– Дорогая, тут твой пушистый приятель пришел!

Каждый раз одно и то же. От всех других зверюга скрывался, и Мартина – единственная, кого он к себе подпускал.

Вот и сейчас жена открыла дверь террасы – он тут как тут. Мартина впустила его. Кот стал тереться о ее ноги и долго нежничал, пока она не принесла блюдце с молоком и не поставила рядом с дверью. Внутри.

Фредрик Хельмарк нахмурился. Ему не хотелось, чтобы он лишний раз заходил в дом: животина может поесть и снаружи. Мартина гладила кота по спине, пока тот лакал молоко.

Ясно одно. Если у нее есть время на кошек, значит, найдется и у него часик-другой на сквош.

– Так у тебя есть брат? – спросила Нина на следующее утро. – Ты никогда про него не рассказывал.

Она посмотрела на Габриэля Хельмарка, сидевшего с полузакрытым глазами и задранной к потолку головой.

– Знала бы ты, сколько всего я тебе не рассказывал…

В кабинете комиссара полиции было тесно. Площадь не больше двенадцати квадратных метров, и это пространство Хельмарк умудрился забить по максимуму. Письменный стол, стул для посетителей. Полки завалены папками и бумагами по старым делам. Немного профессиональной литературы, кипы материалов на полу. От тесноты даже было трудно дышать. Никаких фотографий или личных вещей. Цветы? Невозможно себе представить. На стуле для посетителей висел пиджак пятьдесят восьмого размера.

Когда Нина постучалась в кабинет, шеф сидел молча, прижав к уху мобильник. Морщина между его бровей сообщала, что случилось нечто серьезное. Увидев Нину, Хельмарк быстро спрятал телефон и покосился на нее, явно понимая, что ведет себя подозрительно. Провел руками по волосам и разрешил ей войти.

– Что случилось? – осторожно спросила Нина и села на стул, стараясь не касаться пиджака.

Хельмарк нахмурился, прикинул что-то в голове, вздохнул и наконец рассказал, что не может дозвониться до брата. Пытается уже десять дней – совершенно непонятно, почему тот не снимает трубку. Фредрик обычно даже в туалет ходит с компьютером, чтобы не пропустить какое-нибудь суперважное сообщение. А тут не отвечает на звонки.

Каждый год они вместе ездят на могилу родителей на Лесном кладбище. Единственная традиция, которую им удалось сохранять все эти годы, и Фредрик никогда не пропускал этот визит. Напротив, он сам напоминал о важной дате и старался сделать все, чтобы их поездка состоялась. Но не в этот раз. И вот он не подходит к телефону и не перезванивает…

– Думаешь, что-то случилось? – спросила Нина.

Хельмарк покачал головой.

– Может, и нет. Он, конечно, обалдуй и растяпа. Но я уже неделю пытаюсь выяснить, в чем дело, а в ответ получаю только гудки.

Нина попыталась уговорить себя не кидаться в расспросы и держать рот закрытым. Шеф – не тот человек, который желает, чтобы из него тянули слово за словом. Но что-то же явно случилось. Она видела его во всех оттенках гнева, в задумчивости и покое, но никогда – в тревожности.

Габриэль почесал затылок.

– Давай вернемся к рабочим вопросам. Что будем делать с Юнггреном?

Не приставай к нему.

– Есть варианты, что могло произойти с твоим братом? Куда он мог уехать?

– Нет у меня никаких вариантов. Брось ты это дело, – комиссар отмахнулся. – Как работаем дальше по делу Юнггрена?

– Но что-то ты по этому поводу думаешь?

Хельмарк недовольно скривился, поднялся со стула и стал топтаться по кабинету. Остановился у окна, посмотрел на серое небо. Потом пожал плечами.

– Фредрик живет собственной жизнью. Мы не общаемся. Не моя забота, куда он уехал.

– А если что-то все же случилось? Нельзя бросать это на самотек.

Габриэль обернулся.

– Если с членом семьи что-то случилось, вести следствие точно не поручат родственнику.

Нина приподняла бровь. Она имела в виду совсем не это. Но он, пожалуй, все же воспринял молчание брата куда серьезнее, чем хотел показывать. Отступать поздно, она уже в это влезла.

– У него есть семья?

– Жена и двое детей.

– Ты должен обратиться за помощью, особенно если в деле замешаны дети.

– Только если есть подозрение на преступление.

Упертый как баран.

Хельмарк снова сел. Стул под его весом в сто десять килограммов жалобно заскрипел. Некоторое время он молчал, глядя в стол.

– Дело Юнггрена отнимает у меня весь ресурс.

– Кому еще ты звонил?

Он развел руками.

– Никому. Номер его жены – только старый, он уже недействителен. Наверняка я могу раздобыть новый, но у меня нет на это времени. Черт с ним, сам объявится рано или поздно.

– Ты можешь поручить это мне, – Нина перегнулась через стол. – Посмотрим, что я смогу найти. Вдруг не окажется повода для волнения.

– Я уже начинаю волноваться, – пробормотал Хельмарк.

– Может, заглянуть к ним в дом…

Комиссар потер подбородок.

– Я несколько раз звонил в дверь. И почтовый ящик переполнен.

– А что ты сделал с почтой?

Он кивнул на стопку в углу письменного стола.

– Журналы, рекламные брошюры и пара счетов. Ничего важного. Кажется, у кого-то из соседей есть ключи от дома, но я не расспрашивал.

Нина с укором посмотрела на своего шефа. Тот мужественно выдержал ее долгий взгляд, потом молча записал на листке адрес и протянул ей. Вдруг не окажется повода для волнения. Но интуиция подсказывала, что он все-таки есть.

Два с половиной часа спустя хлопнула входная дверь. Фредрик влетел в дом раскрасневшийся и взлохмаченный.

– Есть кто живой?

Он заглянул в пустую кухню. Все прибрано, столешницы протерты буквально до стерильности: ни единой крошки и пятнышка. Ну надо же. Фредрик почесал затылок. И когда успела?

Остановившись между кухонным островком и мойкой, он ощутил жар от духовки. Наклонился, оглядел через стеклянную дверцу запекающееся филе телятины. Оно уже приобретало золотисто-коричневый оттенок. Слюнки потекли при мысли о том, как это будет вкусно. Мартина всегда блестяще готовила. Впрочем, все остальное она тоже делала блестяще. И за что ему такое счастье? Он не устанет себя об этом спрашивать.

Открыв холодильник, он обнаружил там салат. Гигантская посудина, покрытая сверху прозрачной пленкой. Наверное, уже пора ее достать, чтобы салат не был слишком холодным при подаче. Сейчас он быстренько накроет на стол…

Какую же посуду взять? Что они доставали в прошлый раз? Мартина что-то говорила? Он вынес салатник в обеденный зал и обнаружил, что стол уже накрыт. Ну умница!

Поднимаясь по лестнице, Фредрик взглянул на часы. Без десяти семь. Еще куча времени в запасе.

Мартину он обнаружил в ванной на втором этаже.

– Привет, дорогая. – Поцеловал ее в щеку, пока она пыталась надеть сережку. Которой он никогда раньше не видел, к слову. Или видел? Это он ей подарил или она купила сама? – Ого, ты еще красивее, чем всегда.

Она промолчала. Обняв ее за плечи, он почувствовал, как они напряжены. Только бы не ссора. Он всегда терялся, когда Мартина его отчитывала.

Фредрик бросил спортивную сумку на пол. Снял футболку, спортивные штаны и кинул туда же. Жена молча наблюдала за ним. Под ее взглядом он передумал и сложил одежду в корзину для белья.

– Там была очередь у каждой дорожки, – пояснил он и провел ладонью по щекам. Успеет ли побриться? Без восьми семь. Мартина стала накладывать подводку на глаза.

– Ну а потом мы немного поболтали, – добавил он и покосился на нее. – По пути домой увидел парня, у которого заглохла машина. Не мог же я проехать мимо! Пришлось остановиться и помочь ему завестись.

Мартина по-прежнему молчала.

– В следующий раз я сам могу оказаться в такой же ситуации, и я бы хотел, чтобы и мне помогли.

– Гости придут с минуты на минуту, – наконец тихо произнесла она.

Фредрик посмотрел на жену в зеркало.

– Я поставил салат на стол. Все готово. Мы успели!

– Мы?.. Ладно. Повесишь полотенца для гостей?