Она вытерла свое зарумянившееся лицо рушником.

– Я и не думала, что вы хотите это сделать, – поспешно ответила я, отодвигая стул возле зеркала. – Мне беспокойно, потому что я не была на таком ужине. Да и что я буду там делать?

И правда, что я буду там делать среди знатных особ и вельмож?

Невольно я посмотрела на себя в зеркало, расправляя свою коричневую плотную юбку, где кое-где виднелись сильные потертости, перевела взгляд на белую блузу, которая уже была далеко не белой, поправила закатанные рукава.

Я и не заметила, как Елена с улыбкой наблюдала за мной. Сильно смутившись, я взяла гребень, чтобы расчесать ее буйные волосы и заплести их в косы.

– Наряд ты можешь взять из моих, – нежно сказала она, смутив меня еще сильнее. – Мне хочется, чтобы ты прожила в нашем доме как можно больше радостных моментов, пока не дала обет.

– Мой обет не ограничит меня в миру.

– Да, но никто не знает, кто из твоих Сестер унаследует Светоч. Вполне возможно, что это будешь ты и вся твоя жизнь будет посвящена уже не веселью и мирным радостям, а службе Царю и Яви.

Елена нахмурилась, словно эта тема очень сильно ее тревожила.

Я ловко разделила ее волосы и начала заплетать в две тугие косы, не решаясь ей ответить, хотя она ждала этого, украдкой наблюдая за мной.

На самом деле, я не думала об этом.

Нас учили, что совсем не важно, кто из нас будет благословлен богиней, важно, чтобы мы все понимали, что каждая из нас будет нести крест этого благословения. Каждая из нас будет стражем стены, и каждая из нас без колебаний отдаст свою жизнь, если вновь мороки решат напасть на наши земли. Это было тяжелым бременем и в то же время не вызывало у меня никаких чувств беспокойства или страха. На нас не нападали уже очень много лет, так что ни мне, ни моим сестрам ничего не грозило.

– Даже, если я унаследую Светоч, я все равно с большой радостью буду приезжать в ваш дом и беседовать с вами каждое утро.

Такой ответ Елену успокоил, и мы продолжили свои сборы.

Для встречи с послами она выбрала расшитую красными узорами запону и многослойную юбку-поневу с квадратными узорами ее царского дома. На шее у нее красовались бусы из красных рубинов, а в ушах легкие серьги на золотой нити с такими же алыми камнями.

– Что ж, – протянула Елена, поправляя свои косы, которые я мастерски уложила в виде венца на голове, – Осталось только нарядить тебя. Возвращайся ко мне после всех дел, я помогу тебе одеться.

Я покорно кивнула, забрала пустой кувшин с рушниками и юрко вышла за дверь, оставив Елену одну.

Надо было успеть сделать все свои дела до приезда послов, а их каждый день было у меня достаточно.

Несмотря на то, что я в этом доме была почетным и важным гостем, согласно правилам Ордена, я все равно должна была выполнять все обязанности, которые на меня возлагались как на работницу царского дома: уборка, помощь поварихам, корм скота, поход на рынок за свежими овощами и ягодами и еще много чего, что делает служанка в доме. Наши матушки считали, что такой труд держит наше тело и души в чистоте, но как по мне, каждый поход в свинарник точно не грозил мне чистотой и благоуханием. Хотя многие сестры с большим удовольствием заняли бы мое место. Лиза, которая была старше меня на несколько месяцев, белокурая красавица с васильковыми глазами, была направлена одному из дворников в Беловодье. По наказу матушек, она должна была работать в поле, чтобы понять нелегкий труд пахарей. Ольга, полноватая шатенка и одна из самых сильных моих сестер, была направлена в Ирий в коровники. Ася же, как и хотела, была направлена в дом Царя Ира и наверняка уже успела несколько раз столкнуться с двумя царевичами.

Я очень скучала по ней. По нашим ночным перешептываниям, по маленьким шалостям, которые мы устраивали в крепости. По началу, я засыпала, крепко прижимая подушку, представляя, что это Ася вновь пробралась ко мне в грозу, испуганная. Она была мне настоящей сестрой, которой у меня никогда не было.

Все девочки, которых отдавали Моране не знали ни родителей, ни других родных. Для нас единственной семьей был Орден. Мое последнее смутное воспоминание о родной семье – голубые балдахины с солнцем возле моей кровати. Даже оно с каждым годом тускнело еще сильнее.

Я пробралась на кухню, где уже во всю готовились к приему гостей: на печках томился гарнир, кажется, это была печеная картошка. Повариха Марта, полная, грудастая женщина с массивными руками, обмазывала перепелов медовой заправкой, а несколько девчушек лет по десять на противоположном столе, активно нарезали свежие овощи.

Я быстро отломила кусок свежего хлеба и стащила со стола Марты несколько кусочков сыра.

– Ну, куда кусочничать! Садись и нормально поешь.

– Нет времени, – пробубнила я невнятно, прожевывая еще горячий хлеб. Огибая ее стол, я быстро схватила плетеную корзинку возле выхода на задний двор.

– Мне еще на базар нужно. Купить яблок к столу.

– Пфф, – фыркнула Марта, посыпая перепелов солью, – так отправь Алешку.

Она кивнула в сторону мальчишки, который расположился рядом с печкой на скамье и сладко подремывал.

– Нет, Елена любит наливные, да и я хочу пройтись.

– Ох, не к добру твоя дружба с хозяйкой.

Марта еще что-то пробубнила себе под нос, но я ее уже не слышала.

Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула пряный аромат уже налившейся вишни вперемешку с запахами хлеба, свежей скошенной травы и каких-то пряностей.

Утро только наступило, а жара уже начинала опускаться на город. Нужно было успеть как можно скорее купить все необходимое, пока торговцы не ушли с палящего зноя.

Я быстро пересекла двор, где работники дома, как и я торопились закончить свои дела: кто-то рубил дрова и складывал в дровник на осень, кто-то ощипывал кур, кто-то кормил гусей. Жизнь кипела, и мне это безумно нравилось.

В нашей крепости в это время мы уже были на ведах и практиковались в бое на мечах или варили снадобья.

Я вышла на главную улицу. Поздоровалась со знакомыми служанками, которые под ручку уже шли с базара, держа в руках полные корзины сыра, молока, яиц и масла и направилась в сторону базара, который от дома был через несколько улиц.

Город был усыпан мелкими домишками, старыми трактирами и магазинчиками. И я частенько заглядывала в их большие окна, чтобы подсмотреть, какая жизнь кипит в каждом из них. Иногда останавливалась возле магазинов сладостей и с неприкрытым желанием глазела на розовые леденцы на витрине.

– Нравится? Могу купить?

Я вздрогнула от горячего дыхания рядом с мои ухом и резко повернулась на низкий, бархатный голос. Совсем рядом со мной стоял высокий блондин и широко улыбался, довольный тем, что смог меня испугать.

На нем был парадный мундир зеленого цвета, расшитый витиеватыми узорами, слегка распахнутый, темные штаны и начищенные сапоги.

– Понравился? – его немного пухлые губы расплылись в довольной улыбке.

– Вот еще, – фыркнула я.

– А что ж тогда засмотрелась? – не унимался он.

Он подшучивал надо мной и даже не скрывал своего удовольствия, что еще больше меня раздражало. Я нервно убрала выбившуюся прядь со своего лица и уже хотела его обогнуть и пойти дальше, но юноша преградил мне дорогу.

– Ну куда же ты? Я не кусаюсь.

– Так, может быть, кусаюсь я.

У него от удивления глаза на лоб полезли, и он расхохотался еще сильнее.

– Судя по виду, ты служанка. Это в каком доме такие дерзкие слуги?

В его голубых глазах заиграли игривые огоньки. Юноша слегка наклонился и взял меня за запястье. Ладони у него были горячими и очень мягкими.

Неудивительно. Весь его внешний вид говорил о том, что он в жизни тяжелее чашки чая в руки не брал.

Я отдернула свою руку, гордо выпрямившись. Ох, как я не любила таких прилипчивых мужчин. Когда мы раньше гуляли по крепости с Асей, к нам все время приставали торговцы, приезжавшие в Орден продать ту или иную безделушку. Ася умудрялась с ними флиртовать, за что получала частенько от матушек по пяткам, а я же держалась особняком, считая такие разговоры пустой тратой времени.