Неодобрительно покачав бровями, старичок с кряхтением встал, удалился в соседнюю комнату и вскоре вернулся оттуда с коробом, полным папок. Снова поглядев на визитёров недовольно — мол, отвлекли серьёзного человека по такой ерунде! — он принялся копаться в своём коробе.
Эта медлительность заметно раздражала Ирданию; она то складывала руки на груди, то опускала, то щёлкала пальцами в воздухе, то стучала ими по стене. Дерек ещё в самом начале дела прислонился к стене, и так и стоял там в расслабленной позе, слегка прижмуриваясь и думая о чём-то своём.
Старичок, меж тем, доставал из короба каждую папку и долго вглядывался в надписи на её корешке. Наконец, найдя нужную, он принялся тем же макаром перебирать каждый документ в ней. Скрюченными артритом пальцами он доставал лист, поворачивал его к свету, щурился, шевелил губами, вчитываясь, откладывал обратно — некоторое время тряся его в попытках впихнуть на место — и добирался до следующего.
Ирдания заметно зверела; Дерек что-то почти беззвучно напевал, кажется, на даркийском.
— А! — наконец, торжествующе изрёк старичок и ткнул пальцем в Ирданию. — Дак ведь он умер!
— Умер, — с некоторым недоумением согласилась она.
— Предоставьте документ о наследовании! — ликующе затребовал старичок.
Ирдания закатила глаза:
— Нам для того и нужны кадастровые документы, чтобы решить дело о наследстве.
Но тот аж затрясся весь и, даже брызгая от эмоций слюной, возвестил:
— Документы такого рода мы можем предоставить только наследнику! Нет документа о наследовании — нет кадастровых документов! — и скрючил пальцы в фигу.
Ирдания часто заморгала и покраснела от гнева.
— Да я… — сделала она было шаг вперёд, но внезапно её остановил Дерек.
Мягко отстранив свою нанимательницу, он вышел вперёд и вполне дружелюбным, извиняющимся таким тоном отметил:
— Простите, что потратили ваше время, господин… — интонацией предложил он представиться.
— Конгар, — хмуро отрекомендовался тот.
— Господин Конгар, — наклонил голову в знак приветствия Дерек и мягко остановил его трясущиеся руки, которыми он пытался впихнуть папку на её место в коробе. — Мы не знали таких тонкостей и сожалеем, что потратили ваше время впустую, — он аккуратно задвинул папку и перехватил короб поудобнее, — позвольте вам помочь, — и передал короб Ирдании до того, как старичок успел опомниться.
— Ужасно сожалеем! — участливо подхватила Ирдания и короб, и игру, и удалилась туда, откуда старичок свои бумаги приволок.
Тот было нахмурился, но Дерек не оставил ему шансов задуматься.
— Джотандская манера? — поинтересовался он будто между прочим, кивая на шахматную доску.
Старичок смерил его недоверчивым взглядом, прищурился и со скепсисом в голосе поинтересовался:
— Смыслишь в шахматах?
— Немного, господин Конгар, — вежливо кивнул Дерек и придвинул себе стул для посетителей. — Проэкзаменуете меня?
Пожевав губами, старичок торжественно кивнул.
За игрой он совершенно не заметил, что Ирдания относила короб на место слишком уж долго — да и вовсе не отметил момент, когда она вернулась. Вот Дерек, конечно, этого не пропустил; они обменялись понимающими кивками, и дебют пришлось срочно сворачивать.
— Мозги неплохие, — через минуту прошамкал старичок, ставя мат, — но невнимательность, юноша! Так прошляпить ферзя!
— Увы, — покаянно согласился Дерек, — но благодарю за урок!
Старичок махнул рукой.
Выйдя, заговорщики некоторое время шли молча, и, лишь когда они удалились на приличное расстояние, Дерек поинтересовался:
— Ну?
Ирдания медленно вытащила из декольте уворованный документ:
— Отдельный участок, как мы и говорили. И межевые столбы должны быть.
Дерек взял документ, остановился и вчитался, покивал своим мыслям и отметил:
— Главное, чтобы в суде не заинтересовались, откуда мы его взяли.
Ирдания пренебрежительно фыркнула. Её такие вопросы не заботили вовсе. Какая разница, где и как взяли, если правда на их стороне?
5. В чём суть партнёрства?
Право, удивительным количеством как нужных, так и совершенно бесполезных вещей умудряется обзавестись деятельный человек, прожив в каком-то месте пять лет!
Райтэн с глубоким недоумением пытался хоть как-то собрать — записи, инструменты, расходники для каких-то опытов, шкатулки с мелочёвкой и фурнитурой, образцы минералов, каталоги тканей, ещё какую-то дребедень, — и решить, что со всем этим, безусловно, ценным добром делать.
По итогу он сгрузил целую подводу барахла — толком и сам не зная, пригодится ли ему когда-нибудь вон тот тигель или вот этот деревянный штангенциркуль — но совершенно не имея сил просто выкинуть это или оставить новому владельцу.
Наблюдавший за его метаниями Верт — начальник цеха — в конце концов, хмуро поинтересовался:
— Что, так и господин Анодар, стало быть, уже не вернётся?
— Стало быть, — рассеянно кивнул Райтэн, пытаясь раскидать каждый свой нож в свои ножны или чехлы, но, почему-то, никак не справляясь с тем, чтобы верно собрать их. Возможно, дело осложнялось тем, что часть ножей давно сломалась, а вот ножны к ним остались, а часть чехлов, напротив, давно затерялась.
Помявшись немного за его спиной, Верт, всё же, решился продолжить разговор:
— Неловко было бы вас просить, господин Тогнар…
— Что? — удивлённо поднял голову Райтэн, оборачиваясь к уже бывшему подчинённому.
Тот непривычно неуверенным жестом мял мозолистыми крепкими руками фартук. Лицо Райтэна отразило всю глубину его недовольства какими-то проволочками.
— Мы… это… — переступая с ноги на ногу, махнул рукой куда-то в сторону цеха Верт. — И вот… Может, не сочтёте за труд…
— Ближе к делу, Верт, — холодно потребовал Райтэн, раздражаясь всё сильнее.
Со вздохом тот собрался и выдал:
— Мы с ребятами, это, подарок хотели господину Анодару сделать… но, коли он, стало быть, не вернётся…
— Передать подарок? — выпрямляясь, переспросил Райтэн с таким глубоким чувством оскорблённого достоинства, что только круглый идиот не увидел бы за его переспросом подтекста «в каком это месте я похож на почтальона, по-вашему?»
Верт глупцом не был, смысл подтекста уловил верно и тут же принялся суетливо кланяться и извиняться.
Райтэн нахмурился.
В голове его шла трудная работа мысли.
«А Деру ведь, наверно, это было бы важно», — с ядрёной смесью недоумения, сожаления, негодования, ревности и досады подумал он.
— Неси, — через губу велел он и пояснил: — Передам.
Мгновенно разулыбавшийся Верт снова закланялся, выскользнул в цех и вскоре вернулся, бережно неся в руках большую деревянную кружку с тщательно выполненной резьбой.
К резьбе, в той или иной мере, приложили руку все работники. Хотя художественным вкусом они не обладали, но попытка изобразить подвиг Дерека в виде изгнания степного волка факелом им почти удалась: голова волка и факел были вполне узнаваемы.
Райтэн сморгнул, пытаясь осознать, что именно он сейчас видит. Ему кружка показалось в высшей степени нелепой.
«Деру бы точно это было важно», — мысленно вздохнул он и с самым серьёзным выражением лица принял дар и заверил, что доставит в цельности и сохранности.
Не то чтобы Райтэн совсем не считал своих бывших работников за людей; но точно не видел в них равных, поэтому сборы своих вещей его интересовали куда больше, чем возможность попрощаться — да и не собирался он ни с кем из них прощаться. Но с некоторой досадой ему припомнилось, что Дерек как-то умудрялся со всеми поддерживать отношения довольно приятельские и даже, впрямь, обмениваться какими-то подарками!
Так что кружку он упаковал с большим тщанием и отдельно — потому что всё своё добро планировал пока оставить в Аньтье, арендовав у одного знакомого часть чердака.
Однако обойтись одними лишь делами коммерческими в этот свой визит в родной город было решительно невозможно.