Молчун-затворник.

Начать разговаривать стало действительно проблемой. Даже звучит смешно «проблема в общении»… но это действительно так.

Переступить через себя было сложно обоим, как никак сказывайся мой негативный прошлый опыт в подростковом возрасте и отшельнические замашки Мартина тоже. Впрочем, начинали мы с малого: обсуждали планы на день, работу и учебу, совместно проведённое время. Конечно, почти всегда инициатором подобных разговоров была я, однако и Мартин вскоре перестал молча выслушивать меня и даже коротко, на емко делился о произошедшем за день.

Благодаря подобному общению, он открывался мне совершенно с разных сторон. И с каждым днём я понимала, что мы становится ближе, роднее. Прикипаем и привыкаем к жизни бок о бок.  К ни го ед . нет

Мне нравилось чувствовать то, что мы становимся настолько незаменимыми друг для друга. Знать, что именно тебя этот ледяной парень выискивает взглядом в толпе, растягивает уголки губ в улыбке, когда находит… и подходит, уверенно заключая в свои объятия. Нет ничего на свете лучше этого чувства.

***

— Ты говорил с отцом? Что они планируют делать дальше со всей этой ситуацией в городе? — раздался голос Мартина на кухне.

— Без понятия, — послышался голос и Кристиана. Интересно, как давно он у нас? — Я не виделся с ним с того дня, как прошла операция по освобождению омег. И видеться с ним больше не собираюсь.

— Я думал вы нашли общий язык после…

— Хуй ему, а не… О, привет, Витаминка. Подслушиваешь? — впился в меня жгуче-чёрный взгляд Рейна, когда я приблизилась к кухне.

Мартин тут же обернулся и окинул меня, заспанную и, наверняка, даже немного растрёпанную, потеплевшим взглядом.

Неловко потопталась на месте, но все же подошла к своему оборотню. Тот, сидя на стуле за кухонным столом, вмиг обнял меня рукой, прижимаясь щекой к моему животу. Мне не оставалось ничего другого, кроме как положить свои ладони ему на плечо.

И все это под пристальным взглядом Рейна, который цокнул языком и криво ухмыльнулся:

— Знатно тебя приложило, — обращаясь к Мартину.

— Иди в пень, — беззлобно послал его парень, сминая пальцами мою(а точнее свою) футболку.

— Ладно, черт с вами, голубки, — встал изо стола Кристиан и направился в сторону прихожей, — Мне уже пора идти.

— А сколько сейчас времени? — мигом встрепенулась в руках парня, — Ко мне в шесть должна прийти Джесс конспекты занести…

— Без десяти, — посмотрел на часы Мартин.

Но было уже поздно: в дверь позвонили. Я выпуталась из объятий вмиг ставшего недовольным Альфы и чуть ли не побежала ко входной двери, откуда уже было слышно тихое блеяние моей бедовой подруги и безликий голос Рейна. Однако успела лишь застать его прощальный кивок в мою сторону, хлопок двери и взбудораженный взгляд Джесс и ее пунцовые щёки.

Блин.

— Привет, — заключила девушку в объятия, — Как добралась? Прости, что не предупредила, что Кристиан здесь. Я даже не знала, что он должен прийти…

— Д-да ничего. Все в порядке, — судорожно выдохнула она, — Ты спала что ли?

— Да, постоянно хочется спать от обезболивающих, которые мне прописали. Везде вырубаюсь. Мартин уже устал меня из гостиной в спальню относить, — улыбнулась, вспоминая недавнюю ситуацию, а потом свободно подняла свою руку, — Ничего нового не заметила?

— Что? — нахмурилась Джесс, а потом ее глаза округлились, стоило ей перевести взгляд на мое открытое плечо, — Тебе что, уже сняли бинты?

— Ну, как «уже»?.. Если бы с моей регенерацией все было в порядке, я бы с ними ходила всего неделю, а так почти месяц промучилась, — закатила глаза и все же с облегчением повела почти здоровым плечом, на котором рана, а точнее уже едва заметный шрам лишь слегка напоминал о себе неприятными ощущениями.

Физически я почти полностью восстановилась, что не могло не радовать.

— Все равно. Поздравляю.

— Спасибо, — я счастливо улыбнулась, — Хочешь чай? Или поесть? Я тут недавно новый рецепт попробовала приготовить, правда Мартину он не очень понравился…

— Поэтому ты решила проверить его съедобность и на мне? — усмехнулась Джесс.

Я наигранно надулась.

— За кого ты меня принимаешь? Я хорошо готовлю. И вообще, я хочу услышать все свежие новости из вуза. И, кстати говоря, где мои обещанные конспекты?

После того, как мы расположились с Джесс в гостиной, Мартин почти сразу свинтил работать в спальню. Обычно он мог делать это и со мной, лежащей рядом. Однако общество моей подруги в корень меняло дело, поэтому оборотень оставил нас вдвоём, что было даже на руку.

Обсудить нам было нужно многое. Например, то, что со всеми этими беспорядками, творящимися в городе, многие торговые центры и рестораны хотели закрыть. В вузах многих студентов грозились отчислить за любую поддержку бунтующих и участие в несанкционерованных митингах. А уж что творилось в соц. сетях вокруг этой темы даже вспоминать не хотелось. Теперь из любого утюга можно была услышать свежие и все более извращённые подробности о продаже омег.

И, честно говоря, я от всего этого очень устала.

От Джесс я узнала, что многие в группе интересовались моим самочувствием, узнав, что я на больничном. Благо правды о том, что я почти что стала одной из жертв работорговцев никто не знал. Иначе бы желающих расспросить меня обо всем из «первых уст» было бы гораздо больше.

Делиться тем, что происходит на личном фронте, подруга отказалась. Правда, по ее потухшему взгляду и опустившимся уголкам губ, когда я спросила об этом, поняла, что ничего хорошего и большее ее с этой темой не трогала.

Пошёл-ка этот мудак Рейн куда подальше, даже несмотря на то, что он единственный близкий друг и брат моего истинного.

Когда Джесс ушла от нас, перевалило уже за полночь. Пришлось вызывать ей такси, но мы ни в коем случае не сожалели о проведённых вместе часах. Из-за учебы и моего больничного виделись мы гораздо реже, чем прежде. И я на себе заметила, как мне иногда не хватает ее рядом. И ей меня, видимо, тоже.

Зайдя в спальню, я опять зевала, хотя и проспала сегодня почти полдня. Подобное сонное настроение бесило, однако скоро курс обезболивающего закончится, и я смогу вернуться к нормальной жизни, в которой уже ничто не будет напоминать мне о том, что произошло со мной. Со всеми нами.

Мартин не спал. Лёжа на постели лишь в одних пижамных штанах и с ноутбуком на животе, он заметил меня лишь тогда, когда я пристроилась к его теплому боку, положив голову ему на плечо. Он почти сразу же прижал меня к себе и убрал ноут в сторону. И лишь стоило ему сделать это и уткнуться носом в мою макушку, глубоко вбирая мой запах, я начала тему, которая неким флешбеком мелькнула в моей памяти:

— У меня скоро течка.

— Я заметил, — ответил парень и затих.

А вот я нахмурилась. В прошлый раз, несмотря на то, что между нами ничего не произошло, он более… бурно реагировал на изменение моего запаха. Постоянно трогал и терся об меня в нетерпении. А сейчас я его совсем не узнавала. И мне это совсем не понравилось.

— И? Это все, что ты скажешь?

С минуту он молчал и лишь потом, словно смирившись, произнес:

— Да, нужно будет достать блокаторы… штук пять, чтобы наверняка…

— Всмысле? — перебила его, — Зачем?

— Ты смеёшься? Мы не будем заниматься сексом, тем более в течку, пока ты полностью не поправишься.

— Эм… но бинты то мне уже сняли, и плечо почти не болит… — протянула неуверенно, выводя кончиком пальца круги на его голом плече.

— Меня твое «почти» не устраивает… Погоди, ты думала, что мы реально с тобой будем?..

Неверяще посмотрел на меня оборотень, и я покраснела. И даже в темноте ему было это прекрасно видно.

— Блядь. Вета, нет! — понял без слов меня Мартин.

— Ну, почему так категорично «нет»?

— Вот не обижайся на меня сейчас за это, но иди в баню с такими предложениями! Я же не железный, еб твою…

— Мартин…

— Нет я сказал!

Подобная категоричность Мартина в этом вопросе меня просто убивала. Нет, конечно, я понимала, что он печётся обо мне и моем самочувствии. Однако и больничный мой подходит к концу, и чувствую я себя просто превосходно. Так к чему такое беспокойство?..