— Знаешь, что самое… низкое во всей этой болтовне? — в этот раз он опередил меня и постучал первый, как и не дал мне потянуться к двери, пропустив вперед, — меня раздражает не то, что ты делаешь — не сам результат, потому как он в большинстве случаев положительный. А способ его достижения, — он кивнул поздоровавшейся женщине на диване, — ты выбираешь неординарные по этическим нормам приёмы.

— Вы начали без меня? — улыбалась нам психолог, перебирая пальцами страницы на экране своего планшета, — может успели добиться каких-либо результатов? Буду рада если вы озвучите их. Аямако и Озерфир.

Я села рядом с ней, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку дивана, пока Оз важно опускался в кресло напротив. Пыль на его волосах, лице и одежде добавляла антуража.

— Только то, что наш капитан хочет, чтобы я и в обычной жизни, помимо Фратрии, поступала так, как он считает правильным, — смотрела в глаза женщине я.

— Сейчас у тебя нет жизни, Фиджез, — скрестил руки у груди Оз, — пока игры не закончены — ты под прицелами видеокамер, а значит должна быть подобающе одета, накрашена, улыбаться, когда просят и следовать общим правилам.

— Правилам школы и Фратрии, помимо законов Костны, — сообщила ему я, — не твоим личным.

Он скрипнул зубами.

— Я капитан, — напомнили мне, — а значит твоего мнения никто не спрашивал.

Говорил он прямо, спокойно и без тени эмоций на лице. Это выводило ещё больше, потому как я так не могла.

— Давайте поступим более разумно, — остановила нас психолог, — спор для нас мало что способен решить. Согласны? — она дождалась моего кивка, — тогда начнём с простого вопроса: Аямако, как ты думаешь, это личная неприязнь к тебе от капитана?

Я помотала головой. Оз задумался.

— Он со всеми так обходится, — под поднятой бровью Лакмаара, — всех называет только пофамильно, на всех рычит, со всеми груб и…

— Это личная неприязнь, Фиджез, — перебил меня дьявольски усмехающийся Озерфир, — признаю заранее, чтобы ты не строила себе ребусов из пустоты.

Возмущение добралось до груди.

— Тогда вопрос следующий: Озерфир, объясни, будь добр, что Аямако по-твоему делает не так? — спросила психолог, пока обида подступала к моему горлу.

Да почему так обидно-то⁈

— Что не так? — повел головой капитан, разглядывая моё лицо, — всё не так. Абсолютно каждый её шаг противоречит моему приказу. Она делает так, как ей хочется. Хитрит и подбивает на это других, — смешок от него, — полное несоответствие образу члена настоящей команды. Для неё не существует правил.

Я поджала губы.

— Которые были установлены…? — хотела, чтобы он дополнил её фразу, женщина.

Оз нахмурился.

— Мной, но это не отменяет того факта, что Фиджез их попрекает, — кивнул он, — она не умеет работать в команде.

— Я не умею⁈ — фыркнула я, — найди хоть одного из наших, кто готов будет сказать тебе доброе слово!

Он закатил глаза.

— Какое к чёрту «доброе слово», Фиджез? — растянул губы в высокомерной насмешке Озерфир, — команда не должна видеть друг в друге друзей на век. Вы напарники. Прими этот холодный факт — вы «дружны» только на момент Фратрии. После обоюдное использование качеств перестанет быть необходимым, поэтому все твои попытки показать какая ты хорошая будут тщетны. Ты сыпешь блёстки в пустоту.

Брови сошлись в одну.

— Твое равнодушие не сделает нас победителями, — под его закатывание глаз пробормотала я.

— Уверена? — даже подался в мою сторону парень, — а теперь холодная действительность: мое равнодушие довело каждого из команды до линии финиша сегодня. Твоё же «увлечение» привело к тому, что с нас сняли все баллы за мои результаты. Как итог, — смешок на психолога, — ты подвела команду.

На голову упала тишина. Я смотрела в одну точку на ковре.

— Оннику бы тоже выпили, — пробормотала я, — и ты точно не мог почувствовать то, как это… неприятно. Ты не связка.

— Издержки, — он безразлично кивнул.

Я подняла на него полный зла взгляд. Она же была его девушкой! Неужели настолько плевать?

— Что думаешь про это ты, Аямако? — напомнила о себе психолог.

— У нас совсем разные взгляды на жизнь, — помотала головой, — и я вообще не понимаю, что делать, потому что хочу нормального отношения со всеми из команды, а он всё портит. И я точно скажу, что это семейные недомолвки, потому как…

Меня перебил громкий смешок Оза.

— Фиджез, ты охренеть какая лицемерка, — он дёрнул щекой, — ты, твой хваленый отец и дед. Я же видел то, как ты поступаешь. Пятнадцать минут назад в коридоре, — ухмылка, -тебе и слова никто не сказал, что ты делаешь подло и по крысиному гадко. Твой замечательный добрейший папочка попросил тебя не рисковать. Вот и всё.

Я сощурила глаза, выпрямив спину.

— Почему-то, когда твой дед говорил мне те гадости на тренировке, ты так не возникал, — ледяной тон от меня.

— Давайте… — психолог.

— А я должен был как твой отец нестись защищать твой зад, Фиджез? — он оскалился, — кто ты такая, чтобы я это делал?

— Капитан команды и внук человека, с которым был не согласен! — сквозь зубы ответила ему, — или всё же согласен? Сознайся уже! Ты же такой честный, Оз!

— Да пожалуйста, — глядел мне строго в глаза парень, — ты равная своему отцу стерва, Фиджез. Ты и сама знаешь, что твой папаша моральный урод, пусть и скрывает это. Что, интересно, он тебе наплетёт, оправдываясь? Так я скажу правду, — смешок, — он спал с королевой, причём длительное время, явно думая лишь о выгоде для себя. А после резко объявил о свадьбе с твоей матерью, — второй смешок, — всё ещё находясь в связи с её величеством. Ну как тебе? Мой дед явно поступает неоправданно, да?

Он был доволен как никогда. Я помотала головой.

— Это история с вашей стороны, — пожала плечами я, — папа явно думает по-другому.

Озерфир закатил глаза и помотал носком кроссовки в воздухе.

— О чём я и говорил, — кивнул он, — в этом и правда, Фиджез — ты и твой отец слаженно умеете растрачивать свою пресловутую «доброту и заботу» на беспечное, а когда разбросаете и остаётесь с пустотой внутри, то успеваете нагадить людям вокруг, потом умело обеляясь тем, что раньше вы были добряками. Так кто из нас плохой? Я хотя бы способен любить кого-то, а ты?

— Так, — привлекла внимание к себе психолог, — давайте остановим поток оскорблений и примем взвешенное решение вести себя по-взрослому. Мы остановились на разных взглядах на жизнь. Озерфир, ты согласен с выводом Аямако?

— Полностью, — пожал плечами парень, — хоть в чём-то, да, Фиджез?

Я медленно кивнула.

— Что касается твоего сомнения, Аямако, — психолог, — то это лишь первый сеанс. Её величество настояла на том, чтобы вы приходили сюда не менее раза в неделю, — она улыбалась, — только со всей группой.

Я выдохнула с облегчением, чем заслужила суженный взгляд капитана. Уж простите, что я не хочу слушать тонну дерьма про себя каждую неделю!

— Как думаешь, Озерфир, что стало бы решением вашей проблемы? — женщина делала пометки в своем планшете.

Оз нахмурился.

— Очевидно, Фиджез резко преобразоваться в каноничную костнийку не способна, — смешок от него, — только усмирить свой характер и принять мою точку зрения.

Я хотела было ответить, но была остановлена:

— А с твоей стороны? — она всё ещё обращалась к Озу, — с точки зрения капитана, а не человека, который испытывает неприязнь к той, кто не соответствует его требованиям? Ты ведь это имел ввиду, когда сказал нам про «каноничную костнийку»?

Крокодил подвис.

— Подловили, — усмехнулся парень, — хотите сказать, что я вижу Фиджез не совсем членом команды? — задумчивый вид, — и тем самым противоречу своим же догмам о правильном отношении к подчиненным.

— Ты сделал выводы сам, Озерфир, — кивнула довольно психолог, — а теперь уже два вопроса к тебе — прошлый про решение проблемы и вытекающий из него про то, как тебе следует поступить относительно Аямако в качестве члена управляемой тобой команды?