Я перестала смотреть на фотокарточку, хотя продолжила удерживать её в руках. Как же быстро расползаются слухи… Однако слухи о том, что у моего мужа есть ребёнок на стороне, есть внучка на стороне, до меня дошли так поздно, что, может быть, им и вовсе не стоило доходить?.. Или всё же стоило?..

– Откуда Вы узнали о моей способности оставить потомкам Геральта наследство?

– Так получилось, что последние пять лет лучшей подругой моей внучки Серафины является её одноклассница Валери Лерой – старшая дочь вашего младшего сына. – Так вот откуда такое дежавю! Я узнала в портрете этой девушки вовсе не Серафину Помпадур и даже не Геральта! Я видела эту серьёзную девчушку в доме Закари и Присциллы, на пятнадцатом дне рождения Валери. А ведь она мне тогда понравилась своей рассудительностью… – Они сводные кузины, но они, конечно же, не знают об этом. Валери поделилась новостью о своём наследстве с Серафиной, а Серафина поделилась со мной. Так я узнала. Поэтому я здесь.

Я положила фотокарточку на стол и пальцами придвинула её назад собеседнице. Женщина молча приняла её и спрятала её вместе с результатами ДНК-теста в недрах своей помятой, как она сама, сумочки.

Она может оказаться шарлатанкой. Бумажные свидетельства могут быть поддельными. И даже если хотя бы половина истории этой женщины является правдой, если Хэнк Бигелоу на самом деле был сыном Геральта, Серафина вполне может и не быть внучкой Геральта – вдруг её мать изменяла Хэнку? Однако на проверку у меня совсем не осталось времени. Начало моего плана должно быть положено сегодня, время уже подходит, так что я не могу позволить себе отвлекаться на разборки и поиски заведомо субъективной правды, а значит, решу всё наугад…

– Я ничего не буду Вам обещать. Уходите.

Джим Пибоди пришел спустя полтора часа после ухода Имоджен Бигелоу – ровно в девять часов, как было установлено. Все окна были плотно занавешены, над столом светила всего одна лампа, под которую юрист Арми Боффорта и положил малюсенький чемоданчик-шкатулку металлического цвета.

– Это и есть… “Оно”? – выдержав паузу, поинтересовалась я.

Я ожидала увидеть как минимум один из таких кейсов, которыми режиссёры любят щеголять в старых-добрых блокбастерах и новейших триллерах.

– Скорее всего, перед Вами сейчас не миллиардное состояние, миссис Армитидж, – уверенным тоном отозвался мистер Пибоди. – Вполне возможно, что перед Вами триллионное состояние, а быть может даже и большее, просто мы с Вами не знаем таких цифр.

Я посмотрела на своего собеседника испуганным взглядом:

– Почему Вы не присвоили это состояние себе?

– Последние сорок лет я был самым близким соратником и лучшим другом Арми Боффорта. Но есть и ещё кое-что: передавая Вам его наследие, я отдаю ему свой долг.

– Долг? Какой ещё долг?

– Арми спас моих жену и дочь, чем в буквальном смысле спас меня. Благодаря ему я сейчас старею в компании любимой женщины и могу наблюдать взросление двух своих замечательных внуков.

– Каким образом Арми спас вашу семью?

– Он сумел вовремя вывезти их на частном вертолете из зоны цунами на Ближнем Востоке. Ровно спустя десять минут после их своевременной эвакуации остров, на котором они отдыхали, смыла пятиметровая волна. Это было очень давно, целых восемнадцать лет назад, но я до сих пор не отплатил Арми за то невероятное и кажущееся невозможным спасение моей семьи. Пришло время рассчитаться. Передача Вам этой вакцины, олицетворяющей собой весь жизненный путь Арми – его последняя воля. Я исполняю её с великим чувством благодарности перед Арми за то, что он позволил мне отплатить ему, пусть и после его ухода. Как мы и обсуждали в нашем последнем телефонном разговоре: я ничего не сказал вашим близким и сообщил покупателю, вышедшему на меня в начале прошлой недели, о том, что Вы готовы с ним встретиться.

– Покупатель – известный миллиардер и филантроп Редьярд Рэйнд, верно?

– Верно. Сорок пять лет, неизлечимо болен, вакцина нужна для исцеления.

– Она не только омолаживает? Может исцелить неизлечимую болезнь?

– Может, – категорично и максимально уверенным тоном утвердил мой собеседник, видимо, чтобы у меня не осталось ни малейшего сомнения. – Вакцина в первую очередь омолаживающая, но если в организме получившего дозу человека есть серьезная и даже неизлечимая болезнь, всё её действие уходит на устранение очага заболевания, а не на наделение организма молодостью…

– Но ведь вы говорите о лекарстве от всех болезней! – я схватилась обеими руками за стоящий передо мной стул.

– Именно поэтому Арми не хотел делиться им с человечеством…

– Не понимаю.

– Если бы Вы изобрели нечто более мощное, чем ядерная бомба, зная обо всех пороках людских, Вы бы открыли своё изобретение людям?

– Но Арми доверил мне эту вакцину.

– Арми всегда знал, кому можно доверять, а кому нет.

– Поэтому Вы сейчас стоите передо мной.

– Именно… Ну что же, приглашаем мистера Рэйнда в Вашу скромную обитель?

– А он уже здесь?!

– Приехал одновременно со мной, с водителем ожидает снаружи.

Моё старое сердце с болью ударилось о не менее старые рёбра. Поступаю ли я правильно? Ведь не узнаю, пока не попробую – верно?

Спустя пять минут в моей гостиной появился ещё один неизвестный мне человек. Я, наверное, ожидала увидеть кого-то наподобие мистера Пибоди, только в более дорогом плаще и с золотыми часами на руке, но передо мной внезапно предстал мужчина совершенно непохожий на миллиардера: в кофте на замке и обыкновенных джинсах, из украшений только золотое обручальное кольцо, темноглазый брюнет с приятным лицом, высокий, спортивно сложенный, однако заметно осунувшийся – его уже заметно клонил к земле его недуг.

– Мистер Пибоди назвал мне условия сделки, – прокашлявшись в кулак, начал мистер Рэйнд. – Я должен убедить Вас в том, что действительно нуждаюсь в исцелении, после чего должен буду вколоть вакцину при Вас, чтобы Вы убедились в том, что я не стремлюсь приобрести её ради разработок.

– Всё верно, – я уверенно кивнула, при этом одарив своего собеседника строгим взглядом придирчивой старухи, какой никогда не являлась, но каких немало видывала на своем жизненном пути.

Мистер Рэйнд приблизился ко мне и, закатав рукав своей кофты, протянул руку в моём направлении. Всё его предплечье от запястья до закрытого кофтой локтя было покрыто страшными язвами. Я пошатнулась, но со стороны это могло выглядеть так, будто я отстранилась.

– Это не заразно. Но это смертельно, – мистер Рэйнд начал прятать свою пораженную руку обратно под рукав. – По прогнозам врачей, мне осталось недолго – от силы два месяца. Я знаю, что стартовая цена вакцины оценивается в нереалистично маленькую сумму: всего лишь десять миллиардов долларов. И я знаю, что вам выгоднее было бы продать эту вакцину на аукционе. Моё финансовое состояние на сегодняшний день оценивается в девяносто пять миллиардов долларов, что Вы легко можете проверить, прибегнув к помощи интернета. Я могу отдать вам все свои деньги… Я знаю, как их зарабатывать, так что не боюсь потерять их. Но я осмелюсь предложить вам следующую сделку: девяносто миллиардов взамен на тот один кубик вакцины, который вы решились продать. Лишь бы увидеть, как моя жена родит моего первенца, – с этими словами мужчина протянул мне свой телефон – на экране высвечивалась фотография красивой женщины с округлившимся животом. – Мне сорок пять, Хоуп тридцать девять, пятнадцать из двадцати лет нашего брака мы пытались зачать естественным способом, но у нас получилось только сейчас, когда я… Она на шестом месяце беременности, а это значит, что я не дотяну до рождения нашего сына, если только один кубик вакцины Боффорта не спасёт мою жизнь. Если только её не спасёте мне Вы, миссис Армитидж.

– Я читала о Вас, мистер Рэйнд. Вы сделали много хороших поступков: основали центры помощи бездомным, больным, травмированным, беженцам и даже животным – всё за свой счёт. Надеюсь, это не маска, за которой прячется зло.