Именно потому слишком личное общение творца и почитателя его таланта в девяноста процентах случаев заканчивается не слишком хорошо.

Хотя тут, как и во всём, возможны исключения.

Мои читатели тоже порой бывают несколько эксцентричны, в нашей работе без этого никак, но всё же не настолько часто. А вот читатели Бри… Честно говоря, это одна из основных причин, по которым я носа не кажу на её форумы — мне не нравится смотреть, как с моим хорошим другом так обращаются.

С другой стороны…

— Я всегда говорил, что тебе пора сменить аудиторию.

— Снова это? Я обдумала эту концепцию — и решила сменить машину. На последнюю модель. Помнишь, я тебе показывала ту, красненькую?.. И без обид, но аудитория вроде твоей мне это не оплатит: они вежливее, но их меньше. Что всего лишь закономерно.

Что же, справедливо.

— И вообще, не начинай снова, ладно? Честно, каждому своё! Никогда не пойму, в чём твоя проблема? Скажешь, красивая девушка вроде меня не достойна той шикарной красной машинки?

И тут она права, конечно.

Но в этом мы, наверное, никогда не перестанем расходиться.

Моя проблема в том, что Бри — гений.

Ну или, чтобы не бросаться слишком громкими словами, очень талантливый и умный человек. Со звериным чутьём на читательские болевые точки.

Я думаю, в некоторых аспектах она талантливей меня… если подобные сравнения вообще в данном случае уместны, учитывая категорически разные направления, в которых мы работаем.

Но моя проблема…

У Бри есть два творческих псевдонима, мужской и женский.

С женского она публикует любовные романы с элементами эротики (в данном случае под “элементами” следует понимать пятьдесят плюс процентов всего текстового пространства; свадьба после порнофильма — это, поистине, любимый троп её женскогго псевдонима); главный герой, порождённый её мужским псевдонимом — воинственный мачо, нагибающий всё и всех. Когда я проверял в последний раз, парень покорил очередной мир, или что-то в этом роде.

Самое интересное во всём этом то, что официально мужской и женский псевдонимы Бри находятся в состоянии смертельной вражды. Доходит до смешного — войны фанатов, обмен оскорблениями на форумах, тонны взаимной ненависти… Я бы уже сошёл с ума, но Бри от этого в восторге. “Скандал — лучшая реклама, — сказала она мне как-то, — не говоря уж о том, что это всё банально весело”.

У нас, надо признать, разные представления о веселье; но, по мнению Бри, я — занудный гриб, способный понимать исключительно чёрный юмор, и то не весь. Так что, наверное, мне просто не всегда понятно, что в её понимании значит “веселиться”.

В этом мы тоже не совпадаем.

Её произведения — это литература для отдыха, набитая самыми типичными и модными сюжетными ходами под завязку. Бри, собственно, проводит львиную долю своего времени, отслеживая модные тенденции и применяя их на практике; она отличный психолог — и пользуется своими навыками, чтобы выбрать самые цепляющие, самые эгопоглаживающие, самые обобщённые сюжеты, которые понравятся всем и каждому в самой широкой выборке, которые мало у кого вызовут отторжение. Бри никогда не усложняет, не отступает от годных, наработанных паттернов, не задаёт слишком сложных вопросов; она никогда не введёт в сюжет то, что может пошатнуть фанатскую базу.

Бри в этом хороша.

Нет, она — непревзойдённа.

Ярый знаток и последователь поздней фрейдистской школы (куда иду я со своим юнгианством), разносторонне образованный человек, заочно закончивший курсы пиара и журналистского мастерства… То, что она творит со своей карьерой — это игра, и мистификация, и восторг.

Но ещё важнее то, как она пишет.

Я впервые наткнулся на творчество её “мужской” половины, когда просматривал “топовые” новинки. И тут надо отметить: я не верю, что бывают плохие книги или плохие жанры. Бывают только либо неправильно позиционированные, либо неправильно употреблённые. А вот если знать, что, кому, в какой дозировке принимать и при каких болячках — да, плохих книг, равно как и плохих жанров, не бывает.

Потому в своих читательских запоях я перелопачиваю с одинаковым интересом всё, что хоть сколько-нибудь достойно внимания, начиная от фанфикшна и заканчивая лауреатами всяких всем известных премий (бывает забавно находить и у первых, и у вторых очень схожие мысли и приёмы, кстати).

Но, когда я открыл книгу Бри, я был поражён несоответствием глубины и объёма текста его содержанию. И да, книги для развлечения тоже должен кто-то писать, но там было очевидно, что автор может… Вот даже не знаю, как объяснить. Творить настоящие миры? Или — как там выразилась сама Бри — попробовать сказать что-то, кроме?

И да, не нам решать, какими талантами обладать, но нам выбирать, как ими распоряжаться. Никто не имеет права оспаривать такой вот выбор, умом я это понимаю… В теории. Но блин, я хотел бы послушать, что этот автор может сказать; не в угоду пиару, но — в угоду самому себе! Потому что иногда, когда автор всё же немного позволял себе говорить, это было — настоящее.

А потом я нашёл её женский псевдоним. И — да ладно! Как никто сразу не понял?!

В общем, я написал: “Я тебя раскусил.”

И, спустя несколько страниц выяснений и взаимных поддразниваний, это стало началом большой дружбы.

Но не то чтобы мы эпизодически не пытались друг другу читать лекции: она мне — о социализации, психическом здоровье, веселье и правильном пиаре, я ей — о смысле и целях литературы.

Никто не убедит никого, потому что, ясное дело, каждый из нас по-своему ошибается.

Но это не мешает нам получать удовольствие от процесса.

— И вообще, я почему звоню! — о, кажется, грядёт лекция о социализации? — Я всё же хочу попытаться хоть раз выдернуть тебя на хэллоуинскую вечеринку!

Ну вот, я же говорил.

— Извини, не в этот раз.

— Ну почему-у-у? Хэллоуин — это же твой, можно сказать, профессиональный праздник! И, прежде чем ты начнёшь говорить о несовпадении парадигм, я нашла небольшую, но очень сплочённую тусовку. Германо-скандинавская и кельтская мифология, литература, психология — тебе точно будет, о чём с ними поболтать!

— …У меня есть планы. Ты знаешь.

Она тут же слегка сбавила обороты.

— ..Знаю. Но ты не обязан им следовать каждый год, ведь так? Ты не должен каждый год туда возвращаться. Да что там, меня в мой родной город и обещанием тройного гонорара не заманить! Ну нафиг, пусть таким развлекаются те неведомые мне уникалы, у которых детство было счастливой порой. Где таких только делают?

— Они бывают, просто мы их не видим. Тут принцип притяжении подобного в действии, знаешь?

Бри заржала.

— Я не должен, — добавил я уже более серьёзно. — Но хочу.

— И это меня, наверное, немного настораживает.

Я хохотнул.

Одно из свойств Бри, как автора и как человека (которому мрачный хмырь в моём лице не-вполне-тайно завидует) — время с ней проходит очень легко, ненапряжно и незаметно. Я отвлёкся на разговор с ней — и сам не заметил, как ноги принесли меня по давно забытой (незабываемой) дороге к крыльцу, которое со времён моего детства совершенно не изменилось.

Я застыл, чувствуя, как громада дома нависает надо мной, метафорически и не очень.

Ладно. Кто сказал, что это будет легко?

— Эй! Ты чем там занимаешься? Всё хорошо? — а вот и второе свойство Бри, добро пожаловать: она чует атмосферу, как (ха-ха, спасибо, за сравнение, Иво) гончая из Дикой Охоты — кровь.

— Нормально. Я просто… В общем, решил навестить дом своего детства.

Бри замолчала на пару мгновений, но тишина получилась очень красноречивой.

— Ты там один? — спросила она в итоге. — Или с Иво?

— Один. Иво не одобряет, да и мы выросли вместе… В общем, я хочу сделать это один.

— Ага, — протянула она. — Может, мне приехать?

— У тебя вечеринка.

— Я тебя прошу. Во-первых, у меня по жизни вечеринка. Во-вторых, что там интересного? Это не так круто, как наконец-то увидеть этот ваш таинственный домик-в-лесу, после которого ты каждый раз возвращаешься и фонтанируешь идеями. Там должна быть действительно потрясающая атмосфера…