– Это же нелюди! – подумала она и удивилась. Оказывается, после смерти тоже можно думать. Ведь она умерла, не могла не умереть, когда ее выбросило из лодки в бушующем море. Да и нелюди вокруг нее… В жизни такого не бывает. Нелюди сторонятся воинов их племени. Значит жизнь после смерти – это страна нелюдей? И она попала туда. Теперь у нее отберут тело и отдадут кому-то из них, чтобы они пошли на землю ловить живых…

Светящийся туман сгустился, укрыл ее, словно теплой шкурой, и она провалилась в приятную легкую тьму. Последнее, что она увидела – это растерянное лицо Оламера. Он смотрел на нее беспомощными глазами, а рядом стояли нелюди и что-то говорили ему…

Она очнулась, и, еще не поднимая век, почувствовала рядом с собой Оламера. Ведун сидел, опустив голову с длинными седыми космами. Овела осторожно прикрыла глаза, будто движение век могло растревожить ведуна. Но Оламер чувствовал все очень остро. Он встрепенулся, поднял голову и наклонился к ней. Но она притворилась спящей. Ведун внимательно слушал ее дыхание, потом потрогал руки, и она почувствовала, как в нее вливается огненная сила. Горячая волна словно хмельной напиток прокатилась через сердце, заполнила грудь и перетекла в спину. Оламер перешел к ногам, обхватил горячими руками лодыжки и замер. А Овела испытала неожиданное блаженство. Ее растворила волна силы, понесла куда-то, а потом осторожно опустила на место. Тело ее встрепенулось, и по ногам, как по трубам, полилась сила. Она раскрывала внутри потайные закоулки, освещала и заполняла их. Скоро девушка уже не могла лежать. Она открыла глаза. Оламер замер у нее в ногах Он держал руками ее лодыжки, голова была запрокинута назад, а по рукам пробегали волны голубого света. А рядом с ним стояли нелюди и внимательно смотрели на происходящее.

Овела сжалась. Сейчас нелюди будут отбирать ее тело. И Оламер, наверное, уже давно нелюдь, иначе как он здесь оказался.

Но нелюди не спешили. Они просто смотрели на волны света, пробегающие по рукам ведуна. Потом один что-то сказал другому и тот, соглашаясь, кивнул головой. А после началось и вовсе невероятное. Тот нелюдь, что стоял ближе к ее изголовью, снял свои блестящие мертвые глаза, а следом и гладкую голову. Из-под нее на плечи упали такие же, как у Оламера, длинные седые волосы. А вместо мертвых блестящих глаз нелюдь смотрел на нее живыми и веселыми человеческими глазами. Он что-то сказал ей, но девушка не поняла. Тогда он жестами показал, что хочет дотронуться до нее.

Вот оно! Сейчас коснется, а потом тело отберет! – испугалась она, но не успела ничего сделать. Нелюдь осторожно тронул ее руку, потом плечо, а потом погладил по щеке. Прикосновение было живым и теплым. Испуг прошел, и Овела уже с любопытством смотрела вокруг. Второй нелюдь тронул Оламера за плечо, и ведун, встряхнул головой, убрал руки. А другой нелюдь тоже снял глаза и гладкую голову, и она увидела, что это молодой черноволосый мужчина, очень похожий на воинов ее племени. Она вскочила на ноги, изготовилась к драке. Она поняла, что нелюди утащили тела людей ее племени и сумели украсть даже Оламера. Но она не отдаст им свое тело так легко… Пусть его сначала изуродуют в драке, а потом воруют!

Но ничего не случилось. На нее не нападали! Старший нелюдь поднял руку, и на его ладони загорелся свет. Он не слепил, наоборот, был приятен и мягок. Свет через глаза проникал внутрь, успокаивал, убирал напряжение… Она ослабела и медленно опустилась на ложе. А на чем она лежала? На простую подстилку это непохоже. Пушистый, легкий свет был под нею. Она медленно легла в него и увидела, как над нею склонился Оламер. Он заговорил, и она слушала его, преодолевая сонную расслабленность.

–Не пугайся, они друзья! Они не сделают нам плохого, поверь! Я их тоже боялся, а теперь знаю кто они и для чего здесь… Поверь… Поверь и спи… спи…

Овела закрыла глаза и провалилась в сон. Она чувствовала в теле брожение хмельных токов жизни, но не могла проснуться. Спала сладко и безмятежно, как в детстве…

Овела проснулась, когда вокруг было темно. Она не знала, ночь или день. Лежала в темноте и слушала себя. Сначала хотела понять, есть ли у нее руки и не поняла. Потом пошевелила ими, и они отозвались, послушно выполняя все ее желания.

То же проделала и с ногами. Значит, все было на месте, целым и невредимым. Нигде и ничего не болело. Она лежала на чем-то мягком и приятно теплом, не чувствовала ни жара, ни холода. Постель была такая, что ей было хорошо. Настолько хорошо, что и вставать не хотелось. Наоборот, постель убаюкивала, не отпускала, и ее мысли о том, что надо встать и посмотреть, где она и как отсюда выбраться, так и оставались мыслями. Она лениво думала, что все-таки надо заставить себя встать и осмотреться. И тут же возражала себе: а что увидишь в темноте? А потом заставила себя поднять голову, но голова закружилась, перед глазами все поплыло, и она опять упала на мягкое. И почти сразу уснула. Успела почувствовать, что сквозь нее пробегают теплые и приятые волны, и уснула. Спала ровно, без сновидений. А проснулась от голосов. Чуть приоткрыла веки и увидела Оламера. Тот разговаривал с молодым нелюдем. Слов Овела не понимала, но чувствовала, что говорят о ней. И она решилась. Открыла глаза и громко сказала:

– Оламер, ты зачем разговариваешь с ними, видишь – это нелюди!

Мужчины посмотрели на нее и заулыбались. Молодой нелюдь присел рядом с облаком света, на котором лежала Овела, и осторожно тронул ее за запястье. Овела дернулась, но вмешался Оламер. Он сказал:

– Не бойся, они ничего тебе не сделают. Им не нужны наши тела… Они хотят помочь тебе.

– Ты, наверное, сам стал нелюдь?! – с вызовом крикнула Овела.

Оламер улыбнулся и сказал странно, ей непонятно:

– Я бы хотел стать одним из них, но нам это не дано… Когда ты узнаешь все, тебе тоже захочется, но, увы, мы не сможем стать ими никогда!

– Ты говоришь страшное! Разве могут люди племени хотеть стать нелюдями?

– Не могут, потому что не знают! А я знаю и хочу, только все равно не могу!

Молодой нелюдь заговорил на их языке, и она поняла, что тот все слышал. И от этого ей стало тоскливо… А молодой нелюдь сказал:

– Ты тонула. Мы подобрали тебя, когда все вокруг либо уплыли, либо уже утонули. Никто не видел, как мы тебя спасли, и потому никто в племени не знает, что ты живая. Если хочешь, мы тебя отпустим, но в племя тебе ходить нельзя. Они сразу же убьют тебя. Ты же знаешь, как поступают ваши воины с теми, кто побывал у нас в гостях.

– Потому что вы забираете наши тела и влезаете в них!..

Молодой рассмеялся:

– Ну зачем нам ваши тела? Мы от своих хотели бы избавиться, но пока не получается.

Овела слушала его и не могла понять, что хочет молодой нелюдь. Тело отбирать не будет, это понятно. А для чего тогда ее сюда притащили? Тонула, вот и дали бы утонуть… Она смерти не боится…

Оламер прервал ее размышления:

– Это я просил тебя вызволить. Они не хотели, а я уговорил…

– Зачем? В племя нам ходу нет, а как жить дальше?

– Так и будем жить. Ты помнишь, что сказала, когда уходила в поход? Что я буду отцом твоего ребенка… Помнишь? Вот и будем жить. Я многое знаю и умею, а сейчас еще больше понял и узнал.

– Подожди, Оламер! А где мы будем жить? В племя нам нельзя – убьют.

– Здесь. Они оставят нас у себя, и ты увидишь, как у них все устроено…

– Да кто они такие, если они наши тела не воруют, к нам в племя не хотят?

– Это наши предки. Те, что остались…

Овела посмотрела на него, как на сумасшедшего. Она проговорила:

– Оламер, я, конечно, не такая умная, как ты, но даже я понимаю, что предки – это те, которые были раньше нас…

– А они и были… и сейчас есть… Я пока объяснить это не могу. Они мне рассказывали, но я не понял…

– Тогда чего мне голову морочишь! Будет он отцом моего ребенка! А ты сначала спроси, захочу я этого?

– Но ты же говорила перед походом…