Ночью я спала плохо, и виной был не набитый вредной и очень калорийной едой желудок, а странные ощущения, которые прерывали мой сон, как будто кто-то трогал входную дверь в квартиру, касался стекол окна, хотя мы арендовали жилье на третьем этаже. Встала я злая и не выспавшаяся, заявила мужчине, что никуда не пойду, буду дожидаться его в постели.

— Хорошо, отдыхай. Я ненадолго. На обратном пути зайду в магазин и куплю что ни будь вкусненького.

Замок щелкнул, дверь распахнулась, выпуская собравшегося уже Николая, а затем, по накрывшей квартиру тишине, я поняла, что что-то случилось.

Набросив на голое тело платье, я выскочила в коридор и повернулась в сторону, где примерз помертвевший взгляд капитана. Мое сердце стукнула, а затем, в испуге сжалось и провалилось куда то вниз. Я молча смотрела на входную дверь и понимала, что я не готова… Я готова выращивать пальмы и цветы, приходить в свой маленький офис, любоваться на плод своих рук, интриговать против энергокомпании и других хозяйствующих субъектов. Но возвращаться в прошлое, где кровь и смерть каждый день дышат за твоим плечом, нетерпеливо дожидаясь, когда глупый человек совершит неизбежную ошибку…К этому я уже не готова и мне очень страшно.

— Это то, о чем я подумал? — стылым голосом спросил Жемчужный.

— Наверное. Не уходи, мне надо десять минут. Одна в этой квартире я не останусь.

Когда мы запирали дверь, покидая наше временное жилище, мы оба старались не смотреть на глубокие царапины, казалось оставленные на бежевом полотне входной двери гигантскими когтями.

Глава двадцатая. Объем полномочий.

Павел Жемчужный.

Начальник местного РОВД никак не хотел смотреть мне в глаза, сначала продержал в приемной почти час, теперь старательно перебирал на столе бумаги и медленно цедил:

— Так что мы никак не ожидали что вы приедете. Вам должны были телетайп направить, что мы в вопросе разобрались, и машина приобретена на законных основаниях.

— Но лейтенант Глушков…

— Лейтенант Глушков сотрудник у нас новый, в служебных вопросах разбирается слабо. Увидел, что в районе появилась дорогая машина и полез ее проверять, а когда увидел, что она за вами в розыске, вместо того, чтобы разобраться, выслал вам сообщение…

— А где лейтенант…

— Лейтенант Глушков очень вольно относится к своим обязанностям. У нас конечно городок маленький, но мы все тут как большая семья. Человеку сразу квартиру выделили, двухкомнатную, на всю семью, наставника закрепили, а он ни о чем не думает, вперед-вперед, шашкой махать. Забрал у уважаемого человека дорогую покупку, поставил ее в отстойник во дворе ГАИ, а сам на охоту уперся, и уже три дня как нет. А по этой машине мне пришлось разбираться, начальнику райотдела, между прочим! — на мгновение в глазах майора вспыхнул гнев, чтобы тут-же погаснуть и сменится на тоску, смешанную со страхом.

— И что, как вы разобрались?

— А вот гладите! — по гладкой столешнице в мою сторону скользнула кипа бумаг: — Наш сотрудник не разобрался сразу, поэтому сложилась такая ситуация. Хозяин машины ведь умер? Умер, а его жена, которая наследница, она не в курсе дела, что житель нашего города, весьма уважаемый, прошу заметить, приобрёл эту машину у покойного за пять дней до его смерти. Вот, гражданин предоставил весь комплект документов, можете сами убедится.

Рука с крупной печаткой, украшенной черным агатом похлопала по прозрачному файлу.

Я стал листать толстый комплект документов. Чего тут только не было — Свидетельства о регистрации в палате как предпринимателя без образования юридического лица, выписка из домовой книги, две характеристики с места работы и жительства, членская книжка в гаражно-строительном кооперативе, копия паспорта, справка о наличии супруги и детей — двух совершеннолетних и трех малолеток. Непосредственно к праву собственности на автомобиль относились лишь два документа — доверенность, заверенная нотариусом нашего городского округа в том, что покойный за пять дней до своей кончины доверил принадлежащий ему трехлетний «Форд-Бронко» гражданину Ваксину П. В., уважаемому жителю этого городка. Вторым документом была выписка- справка из местного отдела ГАИ, что пять дней назад гражданин Ваксин П. В. стал собственником этой замечательной и очень дорогой машины, которая сейчас красовалась очень красивыми номерами «666».

— Ну видите? Убедились, что все в порядке?

Я оторвал глаза от доверенности и язвительные слова, что только слепой мог не заметить, что бланк доверенности выполнен на цветном принтере застрял у меня в глотке — в глазах начальника тоска сменилась лютым страхом.

Я сглотнул и кивнул головой:

— Да, вижу, что документы в порядке. Мне хотелось бы копии получить, чтобы следователь дело прекратил.

Майор явно обрадовался моей покладистости:

— Да, конечно, я вот для вас папочку подготовил и каждый лист заверен.

— Спасибо вам, товарищ майор — я вскочил и почтительно пожал протянутую руку: — Очень рад, что все так быстро разрешилось. Хотя съездил зря, но познакомился с таким замечательным городком. У вас так красиво, аж сердце замирает.

— Да, природа у нас замечательная. Приезжайте зимой на охоту, обалдеете. — майор жал мне руку и улыбался, зная, что на охоту сюда я не приеду.

— Я подумаю. Разрешите идти? — по дозволяющему жесту начальника РОВД я подхватил попочку с копиями бумаг и покинул кабинет.

— Ну что? — Люда устала меня ждать, а Никсон устал бегать и теперь валялся под скамейкой, высунув язык: — все дела решил?

— Не совсем. Нам сейчас надо на переговорный, а потом в квартиру, собрать вещи. И я хочу, чтобы ты была в полной готовности, схватить сумку и бежать вниз. Нам будет лучше, если мы сегодня уедем.

— Так я готова, можем через тридцать минут быть на автостанции.

— Нет, надо еще дела доделать.

— Коля, надо ехать либо днем, либо ехать завтра. В темноте мы с этой тварью, что нас нашла и дверь пометила, ничего не сделаем.

— Я тебя услышал, пойдем, времени очень мало.

На переговорном пункте мы пробыли два часа. Я сделал один звонок и получил одну срочную телеграмму.

— Коля, телефонистка тебя слушала, когда ты говорил по телефону.

— Спасибо милая, но она ничего понять не могла. Надо в Городе хорошо ориентироваться, чтобы понять, о чем речь была. Но все равно спасибо.

Дверь в арендованную квартиру была приоткрыта, из щели доносились приглушенные голоса — мужской и женский. Я потянул краешек двери, она, чуть скрипнув, распахнулась — на пороге стоял типичный «синяк» лет пятидесяти, бодро держа в руках наши с Людой сумки, а из –за его плеча с любопытством выглядывала бабка — наша квартирная хозяйка. Увидев нас, бабка изумленно округлила рот удивленным колечком — почему-то нас встретить на пороге квартиры она никак не рассчитывала.

— Да что ж это такое! — количество непоняток превысило критическую массу, и я ударил алкаша с моими вещами носком по голени, а потом в сплетение. Мужик взвыл, бросил чужие сумки и согнулся, пытаясь вздохнуть.

— Ай, лышенько, не бейте его, у него итак все нутро гнилое — заорала бабка и я ее послушался — мужика я больше не бил, взял его за шею, аккуратно вывел из квартиры и посадил на лестничную площадку, занес в дом упавшие сумки, завел остолбеневшую подругу и замкнул дверь на засов.

Бабка попыталась заорать снова заорать, но я перехватил ее гортань и потащил, сжимая за горло в туалет. Через пару минут, глядя в свое отражение в воде, буйной струей текущей из бачка унитаза, бабка начала каяться, в то, что я способен ее утопить в этом самом унитазе она почему-то поверила сразу:

— Я думала, вы не вернетесь…Ай! У нас кто в горы вечером уходит, обратно не вертаются. Простите дуру, черт попутал. Думала, что вы из столицы, люди богатые, а мне каждый день надо внучику деньги давать, а то он меня бьет…Да, под дверью внук мой, Витенька, на «крокодиле», проклятом сидит. Ему двадцать пять лет всего, а чувствую, что сдохнет скоро…от наркотиков этих.