— Да? — поднял весёлый взгляд от почти законченного списка Дерек.

Райтэн тяжело вздохнул, и Дерек забеспокоился, начав внутри своей головы воображать, какие-такие мрачные новости могут найтись у друга.

Тот, меж тем, всё-таки вышел из своего угла на свет Божий — солнечные зайчики радостно запутались у него в волосах — подошёл к столу, за которым работал Дерек, спрятал руки за спину и, покачиваясь с пятки на носок, принялся разглядывать что-то на стене сильно выше головы Дерека.

Тот подавил желание обернуться и посмотреть, что ж там такого интересного — память подсказывала, что, кроме голой стены, ничего нет.

— Я тут подумал… — многообещающее начало заставило тревогу Дерека разрастись. Смущённый и нерешительный Райтэн — слишком редкое зрелище, и предвещать оно могло самые разрушительные катастрофы!

Моргнув, Дерек принялся перебирать в голове самые сумасшедшие идеи.

— В общем, у меня есть к тебе предложение… — изволил Райтэн всё же опустить взгляд с заоблачных высот своих мыслей на друга, но продолжения столь многообещающего захода не последовало.

Дерек придал своему лицу самое серьёзное выражение, кашлянул и попробовал поторопить дело:

— Да?

Ответом ему был взгляд, в котором мрачное недовольство сочеталось с совершенно беспомощным смущением. Однако ж, наконец, Райтэн перешёл к сути и выдал ту сокровенную мысль, которая не давала ему покоя:

— Будешь… будешь моим братом?

На секунду Дерек замер огорошенным — он, во-первых, ожидал уже Бог весть каких катастрофических идей, а во-вторых, не понял, почему сказанные слова дались Райтэну с таким очевидным трудом. Растерянно моргнув, он, тем не менее, почти мгновенно отреагировал:

— Да, конечно.

Несколько секунд Райтэн смотрел на него как-то странно; потом с уголка его губ явно стала проситься наружу усмешка, которую он тщетно подавлял. Наконец, сдавшись и рассмеявшись, он уселся на свободный стул и сквозь смех пояснил:

— Великое ты Пламя! Я иногда забываю, что ты не анжелец, Дер!

Дерек несмело улыбнулся и уточнил:

— Тогда поясни, будь добр, на что я только что подписался и в какой момент мне нужно было упомянуть солнце?

Тут уж рассмеялись они оба, а за этим последовал краткий экскурс в анжельские традиции. Поскольку господствующая анжельская философия провозглашала единство и взаимосвязь материального с духовным, то наравне с кровным родством в Анджелии крайне высоко ставили родство по духу. Конечно, в любой стране существовал и институт усыновления, и ритуалы братания, но анжельцы умудрились и тут выпендриться и создать заковыристую развёрнутую систему, отражающую десятки нюансов.

Райтэн так переживал и смущался из-за того, что предлагал закрепить братание юридически — соответствующие записи вносились в паспорта и несли за собой ряд обязанностей и привилегий, наравне с кровными родственниками. Родство это, правда, оставалось чисто «райтэновским» и не делало Дерека братом Тэнь или сыном правителя Аньтье. Но, всё равно, предложение такого рода было делом довольно редким, глубоко личным и весьма серьёзным — немудрено переволноваться.

Выслушав немного путанную, но весьма подробную лекцию, Дерек покивал и уточнил:

— И что, нам нужно для этого в Аньтье ехать?

Райтэн опять смутился и ответил:

— Вообще, не обязательно, в любом крупном муниципалитете можно закрепить…

— Но ты хочешь именно в Аньтье? — разглядел Дерек невысказанный смысл за интонациями.

Кивнув, Райтэн тихо отметил:

— Отец будет рад.

Тут уж заволновался и засмущался Дерек, потому что он никогда не сталкивался с отцом Райтэна, совсем не был уверен в том, что тот будет рад какому-то сомнительному безродному «брату» сына, да и вообще, тот же был ажно целым правителем города, а где правители — и где он, всего-навсего Дерек.

Ладно, уже не просто Дерек, а целый Деркэн Анодар, если быть точным, но, всё же…

В любом случае, он, конечно, согласился рвануть в Аньтье — к тому же, он и вообще в последнее время искал предлогов куда-то уезжать из Брейлина, потому что сил на разговор с Лэнь так и не наскрёб, и из всех возможных в таком положении тактик выбрал самую простую — избегание.

В общем, весной они таки почтили своим присутствием Аньтье, и, как оказалось, отец Райтэна и впрямь был рад.

— А! Господин Анодар! — весело пожал он Дереку руку при знакомстве. — Полагаю, это вам я обязан тем, что сын мой сменил гнев на милость и порою заглядывает под отчий кров?

Дерек мучительно закраснелся; Райтэн от смущения закашлялся; лукавые же искорки в глазах правителя свидетельствовали, что чувство юмора у Тогнаров передаётся по наследству.

Узнав, в чём цель визита, правитель горячо одобрил братание и торжественно прошествовал во дворец, чтобы заполнить все бумаги самолично, не перепоручая это рядовым служащим. По дороге он разразился мощным монологом о погоде, суть которого, как расшифровал Дерек, сводилась к тому, что ему всегда рады в Аньтье, и он может обращаться в дом правителя запросто, как свой человек, и вообще, благословен тот день, когда нога господина Анодара коснулась анжельской земли, и прочая, прочая, прочая…

После того, как все формальности были улажены, их пригласили на торжественный семейный обед, где Дерек познакомился, ко всему, с младшим братом Райтэна — у Тэнь в разгаре был учебный семестр, поэтому она не присутствовала.

В Аньтье они задержались — Райтэн влетел прямиком в свои разработки кораблей. Там возникли непредвиденные проблемы: спущенное на воду судёнышко чуть не снесло в неведомые дали первым же штормом, хорошо, что его страховали и сумели «отловить».

Райтэн тут же чуть и не умчался в плавание — самолично проверять, где и что именно пошло не так, — но, к счастью, его уговорили, во всяком случае, чуть подождать, пока успокоится весенняя непогода. Он, правда, порывался проверить как раз эту самую непогоду, но, в конце концов, всё же признал, что начинать нужно не с усложнённой непредсказуемыми ветрами проверки.

Дерека же ничего больше в Аньтье не держало, и перед своим отъездом в Брейлин он только решил проведать друзей по лесопилке. Встречу было решено отметить гулянкой у мастера Годэна, куда удалось затащить и Райтэна — как тот сказал, исключительно затем, чтобы проверить, что Дерек не угодит в какую-нибудь передрягу.

Что неожиданно, передряга и впрямь нашла своего героя.

Пьянка-гулянка вполне чинно шла вперёд своим чередом и омрачалась разве что лебезением мастера Годэна, который взялся самолично обслуживать «самого господина Тогнара!» и его «многоуважаемого брата!» То, что «уважаемый брат» когда-то был просто Дером и носился тут почём зря, старательно умалчивалось. Годэн всегда предпочитал перельстить, чем недольстить, и благополучно притворился, что видит Дерека впервые в жизни.

Товарищи с лесопилки крайне потешались над этой манерой, Райтэн со стоической миной всё игнорировал, что выдавало крайнюю степень привычки к подобным представлениям, а Дерек просто чувствовал себя несколько не в своей тарелке.

Неприятности нарисовались в лице чрезвычайно пьяного тела, кое пыталось протиснуться мимо стола с нашей компанией, чуть не поскользнулось, грузно опёрлось на стол в поисках опоры и неожиданно обнаружило перед своим несколько расфокусированным взглядом физиономию Дерека.

— Сопли Небесного! — радостно высказалось тело по-ньонски. — Даркиец, ты, что ль?

Дерек захолодел. Вперив взгляд в неожиданный привет из пришлого, пришёл к выводу, что совершенно не помнит, кто это, и, судя по обращению, этот тип не входил в круг его близких знакомых.

— Вы это мне? — холодно спросил он по-анжельски, намереваясь отрицать факт тождественности с самим собой.

Пьяная рожа радостно и согласно икнула.

— Боюсь, вы ошиблись, — приподняв брови, уведомил рожу Дерек. — Я вас впервые вижу, сударь.

Пьяный ньонец попытался сфокусировать взгляд, что ему не очень-то удалось, но уловленное сходство с «тем даркийцем Раннида, который бегает по мелким поручениям» явно не давало ему покоя. По неясной навеянной алкоголем логике он решил непременно убедиться в своей правоте, и для этого решительно полез задирать Дереку рукав, чтобы ткнуть пальцем в характерную татуировку.