В результате от самовозгорания серного колчедана 25 июня 1935 г. на руднике возник крупный подземный пожар.

Умышленное непринятие Берманом каких-либо предупредительных мер (перемычек, затворов) сразу же привело к тому, что от горения серного колчедана газы быстро распространились по всем забоям не только шахты «Компанейской», но и шахтам «Центральной» и «Коминтерн», приостановив добычные и подготовительные работы по всем шахтам с 25 июня по 26 сентября 1935 года.

Пожаром причинен убыток государству свыше 1 млн. 500 тыс. руб., недодано руды медеплавильным заводам свыше 80 000 тонн.

Вывод из строя шахт настолько тяжело отразился на производственно-экономическом состоянии рудоуправления, что оно оказалось не в состоянии ликвидировать пожар своими средствами. Наркомтяжпромом для ликвидации пожара ассигновано Красногвардейскому руднику один миллион рублей.

В тех же диверсионных Целях и по прямому указанию Аристова, Берман и Гайдеров не только умышленно не приняли мер к предотвращению пожара, но и не составили даже плана противопожарных мероприятий.

Подземный пожар на Красногвардейском руднике продолжается до сих пор.

Уже после возникновения пожара Аристов умышленно проваливал действенные мероприятия по ликвидации пожара…

Хочу заявить следствию, что в угрожающем пожарном положении находится и ряд других рудников, также в результате умышленных действий Аристова.

Под угрозой пожарной опасности находится и Дегтяринский рудник…

Таубе искусственно подтасовал проект рудоподъемки Ольховской шахты (рудник «III Интернационал»), непригодный для шахты Кушайки.

На этом типовом проекте Ольховской шахты было рукой неизвестного лица (когда я был в командировке в Москве) надписано: «Принять для Кушайки».

Автора этой надписи я не мог установить, но Таубе знает это лицо, так как этот проект он утвердил.

О том, что запроектирование недостаточной высоты копра шахты Кушайки опасно для жизни рабочих, я хочу указать на последствия проектировки такого же копра по шахте № 2 Ливихинского рудоуправления.

В апреле месяце 1936 г. на этой шахте оборвалась клеть, именно вследствие переподъема клети при недостаточной высоте копра. При этой аварии убило двух рабочих».

Не ясно ли после этого, что в отношении медной промышленности, к быстрому подъему которой мы особенно стремились в интересах обеспечения нужд обороны, мы допустили и серьезные упущения, предоставив слишком много воли врагам? Не ясно ли на примере медной промышленности, что, если бы мы – и прежде всего Наркомтяжпром и уральские организации – были внимательнее к вопиющим безобразиям, творившимся здесь, мы гораздо раньше вскрыли бы вредительство и гораздо раньше расправились бы с преступной шайкой Пятакова? Тогда мы наверняка сумели бы двигать вперед добычу меди гораздо быстрее, чем это было.

Возьмем такой пример, как вредительство в резиновой промышленности. Стоило нам проявить вовремя немножко больше бдительности в отношении подозрительных дел Биткера и К°, и мы предупредили бы ряд прямо вызывающих вредительских актов со стороны этой темной компании.

Летом прошлого года всем нам бросился в глаза факт совершенно ненормального положения с покрышками для автомашин. На местах особенно сильно это чувствовалось. Теперь мы имеем показания Биткера, где сказано следующее:

«В результате подрывной работы группы (на Ярославском резино-асбестовом комбинате) в течение мая – июня месяцев 1936 г. выпущено около 200 000 дефектных шин. Было это сделано так – группа ввела свой собственный рецепт и без обычно практикующейся проверки на 1 000 – 2 000 шин по этому рецепту было сразу пущено серийное производство, и завод в течение более двух месяцев (с 11 мая по 21 июля) выпускал сплошь бракованную продукцию. В то же время был игнорирован рецепт ВА, разработанный НИРПом, который при испытаниях дал положительные результаты и Предусматривал большой процент внедрения СК.

Эта вредительская работа в области качества шин является частью той вредительской линии, которую я проводил в области разрешения одной из важнейших хозяйственных задач – освоения синтетического каучука».

Нетрудно понять, что, срывая производство автопокрышек, вредительская шайка Биткера стремилась нанести удар уборочной кампании колхозов и совхозов, а вместе с тем и ряду других наших важнейших мероприятий.

Даже по этим отрывочным показаниям вредителей видно, как разнообразны способы вредительско-диверсионной работы наших врагов и как много дыр в руководстве наших хозорганов, в которые пролезают враги, нанося нам удары. Только обывательской беспечностью и политической близорукостью можно объяснить то, что многие хозяйственные руководители изо дня в день проходили и проходят мимо вопиющих вредительских дел. Даже в немногих приведенных выдержках из показаний вредителей можно найти немало поучительных примеров, на которых мы должны учиться выявлять и предупреждать вредительско-диверсионные акты.

Вредители не могли не быть злейшими врагами стахановского движения. И они действительно вели гнусную борьбу против стахановцев, против стахановского движения.

Приведу два показания по этому поводу.

Первое – показание Дробниса. Вот его слова:

«Под видом якобы широкого развертывания стахановского движения мы сознательно дискредитировали это движение. Для этого мы не создавали необходимых условий, сознательно удлиняли рабочий день до 10 часов, а чтобы посеять раздор между стахановцами и нестахановцами, мы на Азотострое ввели приписку отдельным рабочим такой работы, которую они фактически не проводили. Эти махинации проводились нами систематически».

Второе показание по этому вопросу– показание Норкина:

«Стахановское движение мы подрывали и тем, что поручали стахановцам такую работу, которая впоследствии должна была переделываться. Таким образом получалось, что рабочие старались, строили, а когда работа была закончена – «оказывалось», что делалось это не по проекту, не так или не на том месте и поэтому сделанное ломали и строили вновь. Так, например, было с кладкой фундаментов на заводе олеума, которые после окончания строительства были взорваны, и результаты стахановской работы пошли насмарку».

И все это делалось не только на глазах некоторых честных хозяйственников и инженеров, но и на глазах наших партийных и профессиональных организаций, которые либо не понимали значения происходивших перед ними фактов, либо не умели бороться с ними.

Вредители стремились к срыву стахановского движения и к тому, чтобы породить недовольство среди рабочих. Этим во многих местах занимались все эти Пятаковы, пятаковцы и прочие мерзавцы-вредители.

В своем показании по этому вопросу Пятаков говорил:

«На площадке строительства сперва Юдиным, а затем Жариковым создавались срывы в социально-бытовом обслуживании рабочих, создавались тяжелые бытовые условия, задерживалась выплата заработной платы.

Это в результате создало недовольства среди рабочих и способствовало срыву стахановского движения».

Приведу еще один пример того, до какой злобы к советской власти и к рабочим доходили все эти выродки из вредительской банды. Вот показания бывшего технического директора Ростсельмаша Равва:

«В майский праздник 1936 года организацией было подготовлено и проведено в сталелитейном цехе отравление газом рабочих, в результате чего были отравлены находившиеся в тот момент в цехе рабочие, а также бросившиеся их спасать пожарники в количестве 17 человек, из которых 6 человек погибло.

Организовано оно было по заданию Глебова-Авилова. Непосредственными исполнителями этого диверсионного акта были Шлыков, зам. нач. газостанции, и Козлов, механик сталелитейного цеха, причем последний к этому делу привлек одного или же двух человек…

Перед 1 мая Глебов-Авилов вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что мне нужно воспользоваться тем, что в праздничные майские дни завод станет на ремонт, и организовать отравление рабочих газом. Он заявил мне, что 3 мая, после окончания ремонта, имеется в виду включить газостанцию, – «стоит только оставить в одном из цехов задвижки в газопроводе открытыми, и газ пойдет в цех». Он меня предупредил, что, после того как произойдет отравление, надо будет объяснить это неопытностью ремонтной бригады, которая производила ремонт газопровода».