Но ведь он был умным, ему все говорили, что он умный, а значит, он должен… он может найти выход.

«Из любого положения есть выход, и это не обязательно дверь. Раз ты как-то вляпался сюда, значит проблема существует в пространстве. А в пространстве обычно есть окно, а еще бывает подвал и…»

«Вот мы там и окажемся. Молись только, чтобы не вместе с мамой и Саррой».

В отчаянии Джиа то вскакивал с постели, то падал ничком, зарываясь с головой под одеяло, чтобы не слышать, если…

Со всеми своими способностями он не набирал и пятой мощи отца.

«На худой конец мама может родить ему другого сына,» – к пяти утра, в полусне, в полубреду решил он – и отпустил ситуацию: пусть все идет своим чередом.

«Маленькие люди не выбирают время и способ смерти».

«А большие?»

«Большие и богатые покупают перерождение».

Напряжение, накопившееся за последние сутки, достигло своих пределов, и Джиа рассмеялся, вспомнив последний тест по основам безопасности жизнедеятельности:

«В капсуле, рассчитанной на трех человек, сломалась система жизнеобеспечения. Аварийная камера может вместить только одного. Кого следует спасать: пилота, ребенка или женщину?».

Правильным ответом было: «себя».

8

Их взяли внезапно, почти у самого склада. Никто из дозорных не почувствовал приближение опасности: должно быть, патруль использовал защитные экраны, – и все же им удалось увести погоню от основного товара.

– У меня для тебя две новости, малыш, – устало покашливая, обратился к Джиа следователь. – Хорошая – для тебя – мы не нашли вашего груза. Только одну сумку, с который ты, как приманка, бегал от нас, пока твой папаша отчаливал в неизвестность. Плохая: мне пришли результаты твоей экспертизы, у тебя пси-фактор зашкаливает за 160, а это значит, что я имею право судить тебя как марсианина. От 8 до 15 лет в Рабочей Пустоши, учитывая явный умысел и сопротивление при задержании. Как тебе такая картинка? Как говорится, кому много дано, с того многое и спросится.

Джиа грустно усмехнулся – про себя: его следователь был философом.

– Ты уверен, что тебе это надо, сынок? Полукровкам вроде тебя бывает сложно привыкнуть к Пустоши. Не дай бог, – доблестный представитель правопорядка деланно изобразил ужас, – Ты попадешь в бригаду с одними химерами. Поразительно, до чего эти чудаки не переносят браков между людьми и мутантами. Их тошнит… Хуже людей… Не упрямься, малыш: я могу устроить тебе жизнь в обе стороны.

Джиа и не сомневался, но, как учил его отец, разыгрывал из себя простака.

– Люди живут везде, – равнодушно пожал он плечами. – Не думаю, что увижу там что-то такое, чего не видел.

Это была его первая серьезная встреча с законом, и он невольно подстроился под агрессивно-ироничный тон следователя. Не хватило опыта промолчать.

– Люди? Хамишь, малыш? Мне следует тебя испугать?

– Не надо, – на этот раз искренне ответил Джиа, почувствовав давление на барьер, установленный самим отцом. – Я испуган, честно. Пытаюсь не подавать вида… Дело-то дрянь… От 8 до 15… Это целая жизнь.

– Юморист? Так мы сговорились? Или пойдем долгим путем? – проницательно заметил следователь.

– Мне спешить некуда, – тяжело вздохнул Джиа, всем своим видом сетуя на внешние, но непреодолимые для него обстоятельства. – В изоляторе день идет за полтора. И работать не надо, и кормят лучше.

– Значит, не любишь работать? Тогда поиграем. Прими к сведению, малыш: умные люди не тонут в собственном дерьме.

– А суды не принимают доказательств, полученных в результате пси-атак. Только улики.

Джиа взял паузу, почувствовав реальную угрозу. Он не хотел накалять обстановку.

– Тебе нужны улики?.. Что по мне, в мире найдется мало принципов, за которые стоило бы отдавать свою молодую жизнь. Оглянись на реальность: ты не такой, как все. Для большей части живущих на этой планете ты – хуже собаки. Твое существование – вне закона, а жизнь – всего лишь проявление дешевого гуманизма наших руководителей, периодически после обильного ужина мучающихся угрызениями совести. И твой отец это знал, когда посылал тебя на склад. Будешь защищать эту дрянь? Тогда я побуду твоим ментальным тренером. Знаешь, в состоянии стресса людям – и не только – приходят в голову дельные мысли.

Джиа понял, что попал в серьезную переделку: его следователь был приличным эмпатом – питался эмоциями – и, похоже, дома его никто не ждал. Это было плохо, очень плохо.

– Тебе повезло, парень. Тебе попался человек, любящий свою работу. Я научу тебя уважать систему и жить в системе, даже если она тебе не нравится, или похороню тебя в ней.

– Хотите сломать меня, как она вас? – не удержавшись, огрызнулся Джиа.

Зря.

«Ничто не обходится нам так дешево и не стоит так дорого, как вежливость».

– Ах ты, мразь…

Пальцы следователя заскользили к кнопке экстренного вызова охраны, но замерли, перехваченные взглядом юного подопечного. Стервятник зажмурил глаза, купаясь в эмоциях.

«Не подавись, – мстительно подумал Джиа. – Точно эмпат. И совершенно не заблокированный. Устраиваются же люди…».

– У тебя непростая семейка, парень, да и сам ты непрост, но пару раз я по-настоящему зацепил тебя, – подвел промежуточный итог их беседе следователь. – Скажем так: 3:2 временно в твою пользу. Скажи спасибо отцу: он поставил тебе отменную защиту. Но в следующий раз я постараюсь наверстать упущенное. Мне жаль, что мы начали с угроз и банальностей, так что попробую приготовить для тебя что-нибудь особенное.

Джиа вздрогнул, когда нос следователя внезапно оказался у самого его уха.

– Ты пахнешь обворожительно, если не разыгрываешь из себя испуганного, хныкающего зверька.

– Я не…

Его более опытный и, без сомнения, властный собеседник сделал резкое, едва уловимое движение рукой.

– Допросы с применением телепатии запрещены, но никто не мешает мне наслаждаться соусом. Запомни, малыш: я не люблю полуфабрикаты, только живые эмоции, поэтому и выбрал эту работу. Не разочаруй меня. Кто будет следить за законом, если он сам и есть закон?

Джиа нервно сглотнул и вытер рукавом разбитый нос.

– Скука и ложь в этих стенах наказуемы, сынок. Как и плохая игра. Увидимся через пару недель. Подумай над тем, как будешь развлекать меня, если не хочешь говорить правду. И я тоже пока поработаю, не возражаешь? Уверен: следующая встреча будет за мной.

«Дотерпеть бы до суда…»

Джиа много бы отдал, чтобы поменять этого следователя на ленивого простофилю.

Отец не мог, а мама – Джиа долго обижался на мать – так ни разу и не пришла к нему. Тупой, упрямый охранник три раза отводил его в пустую комнату для свиданий и через полчаса забирал обратно – так они изводили его, надеясь на горячность и молодость, но Джиа не был наивным мальчиком.

«Есть то, что они не смогут у меня отнять!»

Как он ошибался!..

Ему следовало ДУМАТЬ, больше думать и быть внимательным к тем, кого он любил.

Следователь переиграл его на его собственном поле.

В первую ночь после освобождения Джиа долго-долго плакал навзрыд, не стесняясь, – впрочем, кого было стесняться: мать с Саррой уехали навестить бабушку, и он остался один в пустом и холодном доме.

Он попытался воспринять это позитивно. Ему нужно было побыть одному, одуматься, прийти в себя, потому что завтра жизнь нанесет новый удар, а он должен будет ДЕРЖАТЬСЯ. Таковы правила игры: шаг влево, шаг вправо – и тебя ждет беда.