— Я могу ехать?

— Можете, вам позвонят.

Я вошла в подъезд, пряча в рукаве черное лезвие ведьмовского ножа, и очень надеясь, что какая-нибудь ведьма ждет меня возле квартиры или внутри. Очень хотелось ткнуть какую-нибудь тварь в живот, почувствовать, как заостренный кусок проклятого металла уткнется в хрупкую преграду плоти, а потом, легко преодолев ее, погрузится в живое, испуганно трепещущее, тело. Но никого не было, только Арес, прихрамывая, вышел мне навстречу, с поводком в зубах. Телефон зазвонил утром следующего дня, когда мой трамвай подъезжал к институту.

— Привет. Ну ты дала вчера жару. Что это было?

— У нас в деревне этим рыбу глушат, от деда остался запас.

— Он что, партизан?

— Нет, был взрывником в карьере. Когда деньги увижу?

— Ну ты даешь, столько человек, даже девочку маленькую не пожалела….

— Слушай, я пожилых женщин уважаю, но еще слово услышу…. У меня от дедушки еще кое какое наследство осталось, поэтому в твоих интересах рассчитаться со мной и больше никогда не видеть.

— Ладно, я поняла, ты девка отчаянная. Через три дня, после похорон, подъезжай к нотариусу Чацкой, по улице Восьмого марта. Я там заявление оставлю о вступлении в наследство, потом с тобой рассчитаюсь.

И разговор оборвался. Когда я попыталась перезвонить, услышала только механический голос «абонент не абонент». Я поняла, что денег я не увижу. Пришлось звонить в справочную «ноль девять». Следующим утром я направилась на улицу Восьмого марта и заняла удобную для наблюдения позицию. Первыми на работу прибыли два помощника нотариуса — женщины лет сорока, без особых примет. Нотариус была привезена на большом американском джипе радикально черного цвета. Расцеловавшись с солидным мужчиной за рулем, нотариус вошла в двери конторы за пять минут до начала приема. Вслед за ней в двери юркнула шустрая бабуля с тростью. В десять минут двенадцатого к нотариальной конторе подъехали две «свежие» «Тойоты», припарковавшись почти в притык к ступеням крыльца. Три женщины в импортных деловых костюмах и мужчина с «дипломатом» целеустремленно зашли в дверь, а водители, на удивление, молодые девушки, встали на крыльце и закурили тонкие «дамские» сигареты. Через пару минут на крыльце появилась давешняя бабуля, которая что-то кричала и махала тростью. Причем, складывалось впечатление, что стены нотариальной конторы пожилая женщина покидала помимо своей воли. Я слезла с подоконника на третьем этаже соседней пятиэтажки, подхватила свой груз и пошла к месту скандала. По мере приближения к крыльцу, где смелая бабуля махала палкой перед лицами водителей, я поняла, что молодость пенсионерки была довольно-таки бурной. Многих из произнесенных ей слов я, до этого, не слышала, хотя, интуитивно, понимала их смысл. Проходя мимо «Тойоты», оптимистично-голубого цвета, я злобно ткнула в заднюю покрышку черным ножом, с которым я в последнее время была неразлучна. Одна из девиц, отвлеклась от мата, изрыгаемого бабушкой, услышав громкое шипение воздуха, рвущегося через боковой порез (лечится с трудом) на волю¸ из мрачной темницы резиновой покрышки, бросилась мимо меня к быстро оседающей машине. Вторая девушка, раскинув руки, попыталась преградить мне дорогу, но получив по лбу резиновой киянкой, случайно обнаруженной вчера возле коврика Ареса и уже изрядно погрызенной, с громким «Ай» схватилась за голову и осела вниз.

— Ядрен корешок, девка, ты что чудишь! Тебе тоже доверенность здесь не заверили? — бабуля от удивления перестала махать палкой.

— Да бабушка, именно доверенность — я шагнула в дверь. В холле конторы никого не было, и я шагнула в кабинет нотариуса:

— Всем здравствуйте.

В кабинете царила рабочая атмосфера. Три дамы к костюмах с скучающим видом сидели на стульях у стеночки. Мужчина, склонившись над нотариусом, горячась, тыкал пальцем в раскрытую книгу, очевидно какой-то кодекс и громко вещал:

— Вы обязаны сегодня выдать уважаемой Анне Николаевне свидетельство о приеме ей наследства, открывшегося после смерти мужа. Банк — это не гараж, тут каждый день важен, а то все растащат, а мы несем моральную ответственность перед вкладчиками.

— Я отвлеку на минуточку- это уже я: — Уважаемая Анна Николаевна, хорошо бы рассчитаться.

Одна из женщин, сидящих на стуле, что выглядела чуть постарше, с ленцой, процедила:

— Ты кто, деточка?

Блин, голос совсем не похож на голос моей собеседницы по телефону, недооценила я противника, но играть надо до конца.

— Я Людочка.

— Из переулочка?

Понятно, козыри все у дамочки, и она резвится.

— У нас с вами, Анна Николаевна незаконченное дело. Согласно нашей договоренности, вы остались мне кое-что должны. И это кое-что я должна получить сразу после подписания документов нотариусом.

— Я могу узнать… — нотариус подключился.

— Нет, занимайтесь оформлением моих документов!

Ух, какая строгая старшая ведьма, хозяйка конторы сразу что-то стала набирать на компьютере.

— А с вами, девушка, я не настолько знакома, чтобы быть вам что-то должной. Пойдите вон.

— Я вам говорила, Анна Николаевна, что не люблю хамства. Говорила. А еще я говорила, что мне дедушка — шахтер, кое-что оставил! — истерический визг, которым я выкрикивала крайние слова, пришелся очень к месту. Я кинула на небольшой столик старый, из окаменевшего от времени дерматина, чемоданчик и развернула его нутро к присутствующим. Желтые бруски с вставленными в них металлическими трубками, соединенными между собой короткими шнурами заполняли чемодан, а две большие спички, зловещего вида, в моей руке, дополняли картину.

— Долбанулась девка, динамит принесла! Щас все взорвемся- бабулька с бурным прошлым, оказывается, все это время стояла у меня за плечом, а сейчас бодро выскочила из кабинета. В приемной раздался визг, наверное, помощники нотариуса тоже решили погулять на свежем воздухе.

— Я вызываю охрану — вскочила нотариус. Я чиркнула одной из спичек по поверхности чемодана и поднесла маленький рукотворный факел к плетению коротеньких шнурочков. Мужчина — юрист повис на плечах нотариуса, понуждая ее сесть на место. Анна Николаевна выставили вперед ладони:

— Люда, Люда, не торопись, не надо ничего делать, сейчас все решим.

Я сместилась в угол кабинета, чтобы никто не зашел ко мне сзади и чуть отодвинула все еще горящую охотничью спичку от чемодана:

— Вы меня втравили в полнейшее дерьмо, а сейчас хотите с деньгами кинуть?

— Нет, ты не так поняла. Мы сегодня с тобой рассчитаемся. Просто денежек с собой нет.

Одна из ведьм, прикрываясь столом, начала плести пальцами какую-то фигуру, а в коридоре раздались легкие осторожные шаги, из-за косяка двери показалась часть милого девичьего лица, немного заплаканного и украшенного здоровой красной шишкой посреди лба.

— Все замерли — заорала я и зажгла новую спичку.

— Девочки, не бесите ее. Вдруг правда рванет, а у меня костюм новый — Анна Николаевна, похоже, успокоилась: — Мариша, принеси пожалуйста из твоей машины мой клатч. Люда, сейчас деньги будут.

Мариша шустро исчезла, чтобы через пару минут вновь появиться на пороге.

— Открой и отдай ей деньги.

— Не подходи близко, пачки вскрой, пересчитай, сложи в пакет, пакет толкни мне.

Мариша, недовольно шипя, выполнила требуемое, толкнула пакет ко мне. Я нагнулась, протянула руку… но вновь отпрянула к чемодану — в приемной раздались тяжелые шаги.

— Служба безопасности нотариальной палаты — в кабинет вошел мужчина, час назад, доставивший нотариуса на работу в большой американской машине: — а что у вас тут происходит? Клава, ты зачем кнопку нажала?

Мужчина прошел мимо меня, запнулся о пакет на полу, поднял пакет и заглянул внутрь — мертвые американские президенты благожелательно улыбались из пакета.

— Клава, что происходит, а? — мужчина завороженно перебирал одной рукой приятно-зеленые купюры.

— Пакет отдай мне, быстро- я протянула руку. Мужчина отпрянул на шаг и даже спрятал пакет за спину: