— Сообщите… в особый… отдел… — прохрипел Чичерин. — Сообщите — вышел «Феникс».

— Что сообщить? — не понял капитан. — Феникс? Какой к чертям феникс?

Тут подъехал автомобиль. Судя по звуку ГАЗ М-1.

— Что тут происходит? — спросили властно.

— Товарищ полковник, через фронт с боем прорвался немецкий бронетранспортер. В нем много погибших и двое живых. Оба в немецкой форме. Говорят — разведгруппа НКВД, упомянули про какого-то Феникса.

— Что-о?.. Санитаров сюда! Охрану! Быстро!

Через несколько минут поляна наполнилась людьми. Нагнали санитаров, прибыл военврач. Голубева тут же перевязали, и хотели на носилках утащить, но он отказался. Пришедший в себя Чичерин потребовал помочь ему встать. У него серьезных ран не нашли. Только легкие ранения и большой синячище у правого уха. Лейтенанта шатало и тошнило, но он держался, пока извлекали тела из бронетранспортера.

Вынесли Красина, Макаров, Тамарина, Степаненко, Лукина. Вытащили носилки с уложенных валетом бойцов. Выпихнули мешающее искореженное оружие. Вынесли мальчишку и девушку. Оба живы, только нервно вздрагивают и ревут беззвучно. Следом вынесли Абадиева.

— Там ранец должен быть, — с трудом сказал Чичерин, глядя на Умара.

— Под водительским лежит, — добавил Голубев и отвернулся.

Тяжело осознавать, что в живых остались только благодаря товарищам, закрывшим их своими спинами. Анатолий заметил на левой гусенице кровавые ошметки. И начал смеяться.

— Вот вам, суки! — заорал он со смехом. — Вот вам кровавые слезы! Горите в аду, твари!

— Помогите ему! — распорядились сзади.

Нервно смеющегося Голубева подхватили под руки, насильно уложили на носилки и потащили в тыл. Он не увидел, как военврач, осматривая тела, позвал санитаров с носилками, на которые положили капитана, на вторые сержанта, а с носилок, что из бронетранспортера вытащили, убрали одного мертвого бойца, и тоже потащили в тыл. Мальчишку и девушку, укутав плащами, унесли на руках следом.

Старший майор вышел из канцелярии, где он лично получил пакет с документами, доставленный спецкурьером на имя «товарища Андрея», и быстро пошел по коридору. Пакет буквально «жег» руки и подгонял. Судоплатов знал содержание пакета, ибо двенадцать часов назад по спецсвязи кратко доложился Горянников. Он сообщил, что задание выполнено, даже перевыполнено, а подробности прибудут пакетом. Сам задержится минимум на сутки, ибо даже бумага-вездеход не сможет обеспечить надежным транспортом, потому что было жарковато, всё вокруг пеплом в два слоя покрылось. Именно последнее закодированное сообщение всколыхнуло всю особую группу. Жара и пепел — это Феникс. Это фигурант и тетрадь. Но почему два слоя⁈ Две тетради? Старший майор невольно ускорил шаг, чуть ли не бегом к своему кабинету.

Войдя в предбанник, он увидел Калинина. Всесоюзный староста пил чай, беседуя с сержантом секретарем. Увидев старшего майора, оба вскочили.

— Здравствуйте, — поздоровался Судоплатов, недоумевая — что тут Михаил Иванович делает.

— Здравствуйте, товарищ старший майор, — поздоровался «Калинин», и представился: — Полежаев Михаил Иванович, эксперт-криминалист.

Теперь стало понятно. Судоплатов припомнил имена троих специалистов из МУРа, что представил на подпись капитан Маклярский, но в лицо пока никого не видел. Полежаев был включен в группу как специалист-графолог. И оказывается, он очень похож на всесоюзного старосту, мало того — является его тезкой. Именно Полежаев писал заключение по всем представленным образцам. Образцы — это не копии, а исходники. Сам старший майор заключение прочитать не успел — поспешил в канцелярию, а Ильин и Маклярский, видимо, прочитав заключение, вызвали эксперта для пояснения.

— Хорошо, товарищ Полежаев. Вы уж подождите еще, пока мы с документами разберемся.

— Да-да, я подожду.

— Сержант, — старший майор повернулся к секретарю, — организуй чего перекусить товарищу и нам тоже.

— Есть организовать.

Майор и капитан госбезопасности азартно обсуждали экспертную оценку образцов из тетрадей.

— О чем спор?

— Да вот, Павел Анатольевич, — ответил Ильин, — у эксперта нашего выводы, так сказать противоречивые.

— То есть? А то я только начал изучать, как в канцелярию пришлось идти.

— По заключению Полежаева, — начал пояснять Ильин, — каждый образец писал один человек, что несомненно. Так же несомненно — писало несколько человек.

— Вот даже как⁈ — удивился старший майор. — Посмотрим-посмотрим. А что он скажет, когда получит полную информацию по фигурантам?

— Тогда надо еще одну подписку брать, — сказал Ильин, не отрывая взгляда от пакета. — Ну, не томи, открывай!

Судоплатов вскрыл пакет и выложил три опечатанные канцелярские папки. Сорвал печати с верхней и открыл. Внутри оказалась потертая общая тетрадь и несколько вложенных листов с описями. Тетрадью тут же завладел Маклярский и вместе с Ильиным, стал просматривать страницы.

Следующая папка содержала копии стенограмм бесед и допросов. Судоплатов стал их перекладывать, быстро просматривая листы. «Изрядно потрудился Горянников, — думал старший майор, — тут и опрос фигурантов, надо будет почитать, и копии допросных листов диверсантов, бойца, вышедшего из окружения… хм…».

Быстро просмотрев лист с описью, нашел что надо, открыл третью папку, и обнаружил среди трофейных карт и документов конверт с чем-то металлическим внутри. Вытряхнул из него жетон и зольдбух.

— Что там? — капитан и майор отвлеклись от изучения тетради и смотрели на жетон в руках Судоплатова.

— Жетон эс-де. Помните, что в тетради Жукова было?

— Помним, — кивнул Маклярский. — Предъявление жетона снимает все вопросы. Но, при некоем условии…

— Так что толку мало, — продолжил Ильин. — У нас спецпометки в удостоверениях, у немцев тоже что-то подобное должно быть. Например — жетоны с группой таких-то номеров действуют только в конкретном месте.

— Ну да, — согласился Маклярский, — у нас сотрудник из ленинградского управления без конкретного документа будет подозрителен… например… в Сталинграде.

— Так, — хлопнул ладонью Судоплатов. — С жетонами и прочим потом разберемся. Что по тетради?

— Подача и расклад информации аналогичен, — ответил Ильин. — На первый взгляд, конечно. Полежаеву покажем?

— Обязательно, — ответил старший майор. — Для начала пусть пояснит свои выводы по первым тетрадям, потом покажем эту, а там посмотрим — стоит полную информацию давать или нет.

Судоплатов снял трубку и сказал:

— Сержант, Полежаева в кабинет пригласи. Да, перекусить тоже неси.

В кабинет зашел МУРовский эксперт и секретарь с подносом, на котором высились стаканы с чаем, стопки бутербродов и печенья на блюдечках. Сержант поставил поднос и удалился.

— Присаживайтесь, Михаил Иванович. У вас какой основной профиль?

— Криминалистика. Ещё пять лет назад увлекся графологией.

— Михаил Иванович, мы прочитали ваше заключение по всем образцам, — сказал Ильин. — Вы можете пояснить — почему вы сделали такие выводы?

— Понимаете, товарищ майор госбезопасности, — начал пояснение Полежаев. — Выводы основаны на многих факторах, точнее параметрах. Их много. Такие как — угол наклона, форма и размер букв, расстояние между буквами. Учитывается даже размер полей и пробелов, характер нажима. Организация всего листа, как в начале, так и в конце. Это все говорит о характере человека. Даже возраст угадывается.

— И какой возраст определили вы по каждому образцу?

— Первый образец двадцать пять — двадцать восемь. То есть 1913−16 годов рождения, — предположил эксперт, Судоплатов при этом переглянулся с Ильиным и Маклярским, — Второй 1919 года рождения, плюс-минус год, а третий… — Полежаев на мгновение задумался, — 1898 год рождения, погрешность тоже на год, туда-сюда.

Судоплатов вновь переглянулся с майором и капитаном. Эксперт почти точно угадал возраст фигурантов. И это всего лишь на основе образцов почерка. Но никто и виду не подал.