Вот и сейчас оно закончилось. В бардачке оставались ещё две нетронутые пирамидки «Тоблерона», когда на улице раздались быстрые шаги. Их обладатель – невысокий коренастый мужчина в районе пятидесяти. Короткая черная борода, с изрядной долей седины, загорелое лицо. Он ничем бы не выделялся не только в здешних краях, но и гораздо северней. Если бы не его аура. Практически целиком белая и ослепительная яркая. Да, этот человек подойдет. Вылезаю из машины и дожидаюсь его перед калиткой дома.

–Рустам Абдуллович? Доброй ночи. Полковник ФСБ Грызь. – Лицо имама выражает легкое удивление.

– Проходите в дом. Я так понимаю, не стоит вести такие разговоры на улице? Да и устал я, с утра на ногах, а годы уже не те.

– У меня машина рядом… Поздно уже для гостей.

– Мы никому не помешаем. Дети живут отдельно, а жена уехала к сестре. Вам повезло.

Он откинул щеколду, и мы вошли в небольшой двор. Несколько шагов, три ступеньки крыльца. Щёлкнул выключатель, и хозяин повернулся ко мне, глаза в глаза.

– Как я понимаю вам нужна моя помощь? А я – то уж надеялся больше не понадоблюсь, пять лет прошло с последнего случая. – он сильно, с нажимом, растер щёки. – Когда выезжаем?

– Скоро. Может завтра. Может через неделю.

В этот момент кармане приглушённо пискнул телефон. Сообщение в Вацап сама лаконичность. Одно единственное фото – Ливанов-Шерлок. Цифры нет. Единица означала бы выезд завтра, двойка – можно не спешить. Картинка без подписи – выезд немедленно. Ну что ж, значит времени не осталось. Совсем.

– Всё только что изменилось. Мы выезжаем прямо сейчас. И ещё… Вам следует знать. Я не совсем человек, и на месте нас ждет такой же напарник. Поэтому вынужден просить, воздержитесь от молитв в пути.

***

Четыре часа езды по горным дорогам, в темноте. Впрочем, человеку на подобное понадобилось бы не меньше шести, так что и на том спасибо. Затем вертушка – и опять машина. Обычный Хантер с армейскими номерами. На этот раз за руль я не полез. Немолодой прапор, с бурой щетиной на подбородке и тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей, неплохо справлялся и сам.

Я расслабился, насколько это было возможно в подпрыгивающем на колдобинах УАЗе, и попытался немного подремать. Сон мне, конечно, нужен гораздо меньше, чем человеку, но четверо суток на ногах, перебор даже для меня. Время от времени я приоткрывал глаза, но ничего интересного увидеть не удавалось. За нами тянулся шлейф жёлтой пыли, дождей здесь не было почти две недели. Мы неслись то мимо небольших аулов, то среди скал. Густая листва по обочинам выглядела тусклой и блёклой. Из-за заросших виноградом заборов, виднелись крыши домов, но на улицах людей почти не было. Имам перебирал четки, я отчетливо слышал тихое пощёлкивание крупных янтарных бусин, но от молитв он как я и просил воздерживался.

На место мы добрались уже под вечер, солнце опускалось за горы, небо горело пурпуром. Нас встречали. У самых гор, чуть поодаль от других домов, высилась трёхметровая стена из грубого серого камня. Она полностью скрывала всё, что находилось во дворе. От дома торчал только краешек крыши. Во дворе тишина. Во всяком случае я не слышал ни звука. Аур тоже не видно. Наши клиенты? Или пустышка?

Пара грузовиков и четыре УАЗа, прятались за поворотом дороги. Мы с Вадимом сидели в кустах у самой стены, напряжённо вслушиваясь. Тишина давила. Ежевика, в которой мы сейчас сидели, разрослась настолько густо, что продраться сквозь неё в целости и без лишнего шума, оказалось задачей не из лёгких. Наверное, из-за колючести она и уцелела, не вырубили, посчитали излишним.

Вадим, сразу при встрече, сообщил, что в доме не меньше шестерых. Зашли они туда около двух дней назад. За ограду не выходили. Засекли гостей армейцы, но сами связываться не рискнули. По ориентировке, те вроде похожи на вырвавшихся из нашей засады.

– Как им удалось уйти?

Вадим скрипнул зубами.

– Им Филарета удалось положить. Почему думаешь тебя за имамом отправили?

– Как?

– Снайпер. Он не ушёл.

Мы немного помолчали.

– Значит, имаму в одиночку работать?

– Так.

– Староват он. Выдержит ли?

– Ну на вид старикан крепкий. Первым делом у моих паёк стребовал.

– Он почти сутки нормально не ел. Мы спешили. Некогда было и негде. «Зарядочная» в кунге?

– Да. Я ему всё покажу. Пошли, пройдёмся.

И вот мы сидим в колючках и слушаем тишину. Если в доме кто-то и есть, то это не люди. Значит работать нам с Вадимом. Ну и Рустаму тоже. Чёрт! Ну почему же так тихо-то?

Срываю с куста несколько крупных, темно-синих, почти чёрных ягод и закидываю в рот. Ежевика дикая, но это ничего не меняет. Терпкий вкус, а аромат… Как тогда в детстве. Сладостей тогда не было, да и ели не всегда досыта. А вот ежевика была. Такая же колючая.

Резко встряхиваю головой, отгоняя не вовремя нахлынувшие воспоминания. Вадим терпеливо ждет, хотя он-то за сутки тут уже всё обнюхал. Парень он неплохой, ответственный, хоть и раздолбай знатный. Но уж лучше это, чем вечно достающие мысли о том, кем ты теперь стал. Тем более Вадим из недавних, остепениться, если успеет, конечно. Перестанет лезть куда не надо.

Внезапно ветерок приносит запах, даже не запах, а его слабый отголосок. Или показалось? Делаю знак напарнику, попутно продолжая принюхиваться. Ничего. Но вот снова ветерок, и на этот раз я уже ждал. Есть. Мы медленно отползаем за поворот.

– А ведь там покойничек, причём свежак? – В глазах у напарника загораются чёртики. – Но ведь тогда…

– Именно. Судя по запаху, не больше суток, и если они его выпили, то регенерация у них будет не слабая. А при таком раскладе мало нам не будет.

– И что делать?

– Думать будем, думать. Зато теперь ясно что это наши клиенты.

Мы вернулись к машинам. Здесь было почти так же тихо. Почти, но не настолько. Короткие фразы шёпотом, стук сердец, осторожные шаги.

Имам обнаружился в буханке. На столике перед ним стояла кружка с чаем, лежало печенье, крупные темно-красные помидоры, напластанная кусками буханка Бородинского, несколько полос вяленого мяса. Я прихватил одну, рванул зубами, отрывая кусок. Бастурма оказалась огненно-острой, правильной.

Имам глотнул чая и отставил кружку.

– Когда начинаем?

– Штурм под утро, с рассветом. Подготовка сейчас. Время поджимает. БТРы подойдут к утру, к самому штурму, вот с их приходом и начнём.

– Вы сказали, что здесь не все из ваших люди. Как я буду работать? Вас тоже зацепит.

– Сейчас покажу.

Имам на ходу закинул в рот полоску бастурмы и вышел, я последовал его примеру. Хорроша зарраза! Огонь! Мы подошли к одному из Садко.

– Ваше рабочее место. Я распахнул дверь кунга. Тут серебряная сетка по периметру, полное экранирование. Если что будет необходимо Вадим пришлёт помощника.

–А мой коллега? От РПЦ? Он не будет возражать? Или в этот раз он не обязателен?

– Он погиб, примерно двое суток назад. Так что вся надежда на Вас.

– …

***

К рассвету подготовка была закончена. Имам не подкачал – боезапас освящен и намолен. Снайперские пары заняли позиции, на склонах разместилась тройка пулеметных расчётов. При такой плотности огня не уйти даже кровопийцам. В последнюю очередь стянули линию оцепления и вывели людей из ближайших домов. Даже если клиенты почуют неладное – мы уже на местах.

4:30. Выбрасываю опустевшую пачку от «Вдохновенья» и проверяю снаряжение. Два верных ТТ и финка – к ним я привык еще в прошлой жизни, и не менял на современные аналоги больше полувека. А вот бронежилет и шлем вполне себе новые – регенерация регенерацией, но ловить пули приятного мало. Так, еще запас «мусульманских» пластин. Вроде всё, ауру я напитал под завязку еще ночью от местных жителей.

Вадим натягивает перчатки с тридцати сантиметровыми титановыми когтями. На них ярко светилась арабская взять, остальные символы лишь слабо поблёскивали.