В помещении мастерской было просторно, окна были расположены высоко, они поднимались, как купол, и образовывали стеклянную крышу, и от этого было много света внутри. Длинные полки тянулись по всему пространству мастерской. На них стояли ящики разного размера – с разными породами камней, каких-то сплавов, кусков чего-то неизвестного Максиму: попадались прозрачные огромные кристаллы, деревянные, толстые и сухие, ветки. В центре стояли столы и похожие на кухонные индукционные плиты приспособления. Олег подошел к одной из полок, достал деревяшку, какой-то непонятный тяжелый кусок и нечто, напоминающее застывшее стекло. Ни одного инструмента, похожего на пилу, нож, рубанок, Максим не увидел. Мальчики подошли к столам в центре комнаты.
– Какой материал тебе нравится?
– Вот, стекло. – Максим прикоснулся к голубоватому куску.
– Ты хочешь летательный аппарат из стекла?
Максим застыл, чувствуя подвох, затем сказал:
–– Не настоящий летательный аппарат, а игрушку, настоящий лучше сделать из металла. Или не игрушку, а сувенир, чтоб глаз радовала красивая штука.
– У нас нет бесполезных вещей: каждая, как ты называешь, игрушка, это модель будущего устройства или чего-то, что будет служить жизни. Это просто маленькая копия, и, пока она маленькая, есть шанс ее совершенствовать.
Максиму стало немного обидно: из всего разговора выходило, что он занят бесполезными вещами, а тут прям все такие занятые. И даже мальчики делают уже сразу нечто полезное для будущего. Он нахмурился.
– Максим, я не знаю, какая у тебя жизнь там. Я не знаю ваших правил и традиций, у меня нет цели сказать или сделать что-то, что обидит тебя. Мне странно, что тебя тревожит мысль, кто из нас лучше, у кого лучше выходит пилотировать, у кого лучше самолет. Всегда есть и будет кто-то, кто будет лучше тебя пилотировать, бегать, выращивать растения и так далее. Так стоит ли портить себе настроение? Нужно же быть не лучше кого-то, нужно стремиться стать лучше себя, стать мастером.
Макс хотел зацепиться за какое-нибудь слово, начать спорить, но он вдруг вспомнил, что здесь общаются мыслями и мысли его будут слышны всегда. Здесь нельзя сказать одно, а думать другое. И что сама цель – «прицепиться» к слову и спорить для спора – глупа, пользы от нее никакой.
– Кем ты хочешь быть? – спросил Олег.
– Не знаю, не думал, надо закончить школу, я только в третьем классе, мне еще только десять исполнится.
– Мне тоже только исполнится десять, но я понимаю, чего хочу: я буду делать летательные аппараты. Пока у меня мало что получается, но кое-что могу тебе показать. Ты прав, стекло – удивительный материал, очень пластичный, красивый, но и хрупкий одновременно. Интересно, что атомы в этих телах устроены так же, как и в жидкостях. Кристаллическая структура твердых тел более упорядочена и текучей становится при определенной обработке. Мне же больше нравится дерево: оно само по себе живое, оно росло и изменяло форму, никто на него не воздействовал.
– Да, согласен: как маленькое такое зернышко может пробить для себя дорогу под землей?! Откуда силу берет? – Максим забыл про обиду: он понял, что тут будет больше ответов на вопросы, чем дома.
– Возможно, не в силе дело. Важен импульс! Сосредоточение внимания в одной точке, полное сосредоточение! Наверное, такое сосредоточение и импульс есть у маленького росточка, – продолжал Олег. – Меня в дереве восхищает его постоянное изменение и рост. Вот подрезать дерево – оно с боков веткой прорастет, сломает его ветер, гроза – снова растет. Пока с корнем не выкорчевать, оно все равно растет!
Олег положил кусок деревяшки на одну из «плит». «Конфорка» плиты тут же стала влажной, круглые капельки влаги, как шарики ртути, стали подкатываться к деревяшке, затем облепили ее влажной сверкающей пленкой. Еще несколько мгновений – и влажная пленка впиталась этой деревяшкой. Мальчик взял ее в руки и стал почти незаметными движениями выглаживать ее. Под руками предмет становился светлее и менял форму: казалось, что в руках не дерево, а тугой пластилин. Уходили сучки, не было стружек, не было зазубрин. Взгляд Максима был поглощен действом, наконец, он не выдержал и поднес руку к этому предмету.
– Ай! – вскрикнул Макс, – она горячущая, как ты ее держишь?!
Тут только он поднял глаза на Олега: на его лице было напряжение, щеки раскраснелись, челка прилипла ко лбу, капельки пота струились по вискам. Парень был сосредоточен, взгляд его «пронизывал» эту деревяшку. Через минуту на столе уже лежал предмет вытянутой формы, в центре чуть толще, а края от центра влево и вправо уходили чуть плоскими и чуть повернутыми вокруг оси лопастями. Ничто в этом предмете не напоминало сучковатую деревяшку.
– Она должна ввинчиваться в пространство – надо еще внимательно подумать над характеристикой, – сказал Олег.
– Здорово! А руки не жжет? Мне можно так научиться? – спросил Макс.
– Можно. Но тебе сначала надо от лишних мыслей избавиться. Такое ощущение, что у тебя в голове пляшет ветер. Ты можешь думать то об одном, то о другом, и много таких мыслей, которые только отнимают энергию и время. Сосредоточенности нет. О многих вещах сразу думать можно тогда, когда очень много энергии накоплено внутри, когда ничто не ускользает из виду и одновременно можно все процессы наблюдать.
– Теперь покажи, как рисунок наносить. – Максиму не терпелось увидеть еще чудо.
– Давай сам попробуй – придумай, как этот аппарат должен передвигаться, с какой силой, сколько скоростей у него будет, все, что считаешь нужным.
Олег подвел Максима ближе к столу, который незаметно немного трансформировался, стал чуть выше, на нём стояла большая чаша с водой. Вода, правда, Максиму показалась несколько плотнее, чем должна быть. Вода напоминала жидкий гель, очень прозрачный и текучий. Вообще, здесь было много вещей, названия и назначения которых Максиму были не известны. И свойства этих вещей, принцип их действия тоже были незнакомы. Макс зажмурился и начал фантазировать, придумывать, как бы могла летать и двигаться эта вещь. Вспомнил о своей последней игрушке, о квадракоптере одноклассника, заметил, что мысль действительно «скакала» от одной вещи к другой. Понял, что как бы начинает думать одно, «бросает» эту мысль, снова что-то придумывает, оттесняя предыдущее. Так все в голове перепуталось.
– Писать легче. Можно взять и зачеркать то, что неверно написал. Думать же надо сразу правильно!
– Думай сразу правильно! – Олег улыбнулся.
– Откуда я знаю, правильно я думаю или нет?! – досадовал Максим.
– Только ты знаешь, правильно ты думаешь или нет, никто за тебя не знает, никто правил не выдаст: надо самому придумать их, самому их испробовать, самому принять свою работу и самому дать себе оценку! Все должен сделать сам! Давай! Заканчивай!
Далее мальчики все делали вместе, деревянную заготовку опустили в эту жидкость. Максим внимательно наблюдал, что будет происходить. А происходило нечто волшебное. Внутри жидкости медленно стала образовываться воронка, деревянная заготовка встала вертикально вдоль оси воронки. Вихрь крутился с такой скоростью, что практически не было видно самой деревяшки. Через какое-то время воронка начала медленно выпихивать деревяшку наверх. Как только «бумеранг» полностью показался над поверхностью воды, Олег схватил его и высоко подбросил к стеклянному потолку мастерской.
– Лови! – отдалось во всем теле Максима.
Макс завороженно смотрел на «бумеранг»: казалось, он падает слишком долго. А на протяжении того времени, пока он падал, на самом теле «бумеранга» стал проявляться рисунок. Максим еле поймал его. Все было уже гладким и холодным, рисунок в нескольких местах прерывался и начинался новым узором и новым цветом. Никакой симметрии в рисунке не было, и узоры были не такими сложными, как на самолете Олега. Но он не был огорчен. И Олег его не осуждал, он это чувствовал и знал. Здесь, похоже, все знали состояния друг друга. Не терпелось испробовать в деле новый летательный аппарат.