Тогда понятно… Пожалели денег купить новую географию. А уж в новой-то — непременно! — написано и про Чили. Шкаф книжный приобрели, а на новый учебник не раскошелились…
— Придётся вашей Зинке и третий год в девятом классе сидеть, — мрачно заключил Тишка.
— Это почему же?
— Да вы что? С луны, что ли, свалились? Вы разве не знаете: учебники меняются каждый год. Ой, нахватает Зинка двоек и нынче.
Люська обиделась за сестру.
У неё, если хочешь знать, нынче чуть не сплошные пятёрки… А на второй год её оставляли в девятом классе не потому, что она двоечница, а потому, что она зимой долго болела — четыре месяца лежала в больнице и догнать своих не успела. Она, если хочешь знать, способная, как и я.
Тишка смутился:
— Я же не про неё говорю, я про учебники. Я вон у нашего Славки какой учебник для третьего класса ни возьму — всё не так, как у нас с тобой. Учи по нему, так из двоек не выберешься…
— Сравнил тоже. Ваш Славка в третьем классе когда учился? То-то и оно, что три года назад. А у Зины всего один год прошёл.
Ну, с учебниками, слава богу, разобрались, какие годны, а какие устарели. Но Тишка, хоть и уступил Люське, был уверен, что уж в новой-то географии — нет сомнений! — и схема Сантьяго помещена и про Чили расподробнейшим образом всё рассказано.
А в этой, в прошлогодней, что? Ни одного словечка о самой важной стране. Уж на что Люська копуша, а и она перелистала весь учебник — ничего не нашла.
Не заявись в это время Люськина сестра Зинка, так бы и остался Тишка ни с чем.
Зинка перевалилась через порог, напустив в избу морозу. Волосы и брови у неё заиндевели, щёки пылали огнём.
Люська, видно, побаивалась старшей сестры: вытянула у Тишки из-под носа учебник географии, спрятала его за спиной и — бочком, бочком — двинулась к книжному шкафу. Зинка разгадала её манёвр.
— Вы чего это в моих учебниках роетесь? — грозно остановила она сестру.
У Люськи и руки опустились. Но разве её с наскоку возьмёшь — затараторила как сорока:
— Зина, мы не роемся. Мы учебник географии твой смотрели… Мария Прокопьевна заставила его, — она кивнула на Тишку, — заметку в стенгазету писать про страну Чили, а мне поручила ему помогать, потому что у меня хорошо получается…
Конечно, не забыла и себя похвалить. Как же, вокруг неё весь земной шар крутится. Тишка ухмыльнулся, ладясь идти домой и проклиная себя за то, что связался с этой трещоткой.
Кроме неприятностей и унижения, от общения с Люськой ничего не получишь. Всякий раз расстаёшься с ней, словно оплёванный.
— Ну, и чего же вы почерпнули из моего учебника про страну Чили? — полюбопытствовала Зинка.
— А ничего, Зина, нет, — огорчённо вздохнула Люська. — Даже на карту почему-то эту страну не нанесли.
Зинка, не успев раздеться, прошла к столу.
— Значит, искать не умеете. — Она открыла учебник географии на той странице, где помещена политическая карта мира, и сразу же потянулась пальцем к Южной Америке. — Вот она, ваша Чили… — Зинка показала узенькую жёлтую полоску, до того тонкую, что в иных местах она прерывалась. И слепо, сверху вниз, по ней и вправду было написано: «Чили». И кружочек, обозначающий город Сантьяго, есть: сам кружочек на жёлтом фоне посажен — в Чили, а слово «Сантьяго» уже написано на чужой территории, на зелёном наплыве. И рядом, на зелёном же наплыве, под Сантьяго почти, Тишка увидел знакомое название — Буэнос-Айрес. Так вон оно что — это, выходит, столица страны Аргентины. И, судя по карте, ехать в Чили придётся, скорее всего, через неё.
А ехать туда не всё равно как. Хорошо, что он решился на самолёт. А то бы…
Ведь это ж только сказать: весь Атлантический океан пересекать пришлось бы. Не железной дорогой, а пароходом, выходит… Да-а… И даже если брать по прямой, то и до Атлантического океана дорога не близкая: всю нашу страну с севера на юг проехать (Тишка вспомнил слова заведующей почтой Марии Флегонтовны, что посылка до Крыма идёт три дня — значит, сам Тишка, в лучшем случае, только за двое суток добрался бы дотуда), потом надо было бы переплыть Чёрное море, потом Средиземное, потом с северо-востока на юго-запад пересечь Африку — только тогда к океану выйдешь.
Это ж сколько дней пришлось бы потратить, пока попадёшь в Чили? Нет! Только самолетом! Самолётом, конечно, сложнее, при первой же проверке могут найти. Одна надежда на лётчиков — с ними в сговор вступить…
Зинка тем временем отыскала в учебнике те страницы, где написано про Чили. Оказывается, надо было смотреть главу «Страны Латинской Америки».
Но и тут всё равно не разбежишься. В трёх-четырех местах упомянута Чили всего. То, что там из всей Латинской Америки наиболее высок удельный вес пролетариата (это хорошо, пролетариат может против Пиночета поднять революцию!), то, что в чилийских горах Андах расположены высокогорные пастбища, то, что в этой стране добывают медную руду и селитру.
Да, с такой информацией к побегу не подготовишься. Придётся, как и раньше, действовать наугад, вслепую.
Люська увидела, что Тишка вконец расстроился.
— Да ты не горюй, — она попыталась расшевелить его. — Я тебе помогу. Мы с тобой и без географии обойдёмся… Значит, так… — Она села за стол и обернулась к Тишке: — Иди сюда!
Ещё чего? Что он… не знает, что все невзгоды от женщин? За один сегодняшний день две неудачи пришлось пережить, а Люська предлагает ему и третью…
Ну, нет уж… Он заметку о Корвалане напишет и без неё. Посмотрим тогда, кто кому нос утрёт.
— Не забудь, о чём договаривались, — подмигнув, напомнила ему о походе Люська, и Тишка снова сник.
Может быть, впервые за эти нервные дни Тишка понял: в Чили ему не бывать. Он ещё не хотел признаваться в этом себе, но сердце-то разболелось не зря. Как увидел Тишка на карте, в какую недосягаемо далёкую даль упрятана страна Чили, так и дрогнула в нём незнакомая ему доселе жилка: не переплыть ему через океан, и на самолёт его никто не посадит (да ведь, скорей всего, чилийские фашисты и не пускают наши самолёты к себе). Всё-таки как хорошо раньше было мальчишкам, которые бегали на войну: в трюм парохода заберутся, зароются в уголь — и, чумазые, вылазят в порту назначения. А то под вагоном пристроятся, даже спальное место себе оборудуют — благодать! Нет, нынче так не получится. Не зря пословицу сложили такую: новое время — новые песни.
Тишка, расстроенный, перешагнул порог Люськина дома.
А на улице новая встреча — Славка с Аликом крутятся под окошком.
— Не забудь, — пристрожил Тишку брат, дрова на твоей совести… Сам обещал…
Тишка побрёл пилить дрова. Но Славка, бахвалясь перед Аликом, крикнул вдогонку:
— Смотри у меня! Без обмана! А то мой характер знаешь, — и, придурок, на свою же шею запел: «Тихон Иваныч, снимай штаны на ночь…»
Тишка сел на дорогу.
— Не буду пилить дрова.
— Это как не будешь? — опешил Славка. — Ты же слово давал.
— А ты чего дразнишься?
— Ну, Тишка, у меня же просто к слову пришлось.
— Вот и пили сам «к слову»…
Алик возвысился над Тишкой:
— Старшего брата надо слушаться, Тихон.
— Ага, «слушаться»! — передразнил его Тишка. — Старший брат любовные письма девочкам пишет, а младший дрова пили…
Славка растерянно заморгал.
— Какие письма? Какие письма? — наконец опомнился он.
— Знаю, чего здесь крутишься… Будете Зинке письмо вручать…
Славка зажал ему рот рукавицей, испуганно оглянулся на Зинкины окна.
— По чужим портфелям лазишь? Да? — зашептал он зло.
— Бы… ла… мм… — Тишка не мог через рукавицу выкрикнуть, что хотел, и только мычал, вцепившись в рукавицу пальцами и пытаясь оторвать её от лица. — Была нужда… Я или дурной, не вижу, чего вы тут шьётесь.
— Ну, Тихон Иванович, мало тебе не будет, — пообещал Славка, отпуская его, потому что на крыльцо выходила Зинка Киселёва. — Смотри не пикни нигде!
— А посмотрю на твоё поведение…
Тишка таки отправился пилить дрова, понимая, что отношения с братом будут теперь вконец испорчены.
