В качестве наковальни был выбран прочный булыжник, который был притащен из загорода во двор.

Затем землянин стал тренироваться в использовании пирокинеза. На этом этапе он надолго застрял.

Пси-имплант, теперь уже ставший частью его души, выдавал мощность воздействия максимум на уровне В-десятого ранга. И этого было откровенно мало. Огонь получался такой, что им максимум можно было плавить медь. Парень сомневался, что такой температуры будет достаточно не только для плавления адаманта, но даже на его разогрев для ковки.

Он долго ломал три мысленных потока над решением этой проблемы, и в итоге решил попытаться подобрать прибор, способный выдать нужную температуру. Ведь логично, что если у цивилизации есть граната с антиматерией, то наверняка найдётся сверхкомпактный источник энергии и столь же миниатюрные приборы разного назначения. Для этого он изучил базу знаний инженерного дела до второго уровня. Этого оказалось достаточно для того, чтобы начать разбираться в инструментарии инженеров и техников.

Среди прочих приборов у техников продвинутой технической цивилизации, плодами которой Жан-Поль пользовался без зазрения совести, имелись плазменные резаки. Но они довольно большие, отчего не подходили ему. А вот компактный сварочный аппарат вполне проходил по габаритам.

Единственным недостатком этой техники было то, что её невозможно использовать без изученных баз знаний по профессии техника минимум третьего ранга. А чтобы влезть в настройки и перенастроить сварочный аппарат на постоянную работу для плавки металла, нужно и вовсе иметь изученный пятый уровень баз знаний.

Француз не собирался тратить кучу времени на изучение ненужной профессии, из которой пригодится лишь миниатюрный объём знаний. Вместо этого он сразу после призыва сварочника прямо во рту с помощью чар убрал из прибора ограничения.

В первый раз у него не получилось — сварочник после вмешательства не работал. Во второй раз тоже. А вот на седьмой попытке парень подобрал нужный алгоритм и подкорректировал заклинание. В итоге прибор стал считать, что у пользователя есть все необходимые базы знаний, после чего начал давать доступ ко всем своим функциям.

Дальше началась череда экспериментов. При работе на полной мощности сварочного аппарата хватало всего на час, но этого было недостаточно для ковки адаманта. Поэтому Жан-Поль призвал ещё сотню таких приборов и все их «перепрограммировал» магией.

Из десяти сварочников, установленных в ряд, он собрал нагревательную установку, над которой можно раскалить до плавления даже вольфрам. Но совать туда руки было бы плохой идеей. Они хоть и отрастут новые, но приятного в этом мало. Поэтому он научился удерживать заготовку телекинезом. На это он не тратил внимания, поскольку телекинезом через имплант управляла нейросеть, которая стала неким подобием ещё одного потока сознания, который управлялся опосредовано через мысленные команды и действовал автономно, словно компьютер, выполняющий программу.

Самым сложным стало поливать заготовку кровью. Во-первых, нанести себе рану Жан-Поль сумел лишь молекулярным клинком — настолько прочными стали его кожа и мышцы. Во-вторых, рана тут же мгновенно заживала. Скорость регенерации была настолько поразительной, что драконы удавились бы от зависти, а саламандры и вовсе повесились бы на своих хвостах.

С одной стороны, такая сумасшедшая регенерация очень радовала. С другой стороны, доставляла проблем, ведь процесс ковки адаманта застопорился, не начавшись.

В итоге экспериментов Кац пришёл к тому, что изготовил иглу из иридия с молекулярной заточкой. К ней подключил самую обычную призванную трубку катетера. Он с трудом вставил иглу в вену на сгибе левой руки и направил трубку с кровью на берцовую кость, которую телекинезом удерживал над перепрограммированными сварочными аппаратами.

Скорость восстановления организма позволяла не обращать внимания на потерю крови. Вот только процесс не шёл. То ли Жан-Поль делал что-то не так, то ли тут действительно нужна была кровь бога.

И всё же он не забросил эксперименты. В следующий раз он изготовил длинную иглу и вогнал её себе в сердце. Это было жутко больно и неприятно, доставляло массу неудобств, но в районе сердца расположен один из основных энергетических узлов человека и эльфа.

Его радости не было предела, когда заготовка начала насыщаться тёмно-фиолетовыми нотками и впитывать в себя жар. Сердечная кровь действительно в плане насыщенности энергетикой оказалась более эффективной.

Дальше начался муторный процесс ковки кости, что само по себе звучало бредово, если не учитывать тот факт, кому она принадлежала. В процессе приходилось изъятую из жара кость продолжать поливать кровью и ударами молотка придавать ей форму клинка.

Двое суток Жан-Поль не отрывался от процесса ковки. В результате он получил в своё распоряжение почти готовый меч, которому оставалось приделать гарду и рукоять. Весь двор вокруг наковальни был залит его кровью. Зрелище не для слабонервных. Складывалось ощущение, будто это не кузня, а филиал забойного цеха. Помимо неприятного зрелища и запаха крови во дворе воняло жжёной плотью, поскольку кровь по большей части сгорала в жаре от сварочных аппаратов.

После отдыха и пополнения магического резерва, который весь у него ушёл на одну ковку, включая накопитель, Жан-Поль начал по-новому. В ход пошла очередная берцовая кость, поскольку была самой крупной.

Когда два меча были готовы, продолжать работать с адамантом парню совершенно не хотелось. Слишком этот процесс муторный, тяжёлый, выматывающий и неприятный. Но…

Два шикарных фиолетовых клинка, которые ощущались невесомыми, радовали глаза. И хотя придать им молекулярную заточку не вышло, но от них чувствовалась угроза. Ясновидение давало чётко понять, что этими мечами его можно прикончить окончательно без права на перезапуск. То же самое можно сделать и с богами, и с архидемонами.

Поэтому он продолжил самоистязательное занятие. В процессе ему удалось выяснить, что адамант не получается разделить. Есть кость — из неё можно выковать какую-то деталь, но она не будет превышать объёмов изначальной заготовки.

В итоге из фаланг пальцев были изготовлены наконечники стрел. Из позвоночников сюрикены. Из того, что годилось на мечи — делались они. Если получалось сделать лишь нож — то парень делал его. Чем дальше, тем ловчее у него выходило, и тем скорее шёл процесс. А ещё было замечено, что у него постепенно растёт скорость восстановления маны. По чуть-чуть, но всё же это ощущалось. Кровь, казалось, становилась более насыщенной той силой, которая позволяла ковать адамант.

Жан-Поль был удивлён тем, что всё это время его никто не беспокоил. Вот вообще никто. То раз в неделю-другую что-нибудь происходило. В крайнем случае, к нему заглядывала языкастая суккуба. А тут будто отрезало. Он подозревал, что его занятие и наличие у него адаманта давно никакой не секрет. Во-первых, Лилината могла проболтался, а скорее даже продать информацию об этом. Во-вторых, сложно не услышать удары молота по металлу, которые с постоянной периодичностью доносятся с его двора.

Логично предположить, что его не трогают до тех пор, пока он не закончит работать с адамантом. Ведь даже самому распоследнему глупцу понятно, что готовые изделия стоят и ценятся дороже, чем исходное сырьё. А уж если с этим сырьём так сложно работать и оно уникальное и невероятно ценное как, к примеру, алмазы, то выгодней наведаться к ювелиру после того, как он огранит алмазы в бриллианты.

Когда эта мысль укоренилась, Кац успокоился. Он продолжил неспешно и размеренно работать с адамантом. И одним из своих шедевров он считал три гранаты с начинкой из перекованных зубов, превращённых в смертоносные поражающие элементы. Зубы с трудом удалось выковырять из черепов. А черепов у него было целых три штуки, за что стоит сказать спасибо почившему богу войны.

После продолжительной мучительной работы Жан-Поль переработал почти все кости, за исключением черепов. Последние было сложно полностью нагреть с помощью компактных сварочных аппаратов, позаимствованных у продвинутой технической цивилизации. Если же из приборов попытаться сделать объёмную печь, то они друг друга расплавят. В итоге он оставил беззубые черепа нетронутыми, после чего начал готовиться к возможной схватке с неизвестными противниками.