Мы быстро шли в противоположную от коттеджей сторону, через парк, туда, где притаилось неброское серое здание. Оно было самым высоким из увиденных мной в посёлке, четырехэтажным, но в глаза не лезло, я заметила его, только когда проследила направление нашего маршрута.

Крыльцо с тёмными, под гранит ступенями, тяжелая деревянная дверь с массивной медной ручкой. И такая же табличка на стене у входа: «Административный корпус». Я толкнула тяжелую деревянную дверь и шагнула внутрь.

Сразу за дверью обнаружился огромный, полутемный холл. Высокие окна, занимавшие всю стену у входа, сейчас практически не давали света. На улице было слишком пасмурно, снова собирался дождь. А многочисленные светильники на стенах, как и массивная люстра в центре зала, сейчас не горели.

Мы свернули направо, прошли в боковой коридор, короткий, но ещё более тёмный. Окон здесь не было, по обе стороны тянулись ряды одинаковых дверей. Темное дерево и никаких табличек или других обозначений. Чужие здесь не ходят? Судя по всему да. Кроме нас в здании никого? Или просто тут звукоизоляция хорошая?

В конце коридора было гораздо светлее. Здесь убегала вверх широкая белая лестница, наполовину вынесенная в эркер. Толстое, но идеально прозрачное стекло от пола до потолка. Блестящая сталь перил.

На втором этаже нас ждал такой же коридор, в центре распахивающийся залом с панорамным остеклением. Здесь стояло несколько диванов и кресел, низкие журнальные столики со стеклянными столешницами, какие-то растения в кадках и кашпо на стенах. Но моя провожатая уже провела рукой у последней в коридоре двери, мигнул диод, и она распахнулась.

Мы вошли в приёмную. Просто ничего другого не приходило в голову при виде полукруглого стола, обращённого ко входу. Компьютер, несколько телефонов, селектор, лотки, заваленные какими-то бумагами. Моя проводница впорхнула в кожаное кресло за столом, не глядя пробежалась пальчиками по кнопкам селектора.

– Да Ирочка?

– Андрей Викторович, здесь Щукина, по Вашему вызову.

– Пригласи.

Ирина взглядом показала на единственную, кроме той через которую мы зашли дверь, и перестала меня замечать, уставившись в монитор.

В кабинете, который оказался не слишком большим, почти все стены оказались заняты шкафами, с глухими дверцами, так что рассмотреть их содержимое обычным зрением не получалось. Хозяин кабинета восседал за письменным столом напротив входа, за его спиной, на единственной не занятой шкафами стене, пряталось что-то прикрытое плотной шторкой. Карта или экран?

Сам Андрей Викторович особого впечатления не производил. Лысенький толстячок в светло-сером костюме напоминал то ли бухгалтера, то ли юриста. Маленькие хитрые глазки постоянно бегали, не встречаясь со взглядом собеседника, пухлые ручки с пальцами-сардельками, постоянно тянулись что-то переложить или поправить.

– Светлана Николаевна? Очень приятно. Нам с вами предстоит сейчас решить несколько вопросов. С Вашего позволения я сразу перейду к делу. Прежде всего вот договор на продажу вашей квартиры. Вам надо расписаться вот здесь, здесь и здесь. Затем договор на 99-летнюю аренду коттеджа в поселке «Волжские зори». Да, да это тот самый, где Вас поселили. Договор о приёме на работу в ООО «Кристалло», на должность менеджера по закупкам и попутно совладелицы оного. Кажется, я обязывалась внести сорок процентов уставного капитала. Договор….

Его голос журчал и журчал, гора подписанных документов росла. Я сначала пробовала их хотя бы бегло читать, но вскоре отказалась от этого, просто ставя подписи там, куда указывал пухлый пальчик. Но как только стопка документов закончилась, и я с облегчением вздохнула, толстячок отложил её в сторону, притянув взамен новую. Эта оказалась раза в два больше. Где-то на середине у меня заныла рука, но бумаги всё не кончалась. Я подписывала на автомате, не только не читая, но даже уже и не спрашивая, что подписываю. Кажется, это продолжалось уже несколько часов, по крайней мере счёт времени я потеряла. За второй стопкой последовала третья, а потом четвёртая – совсем маленькая. Наконец бумаги закончились.

– Может быть кофе?

Я кивнула. В голове звенела пустота. Боже! Что я сейчас на подписывала? Хотя хуже уже вряд ли что может случиться. В любой момент я могла лишиться головы, но пока мне везло, и все мои кусочки оставались при мне. Меня вытащили из той мерзкой ямы, куда угораздило попасть наивную дурочку, не верившую в страшные сказки. Причём позаботились не только обо мне лично, но и о тех, кто мне дорог. Вопрос, чем придется за это заплатить? Впрочем сейчас любая цена не казалась излишней.

В этот момент секретарша внесла подносик с кофе и вазочкой печенья. Пахло изумительно. Ирина поставила принесённое на стол и так же бесшумно вышла. Андрей Викторович взял свою чашку, отпил глоток и откинулся на спинку кресла.

– Ну вот, пожалуй, и всё. Да не напрягайтесь вы так, Светочка. Вы ведь позволите мне Вас так называть? У меня две дочки примерно Вашего возраста, так что уж уважьте старика, позвольте без отчества. Вы ведь сейчас думаете, что мне тут этот проныра на подпись по на подсовывал? Всё что даю Вам на подпись я, можете подписывать спокойно и не читая. Вот со всеми остальными поступать так категорически не советую, ибо последствия могут быть…

Он ещё раз приложился к чашечке, довольно причмокнул губами и прикрыл глаза.

– Вы ведь к нам надолго. Очень надолго. А я один из тех, кому предстоит о таких как вы определенным образом заботиться. Всё же Ваша основная деятельность несколько далека от знания законов и скучной бухгалтерии. Тут уж каждый хорош на своём месте.

Он допил кофе и в упор посмотрел на меня хитрыми глазками.

– Что ж. не смею больше задерживать. Приятно было познакомиться.

Неслышно вошла пресловутая Ирочка, но проводила на этот раз только до зала с диванами.

– Сейчас Вы свободны. После обеда поступаете в распоряжения полковника Грызя. Он назначен Вашим куратором, впрочем, Вы ведь с ним уже знакомы. Все остальные распоряжения получите от него. Она бесшумно развернулась на каблуках и исчезла за дверью.

Мне ничего не оставалось кроме как направиться на выход.

*****

Время до обеда пролетело незаметно. Мы гуляли, осматривая посёлок, который оказался на удивление большим, но очень неплотно застроенным. Вокруг коттеджей раскинулись зоны то ли парков, то ли скверов. Временами встречались детские и спортивные площадки, беседки и просто скамеечки, то группами, то по одиночке. И полное отсутствие заборов и заборчиков, территория не делилась на участки, как во всех виденных мной до этого коттеджных посёлках. Правда бывать в подобных местах мне доводилось всё же не часто.

А вот школа, детский сад и магазин оказались на внешней территории, за КПП, так как были общими с воинской частью. Туда можно было пройти, при наличии пропуска, но у нас их пока не было. Да и побывать до обеда ещё и там мы всё равно не успевали, не успели мы побывать и в той части посёлка, что располагалась за столовой и зданием администрации.

Мне даже пришло в голову, что кто-то очень хорошо продумал ландшафт, расположив дорожки таким образом, что при прогулке, они ненавязчиво уводили в сторону. А ведущие туда тропинки, прятали своё начало за неожиданными поворотами. Шёл-шёл и мимо прошёл.

Так что к обеду все успели немного устать и нагулять аппетит. Мы с удовольствием пошли в уже знакомую столовую. После горячей еды детей разморило, до и родители явно нуждались в отдыхе. Поэтому решили, что мальчики пойдут отдыхать к бабушке с дедушкой. Тем более, что доставшийся им домик, оказался клоном того, в который заселили нас и тоже располагал детской на втором этаже.

Неспеша все вместе дошли до бежевого домика. Мама увела детей спать, а я с папой присели на лавочке у дома. Грызь задерживался. Мы немного посидели молча, разглядывая золотистые липы у дорожки. Дождь прекратился и неяркий золотистый свет тёк сквозь поредевшие кроны. За такие часы осень и зовут золотой. Мне было хорошо и спокойно, очень хотелось, чтобы ФСБшник не приходил подольше, и мы бы так сидели и сидели. Говорить ни о чём не хотелось, но в этом и не было необходимости. Просто помолчать вместе иногда намного важнее. День бы потихоньку гас, уступая место сумеркам, потом зажглись бы фонари и их жёлтый свет, отражаясь от таких же жёлтых листьев создавал бы тёплый, мерцающий кокон…