Девушка оторопело моргнула и отступила на шаг, а потом потупила взгляд и тихо промолвила:

— Нет у меня имени.

— Как это? — теперь пришла моя очередь недоумевать. Даже руки на миг ослабли, угрожая пролить остатки отвара на кровать. — Как это, нет имени?

Домовушка тяжело вздохнула и подвинув к моей постели стул, села на него. Казалось, что сейчас она сражается сама с собой, не зная можно ли открыть свою историю незнакомому человеку. Вокруг нас тут же закружил грустный ветерок, он тихонько ластился к ногам девушки, трепля края сарафана.

— Все домовые должны служить хозяину, присматривать за домом и быть привязаны к нему. И только хозяин может дать имя домовому. Наше рождение не происходит привычным для людей путём. Мы просто появляемся там, где необходимы. Чаще всего целыми семьями, магия Силая щедра к нам, своим детям. Нас даруют в помощь магам, чтобы в доме всегда было уютно и на столе стояла сытная еда. Ведь думая о других, они часто забывают о себе. Дети домовых растут в доме хозяина родителей, но об их существовании никто не знает. В детском возрасте мы не доступны взглядам даже самых сильных магов, ведь появление ребёнка домового, предсказывает сколько деток будет у него в будущем. Пока растём, мы учимся и впитываем силу рода, когда рождается наш хозяин мы присматриваем за ним, а когда обретает свой дом мы идём за ним…

— Подожди, — перебила рассказ девушки, выбираясь из кокона одеял. — У родителей были домовые?

— Да, — с печальной улыбкой кивнула девушка.

А по моей спине пробежал холодок. Неужели…

— И дети у тех домовых были?

— Да.

— Но родители ушли. Неужели их дети погибли? А домовые? — слёзы сами навернулись на глаза. Родители не могли, не знать этого и не стали бы рисковать чужими жизнями!

— Нет, нет, что ты! — встрепенулась домовушка и стала сбивчиво рассказывать. — Как только твои родители перенеслись, домовые последовали за ними. Хоть твой мир и антимагичен, но даже в нём есть домовые. Детей в семье домовых было двое. Одного ребёнка Силай отпустил, но другого оставил здесь, ждать свою хозяйку.

Дальше мне не надо было слушать. Я уже видела в глазах девушки загорающиеся искорки доверия и преданности. Да и я с самого начала чувствовала некую привязанность к домовушке.

— Люба, Любонька, Любавушка. Это имя подходит тебе больше всего, — мягко улыбнувшись, тронула пухлую ручку.

Глаза домовушки тут же блеснули ярким золотистым переливом, и она облегчённо вздохнула. Ветерок, повинуясь чувствам хозяйки тут же устремился к моим волосам, путая их ещё больше. Я рассмеялась. Наконец-то в этом мире появился хоть один человек, которому не безразлична моя судьба. И не важно, что этот человек домовушка.

— Теперь ты вольна распоряжаться моей судьбой, хозяйка, — склонила голову в поклоне Любонька.

— Пф, — фыркнула, сползая с кровати, — чего придумала! Судьба твоя, вот и распоряжайся. Мне со своей бы разобраться. Ишь, — я повернулась к оторопелой девушке, — хитрая ты, Любонька. Будешь дома сидеть, пирожки припасать для жирка моего, пыль с полок сметать в нашей крохотной комнатке. А я отдувайся за двоих, и знания получай? Ну уж нет, раз поступила в академию, значит продолжай учиться.

И развернувшись, ушла в ванную комнату. Времечко интересно сколько? Надеюсь, утренней побудки я не пропустила пока, превращалась в снежную королеву. Не хотелось бы опаздывать на занятия. Тем более у магистра Крэлена. Вот повезло мне с куратором.

Забираясь в ванну, улыбнулась, вспоминая неверующий взгляд Любы. Я не зря так ответила ей на счёт судьбы. Понятно, что она не хочет быть привязана к одному дому. Её глаза искрятся любознательностью, не удивлюсь если девушка хочет побывать в каждом мире. Да и я сама не прочь. Особенно после прочтённых книг.

Несмотря на ночное чтение, чувствовала я себя хорошо. Спать не тянуло, да и отогревшись в горячей воде, внезапно захотелось на занятия. Да уж, вот бы родители удивились, узнав о моём стремлении к знаниям. Интересно как они там? Надеюсь, ректор не докладывал какие насыщенные дни у меня выдались?

Завернувшись в полотенце, вышла из ванной комнаты. Блин, опять это старьё одевать! Говорят, что женщина в красивом белье чувствует себя увереннее, и не важно, что на ней висит балахон. Вот только это не мой случай, от мысли что придётся опять напялить древнее платье, такое уныние нападает, от которого даже не спасает бельё брендовых марок.

Люба уже прибралась в комнате, а на столе дымилась кружка с чаем, и, ещё горячие булочки, источали запах ванили. Сама Люба, потупив взгляд сидела на своей кровати. Девушка явно чувствует неловкость передо мной.

— Люба! А где твой бокал? — наигранно возмутилась и упёрла руки в бока. — Ты не думай, что, став моей домовой, перестанешь быть подругой. Мне не нужна служанка, я и сама могу справиться со своими нуждами. Подруга для меня куда важнее. Я уже сказала, ты вправе делать что хочешь, уходить, когда понадобиться. Только предупреждай если уходишь надолго, чтобы я не волновалась… Кстати, — выудив из шкафа кружавчики и платье цвета детской неожиданности, я пошла снова в ванную, и уже оттуда прокричала вопрос, — на каком факультете ты учишься?

— Боевой, третий курс, — донёсся до меня ответ.

— А? — я едва не упала… домовушка, милая, кроткая девушка, хранящая домашний уют и боевик?

Ещё и платье это! Да чтоб его, непонятно куда руки, куда голову совать! И пока я не разорвала очередной наряд, на выручку пришла Люба. Стянув с меня платье, расстегнула ворот, там оказывается тайный замочек имелся, и помогла надеть, попутно объясняя выбор факультета.

— Когда домовой оказывается без хозяина, его ожидает довольно незавидная участь. Домовому нужна привязка, а без неё мы засыпаем. Мы не можем находиться в чужом доме, даже если это дом родителей, но и вне дома существовать не можем. И такие, как я, оказавшись ни тут, ни там, просто засыпают, превращаясь в аро́эм. Особое растение, редкое, скрытое от посторонних глаз и опасное. Оно похоже на каменный цветок с зелёными острыми лепестками, на коротком стержне. Оно без запаха, без каких-либо ярких цветов. Максимально обезличено природой, чтобы никто не смог найти. Но, конечно, найти его можно. Например, колдуны, ведьмы, годами ищут аро́эмы. Они будят уснувших домовых и порабощают. Потеряв хозяина, домовой становится энергетическим сгустком мира, и если его поработить, то можно черпать магию мира в нескончаемых количествах. Поэтому, когда семья теряет ребёнка, не успевшего обрести связь с домовым, их обязанность спрятать появившийся в доме аро́эм… но у нас с тобой иная ситуация. Я оказалась без хозяйки, но чувствовала, что ты жива, мир шептал — надо ждать. Поэтому, не имея собственного дома, мне оставалось идти только в академию. А боевой факультет… чтобы суметь защититься и не дать другим магам поработить себя. Ведь, хотя я и не заснула, но и без привязки, а значит любой, кто догадается о том, кто я, сможет поймать.

Рассказывая, Люба поправляла на мне платье и своей магией разгладила мельчайшие складки. Заплела на голове два объёмных колоска, теперь казалось, что волос у меня в два раза больше. Отступив на шаг, она оглядела меня с головы до ног и непонятно откуда в её руках появились белые гольфы и кружевные перчатки…

— Тебе стоит спрятать знак хранителя академии, — взмах руки и такая деталь как рукава исчезли с моего наряда. — Его хоть и не видно, и вряд ли кто-то ещё помнит о нём, но лучше перестраховаться, — пояснила, когда помогала надеть перчатки, а потом ещё и глянула хитро, — тебе и так внимания хватает.

Я кивнула соглашаясь. Она права. Внимание всей академии сосредоточенно на мне, независимо от пола и расы, и только единицы выражают им заинтересованность и дружелюбие.

— То есть ты, неспящий аро́эм? — спросила я, вставая перед зеркалом, висевшим на дверце моего шкафа.

Если не брать во внимания цвет платья, то вполне себе симпатичненько получилось. Обувь бы ещё. Я посмотрела через зеркало на Любушку, а не сварганит ли она мне туфельки хрустальные, ну или хотя бы балетки. И словно прочитав мои мысли, девушка глянула на белоснежные гольфы на моих ногах, и взмахнув руками подбежала к своему шкафу.