Существует азбучная истина: язык – средство общения. Без общения нет человеческого общества. Следовательно, язык – ярко выраженное общественное явление. На этом основании некоторые языковеды делают неправильный вывод, что язык или только, или преимущественно должен изучаться методами гуманитарных наук. На самом деле вопрос о том, чем должна заниматься данная наука и какие методы она должна использовать, определяется не столько функциями объекта, сколько его особенностями и свойствами – иначе говоря, его природой. В языке самым причудливым образом переплетаются законы чисто естественные, биологические, с законами общественными и специфическими законами лингвомеханики, законами образования языковых структур и типов. Наиболее правильным ответом на вопрос, связан ли язык с историей общества, будет: «И связан и не связан».
Наглядным доказательством возможности связи различных сторон языка с историей общества могут служить результаты влияний других языков. Наличие в азербайджанском языке придыхательных согласных, очевидно, представляет результат влияния на него каких-то кавказских языков. В восточных анатолийских говорах турецкого языка отмечено наличие так называемых абруптивов, что также характеризует многие кавказские языки. Под влиянием марийского языка в чувашском первоначальная тюркская система согласных претерпела очень сильные изменения. В мишарском диалекте татарского языка, а также в турецком в результате иноязычного влияния исчезло некогда существовавшее в этих языках заднеязычное к. Иноязычное влияние может проявляться и в произношении, например, произношение финских шведов значительно ближе к финскому, чем произношение шведов, проживающих в Швеции. Произношение так называемых коми-ижемцев, проживающих на Нижней Печоре, ближе к русскому и не имеет ярко выраженного акцента, проявляющегося у коми, живущих на Вычегде. Здесь, несомненно, сказалось влияние русского языка.
Влияние других языков может отразиться и на характере ударения. В латышском языке первоначальное ударение было разноместным. По-видимости, ударение на первом слоге было усвоено латышами от угро-финского народа – ливов. Последние в прежнее время занимали значительную часть территории современной Латвии. В чувашском языке ударение никогда не падает на последний слог, если он содержит редуцированный гласный. Если в трехсложном слове два последних слога содержат редуцированный гласный, то ударение передвигается на первый слог. Этими особенностями также характеризуется ударение и в марийском языке. Влияние внешней среды может также вызвать заметные сдвиги и в грамматическом строе языков. В области падежной системы оно может проявляться в изменении количества падежей, или состава падежной системы, в особенности в значении падежей, моделях их построения, особенностях их исторического развития и т.д.
Якутский отличается от других тюркских языков многопадежностью. В то время как абсолютное большинство тюркских языков имеет шесть падежей, в якутском их девять.
Некоторые специфические особенности якутской падежной системы имеют параллели в падежной системе эвенкийского и эвенкского языков, принадлежащих к тунгусо-маньчжурской группе. В якутском языке нет специальной формы родительного падежа, нет этого падежа и в эвенском и эвенкийском языках. В языках румынском и албанском, находящихся в одном географическом ареале Балканского полуострова, наблюдается формальное совпадение дательного и родительного падежей.
Иноязычное влияние может приостановить процесс распада падежной системы. Во многих современных индоевропейских языках древняя система синтетических падежей исчезла. Отношения между словами стали выражаться аналитическим путем при помощи предлогов. Подверглась разрушению система древних падежей, унаследованная от индоевропейского праязыка и в армянском языке. Однако здесь она не разрушилась полностью и армянский язык не стал аналитическим. Аналогичное явление наблюдается также в истории осетинского языка и некоторых языков Индии, в которых, несмотря на разрушение старых падежных окончаний, образовалась новая система синтетических падежей. Можно предполагать, что полному разрушению старой падежной системы в армянском и осетинском языках препятствовали окружающие их горские языки Кавказа с их довольно развитыми падежными системами. Что касается некоторых арийских языков Индии, то там могло сказаться влияние дравидских языков, в которых не наблюдалось интенсивного разрушения падежной системы.
Иноязычные окончания множественного числа могут легко усваиваться вместе с заимствованными словами, ср., например, заимствование форм арабского мн. числа в тюркских и иранских языках, таджикское руфақа ʽтоварищиʼ от рафиқ ʽтоварищʼ, турецкое şarait ʽусловияʼ от şart ʽусловиеʼ. Албанское bej ʽпомещикʼ имеет мн. число bejlerë, ʽпомещикиʼ, где окончание -lerë соответствует окончанию мн. числа -lar в турецком языке. В эстонском языке в результате влияния индоевропейских языков исчезла система притяжательных суффиксов. По-видимому, под влиянием русского языка не стало ее в верховом диалекте чувашского языка. В чувашском, в отличие от других тюркских языков, притяжательные суффиксы помещаются перед окончанием мн. числа. Это могло возникнуть под влиянием марийского языка, где порядок расположения притяжательных суффиксов такой же.
Такой разряд слов, как прилагательные, также подвержен иноязычному влиянию. Показатель сравнительной степени -raq проник из тюркских языков в марийский и таджикский. Под влиянием индоевропейских языков в финском и эстонском прилагательные согласуются в падеже и числе с определяемыми ими именами существительными.
Из других языков могут заимствоваться числительные. 80 и 90 во французском языке имеют ту же схему образования, что и соответствующие числительные в кельтских языках. В настоящее время в коми-зырянском и в особенности в коми-пермяцком языках наблюдается разрушение собственной исконной системы числительных. Усиливается частотность употребления числительных, заимствованных из русского языка.
Глагольная система также подвержена различным иноязычным влияниям. Иноязычное влияние способно, например, преобразовать систему многих глагольных окончаний. Так, в языке тюркоязычной народности – саларов, проживающих на территории Китая, отсутствует спряжение по лицам и числам. То же самое произошло в языке маньчжуров, здесь, несомненно, сказалось влияние китайского языка, в котором глагол лишен этих характеристик. Перфект в финском языке употребляется довольно часто. Можно предположить, что употребление перфекта в финском в значительной степени поддерживается влиянием шведского языка, поскольку шведский является вторым государственным языком Финляндии. Наоборот, в карельском и вепсском языках перфект употребляется очень редко. В данном случае сказалось влияние русского языка, в котором нет перфекта. Формы настоящего определенного и прошедшего определенного с вспомогательным глаголом «хорафтан» (лежать, спать) распространены в ряде крайних северных таджикских говоров, являются кальками соответствующих узбекских форм, включающих в свой состав глагол ётмоқ (лежать)[290].
Почти все модели сложных глаголов в марийском языке, состоящие из деепричастия, соединенного с вспомогательным глаголом, заимствованы из чувашского языка, где имеются их совершенно точные типологические соответствия.
Обращает на себя внимание поразительное сходство моделей сложных глаголов в бенгальском языке с моделями сложных глаголов в дравидских языках. В тамильском языке обнаруживаются те же глаголы модификаторы с той же функцией.
Наличие двух типов спряжения глаголов в осетинском языке, зависящих от того, является ли данный глагол переходным или непереходным, возникло под влиянием кавказских языков, поскольку то же самое явление наблюдается в адыгских языках. Влияние другого языка может отразиться и в значениях глагольных времен. Так, например, второе прошедшее в чувашском языке, помимо значения перфекта и прошедшего неочевидного времени, что наблюдается и в других тюркских языках, может иметь еще и значение прошедшего длительного. В родственных тюркских языках второе прошедшее этим значением обычно не обладает. Источник этого значения следует искать в марийском языке, где прошедшее второе также может иметь значение прошедшего длительного.
