что Оз снова меня разблокировал, и в этот раз настрочил вполне безобидное, пусть и наставительное сообщение о том, что мне нужно присутствовать на тренировке, иначе он сделает всё, чтобы я погибла от двойной нагрузки в следующую после воскресной.

Совместным советом Фиджезов было решено заблокировать его с моей стороны в ответ, пока он не успел написать ещё что-нибудь конкретное и заставляющее меня есть сладкое в больших количествах.

— Папа сказал, что либо мне шьют розовое платье, либо он меня никуда не отпустит, — беззаботно рассказывала всем Онни, — он просто привык, что я в детстве сильно любила этот цвет, поэтому и сейчас думает, будто я ещё не выросла, как и мои вкусы.

Я потянулась и улыбнулась тёплому солнышку над головой. Сегодня мы занимались на открытом стадионе, что было просто восхитительно — я, в отличие от остальных, могла стоять под солнечными ваннами до онемения ног. Вот холод я терпеть не могла, причём в любых проявлениях. Когда зимой у нас наступала неделя-две мороза, в школу я не ходила принципиально. Это после того раза, как я заболела бронхитом в младшей школе, когда закутанную по всем правилам меня сперва отвезли и передали на руки учителю, который подумал было, что с ним шутят, а после открыл окно на проветривание на минуту пока я сидела в другом конце класса. Бронхит был ужасный, учитель получил серьёзный выговор, а папа был в ярости. Поэтому непереносимость к холоду была написана даже в медицинской страничке системы, капслоком и на первом месте.