В любом случае, попытать счастья стоило. В конце концов, работники Сонга явно должны быть заинтересованы в возвращении работодателя, хотя разводить панику и спекулировать «похищением» мистера Сонга я планировала в последнюю очередь, если только не останется других вариантов.

Аккуратно огибая лужи, я перешла на другую сторону дороги, и вскоре оказалась перед нужной мне дверью, над которой висела массивная и добротная вывеска «Сонг и сыновья». Как раз чёрная, с золотыми витиеватыми буквами и вензелями по контуру. Линда была бы в восторге.

Выглядело это, на мой взгляд, исключительно помпезно и, в равной степени, траурно, сразу же наводя на мысли о ритуальных услугах.

Напротив дверей, на узком парковочном месте, стоял роскошный «кадиллак» семьдесят пятой серии. Дорогое авто, престижное… Возможно, именно о нём и упоминала миссис Сонг, когда сказала, что машина её супруга осталась припаркована у работы.

За стеклом маячила неприветливая табличка «Закрыто». Само собой, не от руки написанная, а из крепкого пластика с глянцево блестящими выдавленными буквами. Недешёвая.

Я опустила взгляд на наручные часы и тихо хмыкнула – пять-тридцать пять. Стоило узнать часы работы раньше, хотя-я…

На окнах конторы были закрыты жалюзи, но сквозь стекло двери я отчётливо видела свет настольной лампы в глубине помещения. Значит, кто-то из работников остался. Возможно, тот самый Гилберт, о котором говорила Эбигейл? Впрочем, мне и секретарша бы подошла.

Решительно взявшись за ручку, мокрый металл которой неприятно охолодил пальцы, я потянула дверь на себя, и та спокойно подалась навстречу, под аккомпанемент мелодичного колокольчика. Конечно, куда же без этого.

Может и себе такой повесить? Хотя я с ума сойду с беготнёй Линды вверх-вниз, и этим постоянным трезвоном.

– Добрый вечер, – поздоровалась я с темнотой, посетовав на то, что не додумалась прикрыть глаза, входя внутрь – чтобы не так сильно ослепнуть.

– И вам того же, – из полумрака раздался развязный баритон, в котором отчётливо слышались насмешливые нотки.

Интересно, это манера такая, или обладателя голоса что-то действительно позабавило?

Я моргнула несколько раз, чтобы быстрее адаптироваться к освещению – в чём мне немало способствовала лампа, прикрытая зелёным пластиковым абажуром, сестра-близнец той, что стояла у меня на столе.

Слева от входа, за небольшим, буквально по пояс высотой, заграждением, располагалось шесть столов, на которых стояли пишущие машинки – надёжные «ремингтоны», аккуратными стопками лежали какие-то бумаги, папки и канцелярские принадлежности. Видимо, здесь работали подчинённые Сонга.

А прямо передо мной, поперёк прохода, ведущего к неприметной двери в противоположной стене, стоял стол, лампа на котором была включена, и из-за которого за мной наблюдал мужчина.

Белый, тёмные волосы, светлые глаза под немного нависающими густыми бровями. Молодой, не старше тридцати явно, хорошо сложен… Даже слишком хорошо для клерка из юридической конторы – разве что он охранник. Но где тогда оружие? Рубашка с небрежно закатанными рукавами открывает крепкие предплечья, а вот плечи, напротив, обтягивает довольно тесно, что сильнее подчёркивается щеголеватыми подтяжками.

Но это не так интересно, как его руки. Точнее, одна рука – правая, которую светлоглазый тип убрал под стол, видимо, когда я зашла, и продолжал там удерживать. Я расценила это как ответ на мой мысленный вопрос про оружие, и взяла на заметку.

В левой же он чинно держал книгу – в твёрдом переплёте, не дешёвое бульварное чтиво, но, судя по оформлению – что-то художественное и, увы, на итальянском, которого я не знала. Судя по всему, я своим визитом прервала процесс поглощения духовной пищи – тогда как его коллеги удалились за пищей материальной и по домам.

– Я могу вам чем-то помочь, мэм? – вновь подал голос предмет моего пристального разглядывания.

– Да, – кивнула я, продолжая с невозмутимым видом смотреть по сторонам, будто бы таблички на дверях не существовало. – Не возражаете, если я сниму пальто? Успело промокнуть – просто отвратительная погода нынче.

– Как всегда в это время года, – покладисто отозвался он, глядя как я довольно по-свойски избавляюсь от промокшей верхней одежды. – Но что-то мне подсказывает, что вы не просохнуть сюда зашли – хотя, пожалуй, я был бы только рад.

Говоря это, мужчина всё же вытащил руку из-под стола, но тут же взял ручку, лежащую рядом с амбарной тетрадью, куда, видимо, вносились данные о посетителях. Я уже решила, что он захочет вписать туда и моё имя, как вдруг его пальцы, удерживающие ручку, пришли в движение, и оно мне совершенно не понравилось. Был в нём некий паттерн, напоминающий о чём-то плохом, но более внятно я объяснить себе эту неприязнь пока не могла, и, моргнув, перевела взгляд на его лицо:

– Моё имя – Долорес Вудворт. Я…

– Частный детектив, – бесцеремонно перебил он меня, с негромким хлопком закрывая книгу и откладывая ту на стол перед собой, зачем-то бросив поверх обложки очень красивую кожаную закладку с причудливым золотистым тиснением.

Очень странное использование закладки. И очень странный атрибут, почему-то совершенно не вяжущийся с внешностью этого парня.

Просвещённого парня, чтоб ему. Интересно, к добру ли эта осведомлённость?

– А что, наслышаны? – нахально поинтересовалась я, ещё раз небрежно скользнув взглядом по окружающим предметам, и…

И почти сразу же наткнулась на тот самый злополучный номер «Таймс», лежащий на тумбочке рядом с его столом.

«Дэнни, ну какая же ты мразь, а…»

Мужчина, проследив мой взгляд, неожиданно широко, но беззлобно улыбнулся:

– Наслышан, начитан… всего понемногу. Вы достаточно известная личность, мадам детектив, хотите вы этого, или нет.

В длинной фразе я наконец расслышала очень лёгкий итальянский акцент, но во внешности не было и намёка на южную кровь.

– В жизни вы привлекательнее, чем на некоторых снимках, – добавил он внезапно.

Тут уже я не смогла удержаться от ухмылки:

– Торшер выглядит привлекательнее, чем я на некоторых снимках, но сочту вашу ремарку за комплимент. И теперь, после обмена светскими любезностями, быть может, вы представитесь?

Только сейчас он изволил встать, продемонстрировав свой рост – выше меня на полголовы минимум! – несколько драматично хлопнув себя по лбу, и, ловко перебросив ручку из правой руки в левую, протянул мне ладонь:

– Филипп Гилмур, мэм. К вашим услугам.

«Надо же, о манерах вспомнил…» – мысленно буркнула я, но руку конечно же пожала.

Горячая и сухая. И рукопожатие крепкое. А на ладони – очень характерные набитые мозоли под указательным и большим пальцами. Знакомые мозоли. Такие никогда не заработаешь, перекладывая бумажки в кабинете. Заодно успела разглядеть в расстёгнутом вороте рубашки две цепочки: одну тонкую золотую, и вторую, набранную из характерных металлических шариков. Армейский жетон? Любопытно.

– И вы, мистер Гилмур?.. – я сделала нарочито-вопросительную паузу.

– Я помощник мистера Сонга, – Филипп вновь широко улыбнулся, и у меня возникло подозрение, что он отметил мою чрезмерную внимательность. – И, прошу вас, зовите меня Фил.

«Фил? Полегче, парень, мы на брудершафт не пили, чтобы допускать такую фамильярность!»

Внутри меня вскипело лёгкое раздражение, но внешне я не подала виду, безмятежно кивнув:

– Хорошо, Фил. Должно быть, миссис Сонг что-то перепутала – она сказала, что помощника зовут Гилберт.

«Или как-то так – она не помнила наверняка!» – добавила я про себя мысленно, но мне было интересно – как среагирует этот тип на упоминание супруги начальника.

Поморщился – досадливо и раздражённо. Ручка дёрнулась, словно живое существо, и от лёгкого движения кисти скрылась в ладони… обратным хватом. Вот что мне это напомнило! Забавы с метательным ножом!

Мне стало несколько не по себе.

– Эта курица вечно забывает, как меня зовут, – проворчал тем временем Фил, вызвав у меня новый всплеск удивления – экий храбрец!