Елизаров пристально взглянул на туриста. Круглое, в капельках пота, одутловатое лицо Шнейдера выражало покорность.

Василий Иванович напряженно размышлял над тем, как поступить дальше... Полая... клееная... Вышитый сарафан... Интересно, как он среагирует, если...

— Извините, господин Шнейдер, но я хочу вскрыть матрешку.

Турист пожал плечами.

— Вы видите в этом необходимость?

— Вижу.

— О святой Готфрид! Но зачем, зачем это? — усмехнулся Шнейдер.

— Извините, но у меня такая работа.

И тут Шнейдер не выдержал. Куда подевались его покорность и внешнее добродушие! Он дернулся, зажестикулировал короткими волосатыми руками, бросая то и дело беспокойные взгляды по сторонам, словно призывая на помощь, стараясь найти себе союзника среди пестрой толпы иностранцев в холле.

— Я протестую! Я приехаль в Зоветский Союз как честный автотурист! Некарашо, repp начальник! Вы будете возмещать мне стоимость сувенира! Я буду жаловаться в пресса и посольство на русское «гостеприимство»... Некарашо!

«Такая бурная реакция... И все это — из-за безделушки?! Нет, я, наверно, не ошибаюсь. Существует тайник. Надо вскрыть сувенир...»

— Господин Шнейдер! Пройдите, пожалуйста, в соседний зал для досмотра.

— Это безобразие, господа! Безобразие!!

Матрешку еще раз осмотрели, сфотографировали — и тут же, в присутствии владельца, осторожно разобрали и вскрыли.

— Что-то есть... — сказал помогавший Елизарову инспектор Осадчук и вытащил пинцетом маленький, в полиэтиленовой обертке сверточек. Развернул медленно. Там была крохотная алюминиевая капсула. Вскрыл и ее.

— Кажется... микропленка... Да, так и есть, — поднял брови Осадчук.

Елизаров бросил быстрый взгляд на Шнейдера. Тот недоуменно пожал плечами, насупился.

— Ничего не знаю. Найн!.. Так мне продали.

— Поставьте, Тарас Петрович, на фотоувеличитель, — обратился к Осадчуку Елизаров.

— Есть! — обронил тот и скрылся в соседней комнате.

Появился Осадчук минут через пять.

— Ну что?

— Какие-то чертежи... Гриф «Секретно».

— Ясно. Немедленно свяжитесь с Комитетом государственной безопасности.

В большом, просторном кабинете полковника КГБ Юрия Ивановича Бурова пахло яблоками. Этот густой устоявшийся запах исходил от висевшей на вешалке авоськи, наполненной отборной краснобокой малиновкой и белым наливом.

Кроме Бурова, в кабинете находился капитан Рябинин. Был он коренаст, круглолиц, с густыми темно-русыми волосами.

— Занятная история... — тихо сказал Буров, задумчиво поглядывая в окно. Сдвинул косматые брови, перевел глаза на Рябинина. — Значит, микропленка была в матрешке?

— Так точно, товарищ полковник... На микропленке — четыре кадра. Все они — одинаковые. Это, очевидно, сделано для дубляжа: вдруг какой-нибудь кадр окажется плохим... Вот, взгляните... — Капитан вынул из нагрудного кармана кителя бумажный пакетик и, осторожно развернув его, положил перед Буровым крохотный кусочек узкой блестящей ленты. Затем достал из папки несколько больших фотографий.

— Это снимки, отпечатанные по микропленке, — пояснил Рябинин.

Полковник повертел в руках матрешку, перевел взгляд на фотографии. Несколько минут молча изучал их.

— Что сказали в лаборатории?

— Майор Тищенко говорит, что это, скорее всего, какая-то диаграмма... Вон там, видите, справа — крестики, точки, кирпичики. Именно так геологи обозначают различные горные породы... А вообще-то, Тищенко посоветовал обратиться за разъяснениями непосредственно к геологам...

— Понятно. Вам и карты в руки. Вы ведь, кажется, в молодости бывали в геологических экспедициях? — Буров еще раз повертел в руках матрешку, затем встал и прошелся по кабинету из угла в угол. — Надо немедленно связаться с геологическим трестом и получить у них консультацию по этим фотографиям. Сейчас самое главное — как можно скорее раскрыть тайну микропленки. Дорога каждая минута... Действуйте, товарищ капитан.

— Слушаюсь.

В 17.50 Рябинин снова появился в кабинете Бурова.

— Ну, чем порадуете старика? — спросил полковник.

Рябинин раскрыл блокнот.

— От вас я сразу же поехал на улицу Ленина, в геологический трест. Меня принял главный геолог Хорунжий. По его мнению, это — каротажная диаграмма, показывающая изменение геофизических свойств горных пород вдоль по скважине. Записывается она автоматически. В скважину опускается специальный прибор, он все время передвигается, а на поверхности земли стоит регистрирующее устройство, которое ведет запись на бумажную ленту... Судя по величине геофизических параметров пород вдоль ствола скважины, мы имеем дело с месторождением. Я спросил у Хорунжего, где именно расположено это месторождение. Он долго изучал диаграммы, приглядываясь к геологическому строению. Проконсультировавшись в одном из отделов геологического треста, Хорунжий заявил, что подобного геологического строения на Украине нет... Затем он посоветовал мне встретиться с профессором Лукониным... — Капитан перевернул страницу блокнота.

В дверь постучали, и дежурный внес два стакана крепко заваренного чая. Полковник поблагодарил и поставил один стакан возле капитана.

— Профессора Луконина дома я не застал, у него как раз была лекция в институте — он там заведует кафедрой полезных ископаемых... — продолжал Рябинин, когда за дежурным закрылась дверь. — Я приехал в институт. Посмотрев на фотографии, он сразу же сказал, что, исходя из геологического строения и геофизических параметров горных пород, мы имеем дело с Н-ским месторождением редких металлов. Профессор только что вернулся из поездки по Союзу и был в июне месяце в Н-ске. По моей просьбе он подробно рассказал об этом месторождении.

— Где находится этот Н-ск? — спросил Буров.

Рябинин взял незаточенный карандаш и подошел к висящей на стене карте.

— На карте, товарищ полковник, Н-ска пока еще нет — слишком мал этот поселок. А находится он примерно вот здесь... Подчиняется геологическому управлению города Т. Н-ское месторождение редких металлов имеет важное оборонное значение. Зона вокруг Н-ска в радиусе 100 километров контролируется радарными устройствами, в самой геологической экспедиции есть охранная команда.

— Ясно. Я прочту ваши записи... Пейте чай, Борис Николаевич, а то остынет.

Рябинин поблагодарил и взял стакан. Буров барабанил пальцами по столу.

— Мда... Положение серьезное.

Капитан отставил стакан с чаем в сторону.

— Я спросил у Луконина, что можно извлечь из таких вот каротажных диаграмм, какова их ценность. Он ответил, что не обязательно иметь геологическую карту месторождения в натуральном виде. Эту же карту можно построить, имея под рукой каротажные диаграммы по всем скважинам месторождения... Как? Используя нанесенные на диаграммы «стратиграфические колонки»! А когда будет карта, то, зная величины геофизических параметров горных пород, можно определить для каждой скважины содержание редких элементов в горных породах и подсчитать запасы. Одним словом, каротажной диаграмме цены нет!

Полковник внимательно выслушал Рябинина, потом, оживившись, заметил:

— Это очень важно, Борис Николаевич... Как вы думаете, какова главная задача этого «туриста»?

— Мне кажется, по космической разведке они получили данные, что в районе Н-ска находится крупное месторождение редких металлов. Теперь надо добыть геологическую карту месторождения, узнать запасы стратегического сырья и его основные параметры — ведь с точки зрения противоракетной обороны, ведения «звездных» войн сырье это имеет первостепенное значение. Но сделать это можно теперь уже только на Земле, от спутников-шпионов такие данные не получишь. Заодно они видимо, не прочь узнать и радиоволну, на которой работают наши радары в районе Н-ска...

— Верно, — подхватил полковник. — Но они, очевидно, не могут добыть карту в натуральном виде, целиком. И поэтому решили идти к цели окольным путем, используя данные геофизических исследований. Можно предположить, что получать эти данные им гораздо легче... Однако, чтобы построить геологическую карту, необходимо иметь, как вы уже сказали, каротажные диаграммы по всем скважинам. Кстати, сколько всех скважин на месторождении?