— Да ты что? — изумленно остановился Тур. — Ты это серьезно?

Барон прошил собеседника насмешливым взглядом.

— Деревня! Хорошие старинные монеты — на вес золота у нумизматов, усек? На международных аукционах за ними охотятся, как за бриллиантами... Ладно, прибавили шагу!

Дальше шли молча. Когда впереди сквозь зеленую вязь деревьев проступили очертания железнодорожной платформы «Сосновый бор» и замаячила белая будочка стрелочника, все пятеро разом остановились.

— До операции больше не собираемся, — сказал Барон, настороженно поглядывая по сторонам. — В экстренных случаях — связь по прежним каналам. При опасности — телефонный звонок и слово «Салют!». После этого — в аэропорт или на вокзал. Встречаемся в Сочи, у дяди Васи. Адрес вы знаете... Ну, это так, на всякий пожарный случай. Главное сейчас — взять «гуся» на Зеленой горе! Возьмем — и мы на коне! Не возьмем — грош нам цена... — Барон сдвинул брови. — Все, чижики, разошлись. Веером потопали, веером... Выходить на платформу — по одному!

После встречи с Валетом Михеев тотчас же сообщил Карелиной точную дату и время предстоящего налета банды.

Ольга отправилась к следователю прокуратуры Прохорову.

Тарас Петрович был у себя в кабинете — просматривал за столом заключения экспертов по делу Волощука. Увидев Ольгу, чуть заметно улыбнулся, затем встал и пошел ей навстречу.

— Здравствуйте, голубушка, здравствуйте... Хорошо, что не забываете старика... Я, грешным делом, подумал уже, что загордились, не хотите заходить...

— Ну что вы, Тарас Петрович, — смущенно проговорила Карелина. — Уголовные дела, связанные с бандитизмом или убийством, подследственны прокуратуре. Вы осуществляете общее руководство расследованием, а мы лишь помогаем вам...

— Э-э, не надо прибедняться! Без помощи милиции Прохоров ничего не сделал бы... А посему — раздевайтесь и присаживайтесь, пожалуйста.

Карелина сняла плащ, повесила его на вешалку в виде оленьих рогов. Поправила волосы, опустилась на стул.

— Мне уже звонил Семенов, кое о чем рассказал... Круг, значит, замкнулся: банда каратистов орудовала в квартире Лукьянова, отравление Волощука — тоже их рук дело...

— Вроде так... Много тут, правда, еще неясного: непонятны, в частности, мотивы отравления Волощука, некоторые моменты в его поведении, укладе жизни... Но это, думаю, со временем прояснится.

Прохоров задумчиво теребил пуговицу на форменном пиджаке.

— Мне кажется, Ольга Николаевна, надо усилить наблюдение за раскопками на Зеленой горе... Одного Стародубцева мало.

— Стародубцеву помогает группа старшего лейтенанта Белецкого. Его люди — среди рабочих археологической партии.

— Добро... Как Михеев?

— Кое в чем нам помог...

Тарас Петрович одобрительно кивнул, с уважением посмотрел на Карелину:

— Нашли, значит, дорожку к его душе... Ну-ну. — Он помолчал. — Что думаете дальше предпринять?

— Есть один план... — И Ольга рассказала Прохорову о своей задумке.

Тарас Петрович выслушал не перебивая, потом деловито сказал:

— Одобряю. И желаю успеха!

В тот же день у полковника Семенова состоялось оперативное совещание. Приглашены туда были все без исключения сотрудники отдела. Матвей Степанович еще раз хотел обсудить с подчиненными все то, что предстояло сделать. Уточнялись основные детали предстоящей операции по ликвидации банды Барона, проигрывались возможные варианты развития событий. Снова и снова подходил Семенов к висевшей на стене крупномасштабной карте Подольского района Киева и, ведя длинной указкой по коричневатому эллипсу Зеленой горы, напоминал наиболее важные моменты предстоящей схватки с бандитами.

— ...Группа капитана Дружникова перекрывает улицы Десятинную и Дзержинского, проходящие по обе стороны Зеленой горы, — говорил ровным голосом полковник. — Дорогу на гору закрывает старший лейтенант Дубинин со своими людьми. В роще, у подножья горы, базируется группа капитана Гончаренко. Подходы к парку «Южный» блокирует группа старшего лейтенанта Лиходеда... Теперь непосредственно о котловане на Зеленой горе и месте расколок... — Семенов помолчал. — Бандиты умны и осторожны, недооценивать их нельзя. Не исключено, что они могут в последнюю минуту переиграть все, и вместо пятого мая, сделать вылазку четвертого или шестого... скорее всего, четвертого. Нужно быть готовыми к этому. Дежурить придется три ночи подряд. Но, чтобы наш капкан сработал и с бандой каратистов было покончено навсегда, надо сделать, выражаясь языком шахматистов, ход конем. Известно, что преступники собираются в осиновой роще у подножья горы в 23.00. Не вспугните их раньше времени, Гончаренко, дайте свободно пройти! То же самое касается и группы старшего лейтенанта Савченко, в которую входят сотрудники, хорошо владеющие приемами каратэ и на которую возлагается контроль за местом раскопок. Бандитов надо брать только тогда... еще раз подчеркиваю... только тогда, когда они выкопают золото. С поличным, так сказать! И еще. Очень прошу вас: будьте, пожалуйста, осторожны! Не рискуйте без надобности, преступники вооружены пистолетами...

...В 23.00 в осиновой роще — у развалин старой водокачки — собралась вся банда. Взяли запрятанные в кустах лопаты и кирки, кинули в рот по таблетке раздобытого где-то Бароном импортного препарата либриона — он активизировал мышечную деятельность. Ночь была темная, небо затянули плотные лиловые тучи.

Барон проверил пистолет с глушителем-насадкой, его примеру последовали Валет, Клоп, Шоколад и Тур.

— Пора, — сказал чуть слышно главарь и, пригнув голову, первым двинулся к роще.

Достигнув последнего дерева, притаились, перевели дух. Дальше шел поросший травой и кустарником крутой склон Зеленей горы. Сейчас в плотной ночной сутеми все это пространство почти не просматривалось, но они хорошо изучили подходы к горе днем, когда каждый приезжал сюда на разведку...

Барон еще раз прислушался. Глухо, как в танке. Норма!

— Валет, ты Сверчку все разъяснил?

— Да, шеф. Вместо пятого мая операция переносится на четвертое!

— Хвоста за тобой не было? Кто вел наблюдение?

— Тур и Шоколад...

— Ничего подозрительного мы, шеф, не заметили. Все о’кэй!

— А Валет?

— Я, шеф, как ты и говорил, увез Сверчка на сутки в лесную сторожку и все время пробыл там с ним. Если он связан с легавыми, то предупредить их о переносе срока не мог.

— Ну-ну.

Барон бросал торопливые взгляды то на желтые, окруженные ореолами фонари на Зеленой горе, то на светящиеся фосфором стрелки наручных часов.

— 23.13... Что он там, субчик, заснул?

— Волнуешься. Барон...

— С вами не то что заволнуешься, а инсульт схлопочешь. Особенно от речей Тура!

— Зря ты на него дуешься. Тур дело свое знает

Фонари на Зеленой горе мигнули раз, другой, а потом погасли.

— Вот и Сверчок сказал свое слово, а ты беспокоился! Говорил же я...

— Теперь на повестке дня — телефон, чтоб он треснул...

Барон тихо кликнул Шоколада:

— Сколько ты двухкопеечных монет взял?

— Десять, шеф!

— Молодец. Дуй теперь к телефону-автомату возле трамвайной остановки и набери вот этот номер. — Барон сунул бумажку. — Повторишь несколько раз, понял? Пять минут туда, пять — обратно и две — на проверку связи. В 23.27 ты должен быть возле нас, усек? Аллюр три креста!

— Заметано, шеф. — Шоколад кинулся вправо, к освещенной улице.

Шумели под ветром деревья, где-то ухала сова...

— Сколько у сторожей телефонов, Барон?

— Один. Сам проверял.

— А сигнализации секретной нет?

— Пока не провели...

Вернулся Шоколад.

— Порядок, шеф! — запыхавшись, проговорил он. — Телефон сторожей не работает. Ни гудков, ни шорохов! Все мертво!

— Сверчок постарался...

— Лады. — Барон глубоко втянул в себя теплый весенний воздух. — Ну, чижики, поплюем для удачи через левое плечо... Тьфу, тьфу, тьфу... Вперед! На абордаж! Кья-а!!