– Кстати, Антон, боюсь спросить, но не дашь ли ты мне одну ампулу для исследования. На Водоканале установили новое оборудование – можно сделать спектральный анализ.

– Да, забирай, чего уж теперь бояться, – Антон положил стекляшку на приборную панель.

– Почти семьдесят тысяч, как-никак, – пожал плечами Санёк.

– Не трави душу.

– Кстати, не жил здесь никакой дядя Миша. Был только пацан с таким именем, да и то летом, – добавил он.

Антон вернулся в больницу. Состояние Игоря было прежним. Сегодня лекарство он не принимал. И не примет. Ехать домой за новым нельзя – Катя сразу всё поймёт, он не может взять и вот так просто сказать ей, что отдал ампулу. Он не видел Игоря после приёма препарата, знал только со слов супруги, что тот открывал глаза. Нет, нужно сказать Кате обязательно, но утром. Если она сочтёт нужным, то пусть захватит новую ампулу сегодня вечером.

Катя приехала вечером, но не одна, а с Александром. Она была бледной и напуганной. Александр тоже выглядел растерянным. Антону стало нестерпимо жаль супругу. Он обнял её, чувствуя, как комок подступает к горлу.

– Антон, я встретил Катю у подъезда, довёз. Кое-что она уже знает. Остальное скажу сейчас. В общем, провели мы с ребятами анализ лекарства. Не знаю, как сказать, но в ампулах только вода, практически. Есть ещё немного солей, следы мышьяка, но в безвредной концентрации. Медициной здесь и не пахнет – сплошная мистика.

– То есть, просто вода?! За два с половиной миллиона – тридцать ампул воды?! – едва сдерживая слёзы проговорила Катя.

– По крайней мере, вреда от воды не будет точно, – попытался утешить их Александр.

– Но он же говорил…

– Вполне возможно, что вода не совсем простая. С химической точки зрения просто «аш два о», а с потусторонней? Возможно всё.

– И что нам делать? – поинтересовался Антон.

Сообщение Александра его немного успокоило.

– Смотрите, – продолжил Александр, – Толстяк заинтересован в том, чтобы вы давали Игорю эту воду?

– Вероятно, – согласился Антон.

– Получается, нужно сделать наоборот – не давать ребёнку воду. С другой стороны, он понимает, что вы быстро его раскусите. Цель этого трюка с водой – лишить вас средств к существованию, я думаю. Наказать материально, сделав более сговорчивыми. Ему нужно ваше согласие. Цель прежняя – вселиться в тело ребёнка. Только тут появляется ещё одна вещь: теперь можно уговорить самого мальчика. Он уже умеет говорить, осознаёт себя, как личность. Вот почему охранник так долго ждал. Вопрос: какую же роль во всём этом деле играет вода? Если бы не Игорёхин крик о помощи – мы бы ещё долго были в неведении. Получается, вода – благо…

– Да он играет с нами! – воскликнул Антон, – Сам подтолкнул нас к нужному решению, ткнул носом, можно сказать.

– Возможно, – согласился Александр, – Поэтому мы должны работать на устранение толстяка – переиграть его у нас не получится. Игорь, я думаю, в безопасности – ведь он нужен ему живым для переселения. Остаётся найти Кащееву иглу – и всё.

– В смысле? – воскликнула Катя.

– Это образно. Мы должны найти его тело. Пока оно существует, этот гад будет обитать в нашем мире. И сделать это следует как можно быстрее. Получив согласие, этот упырь не станет ждать. Нужно уничтожить тело до переселения. Вся надежда на стойкость и мужество Игорька.

– Но ведь все тела нашли ещё при разборке завода? – воскликнул Антон.

Александр молча посмотрел на Антона. Выдержав паузу, произнёс:

– Точно все тела были обнаружены?

– Вроде да, – стушевался Антон.

– Вот именно, вроде. Я смотрел фото в газете. Конечно, трупы затушеваны, но их рост можно определить, как средний и выше, даже несмотря на то, что это уже мумии. Там сто восемьдесят – самый маленький. Это тела простых охранников. Наш же толстяк был при жизни коротышкой – сто шестьдесят пять, максимум. Такого тела среди обнаруженных не было. Отсюда вывод: оно спрятано где-то в другом месте.

– Может, проще? – сказал Антон, – Найдём сейчас этого докторишку, дадим люлей. Он расколется.

– Бесполезно, – усмехнулся Александр, – Будет то же самое, что в санатории.

– Ну, и где же его искать тогда? – возмутился Антон, – Санёк, не тяни кота за хвост – колись, если знаешь.

– Конечно, знаю, Антон, – с важностью сказал Александр, – Всякое военное учреждение, а завод тоже таковым являлся, обязательно имело бомбоубежище. Вот там и нужно его искать.

Антон засмеялся.

– Мы с раннего детства облазили все окрестности завода. Если бы и было бомбоубежище – куда бы оно от нас делось?

– Серьёзно? – усмехнулся Александр, – Убежище с секретным узлом связи – это не простой подвал, Антоша. Насколько мне известно, никакого бомбоубежища при демонтаже завода обнаружено не было. Ведь так?

– Ну да, – пробурчал недовольно Антон.

– А оно есть. Главный вход в него завалили строители, когда ломали завод. Вполне возможно, что вся документация на убежище до сих пор засекречена, поэтому так и получилось. Нужно искать аварийный выход. Он обязательно должен находиться в стороне от завода, замаскированный под что-то другое. Есть варианты, Антон? Что ещё интересного вы находили рядом с предприятием?

– А, ничего там нет, – отмахнулся Антон, – Только заброшенная котельная, да пожарный бак. Котельную мы облазили вдоль и поперёк. Все мышиные ходы знаем. Там точно выхода нет. А вот в бак никто не лазил. Там табличка ещё: «Пожарный водоём». Бак с люком, закопанный в землю. Ничего интересного – грязная вода, вонючая, до невозможности. Мы этот люк старались не открывать, чтобы не блевануть. Правда, говорят, что бак сейчас без воды. Прохудился от времени, наверное. Больше ничего.

– Ну, и отлично! – неожиданно обрадовался Александр, – С него и начнём поиск.

– Но это всего лишь пожарный резервуар! – недоверчиво ответил Антон.

Александр осушил свой стакан с чаем, разжевал печеньку.

– Антон, где бы ты спрятал бомбоубежище, зная, что потенциальные враги могут сканировать грунт на предмет скрытых подземных сооружений? В котельной тоже есть выход – проход по нему легко замаскировать под теплотрассу, но найти его будет сложнее, раз, как ты говоришь, даже мышиные норы все исследовали.

– Что, серьёзно?

– Да, Антоша, да. Резервуар нужно обследовать, и как можно скорее.

– Твою же мать! – воскликнул Антон, – Саня, ты хоть представляешь, с чем мы можем там столкнуться? В девяностые очень много бизнесменов исчезли в никуда. Их скелетики там – к гадалке не ходи.

– Антон, твой сын на грани жизни и смерти!

– Всё-всё, согласен.

– Ещё вопрос: как получилось так, что вы играли в котельной, другие играли в котельной, бомжи там ночевали, наверняка? Никто не приходил? Кстати, металл там уцелел или нет?

– Да нет, всё раскурочили, – ответил Антон.

– Это интересно, очень интересно, – произнёс Александр, – Но позже, позже…

Он летел. Парил над распростёртым на полу собственным телом. Оно выглядело жалким и совсем не нужным, как сброшенные весною старые зимние ботинки. Игорю было хорошо. Ощущение полёта, такое знакомое из снов, необыкновенно приятное, когда не нужно махать руками, что-то двигать – ты просто висишь в воздухе, никуда не падая, захватило его полностью. Одно движение и ты летишь – вперёд, назад, вверх, вниз. Можно и не двигаться – достаточно просто подумать. Странно. Он существует вне своего тела, и это ему совершенно не мешает. Свобода и покой одновременно. Абсолютная свобода от всего.

Тут Игорь замечает змея. Он уже завершил свой танец, свернулся в моток, из которого торчала лишь голова с периодически высовывающимся раздвоенным языком.

– Игорь! – зовёт змей.

Он умеет говорить, но Игоря это не смущает – он знает, что здесь, в этом мире, всё по-другому.

– Игорь, – змей снова издаёт протяжный стон, – Ты хочешь летать вечно? Хочешь ли ты всегда быть лёгким, свободным, не притянутым к земле дурацким тяготением? Всегда парить по небу, как птицы, выше птиц.