– Все сказала? – спокойно говорит парень. – Заеду за тобой в полдень.

– Не утруждай себя, – настаиваю на своем.

– Не язви, – отмахивается он и возвращается к входной двери. – Наташа, я ношусь с тобой, потому что должен убедиться в том, что ты уедешь отсюда. Это не мое желание, как понимаешь. Будь готова к полудню. – Бросил мне напоследок и, не прощаясь, ушел.

Наташа

Естественно, дожидаться полудня не стала. Покинула квартиру в семь утра. Поезд уходил в одиннадцать, я могла бы переждать это время в городской квартире, но встречи с Маратом, или, не дай Бог, Ярославом я хотела избежать.

Именно поэтому проснулась в шесть утра и привела себя в порядок. Потом сложила лекарства в рюкзак, подхватила чемодан и отправилась на вокзал на такси. До последнего переживала, что Марат появится на горизонте, но все прошло гладко, и я благополучно села в поезд. Через шесть часов ступила на платформу станции и оглянулась по сторонам.

Бабушка моя жила в небольшом городке. К ее дому можно попасть через небольшой лес. Несколько человек, вышедшие на станции вместе со мной, уже отправились именно туда, и я, ускорив шаг, побежала за ними, держась на расстоянии.

С Ба мы виделись не часто. Она всю жизнь прожила в этой деревеньке и проработала фельдшером на скорой до самой пенсии. Папа вырос здесь, но бывал редко.

Хотя…он и в нашем доме бывал редко.

Я же обожала Ба и само это место и радовалась, когда ребенком родители отправляли меня сюда на лето. Южный город казался мне настоящим, чистым. Я не боялась замарать руки и помогала бабушке с хозяйством, на огороде. А после бежала плескаться в местном море, к которому можно пройти прямо из бабушкиного дома. Странно, но именно в этом месте я чувствовала себя, как дома.

Этот городок далек от курортного, потому что сюда редко приезжают отдыхающие. Последний оплот цивилизации, не затоптанный туристами.

Открыв калитку, я вошла во двор и крикнула:

– Ба! Бабушка!

Никто не ответил, поэтому я зашла в дом.

Жилище Ба по-деревенски классическое и далекое от городского понимания. Мазаная хатка с несколькими комнатами, маленькая кухня и удобства, которых практически не было.

– Татуся! – бабушка выходит из комнаты и, пока я снимала обувь в коридоре, подходит, а после крепко обнимает меня. – Деточка, ты какими судьбами тут? Хоть бы предупредила, а? Я бы пирожочков напекла с капусткой.

– Ба, знаю твои пирожочки! Я после них ни в одни джинсы не влезаю, – я даже смогла выдавить смех.

Уставший, надломленный, как и я.

Бабушка, мудрая женщина, скептически осмотрела мой потерянный и растрепанный внешний вид, цыкнула языком и скомандовала:

– А ну-ка мой руки и за стол! И как ты только дошла сюда, даже ветром не сдуло!

– Я сама кого хочешь сдую! – с вызовом говорю я, но больно урчащий живот поторопил. Я спешно мою руки и сажусь за стол в ожидании, когда меня покормят.

– А то я не вижу! Ты как тут оказалась? Что-то я машины Андрея не вижу, – бабушка выглядывает в окно и направляется к холодильнику.

– Папа в экспедиции, а меня, вот, попутным ветром принесло, – произношу я как можно беспечнее.

– Татуся, не шали. Сердце мое старое и слабое, – бабушка сходу начинает давить на больное.

Она достает из холодильника все: борщ отправляется греться на плиту, колбаса и сыр оказываются передо мной, как и огурцы с помидорами.

– Ба! Ну куда столько? Мне же плохо будет, – я с улыбкой наблюдаю за тем, как она суетится на кухне.

– Это мне сейчас плохо будет от твоего вида. Рассказывай.

Ба ставит передо мной тарелку борща, а сама садится напротив и смотрит в ожидании рассказа.

– Просто соскучилась. Папа занят, а я решила немного пожить у тебя.

– Чушь собачья! – восклицает бабушка.

– Ба! – восклицаю я.

– Не бабкай мне тут! Приехала и впариваешь какую-то белиберду! – Бабушка никогда не лезла за словом в карман. – Выкладывай давай и лучше начинай сразу с того места, когда появился мужик.

– Откуда ты знаешь? – удивляюсь я, даже ложка выпадает из рук.

– Ты наверное удивишься, но я вообще-то тоже когда-то была молодой. Так что, Татуся, хорош мне тут зубы заговаривать, и начинай.

Смысла врать бабушке нет, тем более, что в планах осесть здесь на какое-то время. Да и не привыкла я от нее утаивать секреты.

Моя история параллельно с поеданием борща оказывается короткой. Несколько дней страданий, ведро слез, один мужчина, который меня разочаровал, одна ангина и новое одеяло, которое я оставила в квартире (не пропадать же добру?), и бесчисленное множество моментов отчаяния, а история заняла каких-то десять минут.

Бабушка охала, ахала, потом вынесла вердикт:

– Мужики козлы все-таки. Правильно сделала, что приехала.

– Угу, – киваю я, отставляя пустую тарелку в сторону.

Бабушка тут же пододвигает блюдо с нарезкой, от которой я решаю не отказываться. Появляется бешеный аппетит, поэтому я с удовольствием ем все, что мне дает Ба.

– Ничего, откормлю тебя!

– Бабушка, я вешу пятьдесят килограмм, согласно ИМТ-калькулятору – это идеальный вес для моего роста.

– Брешет твой калькулятор, чай, батарейку надо менять, – Ба отмахивается, а я не могу сдержать искренней улыбки. – Что делать-то дальше будешь?

– Не знаю, Ба. С дипломом экономиста могу устроиться куда угодно, на любое предприятие. Даже помощником руководителя могу пойти.

– Разберемся, – улыбается бабушка и лезет в холодильник за вареньем.

Наташа

Год спустя

Обычная среднестатистическая жизнь умещается в три коробки.

Вот живет человек, горя не знает. Просыпается, ходит на работу, ругается с соседями, сетует на цены в местном супермаркете. И не догадывается, что все, что после него останется – три гребаные коробки размером 60х40х40 см.

Я сижу на коленях и аккуратно складываю вещи в пресловутые картонки. Как учил папа – шов к шву, аккуратными квадратами сворачивала джинсы. Рукава на футболках убираю внутрь и формирую такие же квадраты правильной формы. Этот короб пойдет на благотворительность. Отдельный короб с обувью отправится туда же, куда и первый – в основном это ботинки и кроссовки, самые удобные и самые практичные.

Книги, журналы, блокноты с наработками, памятные сувениры – это в последнюю коробку, которая отправится на чердак. Там будет покрываться пылью и паутиной несколько лет, пока наконец кто-нибудь не решится подняться за воспоминаниями, больше не причиняющими боль.

В сухом остатке – средства личной гигиены, которая на то и личная, что принадлежит конкретному человеку и пользоваться ею может он один. Дезодоранты, бритвы и прочее покидают пределы ванной комнаты и оседают на дне урны.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.