– Как?

– Постоянно влипая в неприятности и готовясь к наказанию.

Кажется, мы едва ли не впервые нормально общались с момента заселения в нашу с Киррой бывшую комнату, поэтому я ответила максимально честно:

– Нет. Бывает напряжно, но зато я чувствую, что это и правда жизнь. Знаешь, сейчас я понимаю, как много упускала прежде, занятая то учебой, то попыткой закрепиться на работе и устроить себе карьеру мечты. Вот ты разве не считаешь Академию вторым шансом сделать все так, как хочется?

Мия ответила не сразу. Я лежала на спине и слышала, как она шуршит в своем углу. Я не выдержала и приподнялась, чтобы посмотреть.

Паучиха как раз закончила разглаживать приклеенный к стене пожеванный, но относительно целый постер с Амилотой.

– Считаю, – наконец, отозвалась она и с нежной улыбкой оглядела дело рук своих. – И я им воспользуюсь.

Кем она собралась воспользоваться – шансом или Амилотой, – я уточнять не решилась и на этой ноте с откровениями закончила, потому что испугалась узнать больше, чем пока готова узнавать. Все-таки Мия была пугающей особой, а когда наклоняла голову, завешиваясь длинными черными волосами, и улыбалась оскалом дружелюбного серийного убийцы, так и подавно.

– Пойду прогуляюсь.

Я соскользнула с кровати, обулась и была такова. До обеда еще предстояло выяснить, где искать Светлану Игоревну Терехину.

Идти теми же коридорами, видеть те же двери, лестницы, повороты, окна, но при этом совсем другие – это было странное ощущение. Однажды еще в школе мне приснился кошмар, будто я возвращаюсь домой, а меня там никто не узнает. Вот и сейчас, я будто дома, но при этом будто это какое-то другое, чужое место. Много света, зеркал и позолоты – музей да и только. Вот честное слово, это что, мания величия? Им тут всем так нравится смотреть на себя из каждой отражающей поверхности? Я бы умом тронулась.

Я показала язык горгоне, глядящей на меня из очаровательного круглого зеркальца в ажурной раме, висящего между дверьми на втором этаже, и спустилась в холл. Конечно, можно было бы потыкаться в каждую из комнат женского общежития, но больно хлопотно, так что я предпочла пока положиться на удачу – просто пойду куда глаза глядят, вдруг повезет?

Впрочем, я и везение… Но ведь как-то же я, несмотря ни на что, дотянула до сегодняшнего дня. Это считается везучестью?

Возможно, занятия на время нашего визита отменять не стали, потому что мне не встретилось ни одного студента, более того, стояла гробовая тишина. Я все же рискнула постучать в одну из дверей, но то ли за ней никого не было, то ли всем раздали указания не общаться с пришлыми. Осмелев, я прошлась по всему этажу, с тем же результатом. И вдруг задумалась – а как бы мы на Темном встретили бы всех этих феечек и ангелочков? Учитывая ту драку в ночном клубе, раем бы им эта поездка не показалась. Однако у нас с ними свои терки, но чтобы у всего факультета во главе с ректором?

– Эй! – Я схватила первого попавшегося местного жителя, пролетающего мимо. – Светку Терехину знаешь?

Местный житель, оказавшийся маленьким, меньше моего локтя, человечком в зеленом костюмчике и шапочке-колокольчике. Он поймал мой взгляд, глаза у него закатились, крылышки затрепетали и опустились…

Я посмотрела на хладное тело у своих ног, присела на корточки и потыкала когтем.

– Эй, не умирай. Миллхаус мне этого не простит.

– Он жив, – успокоил меня кто-то за спиной. – Пикси очень пугливы и не очень умны. Администрация использует их для мелких поручений.

Я выпрямилась и повернулась к говорящему.

– Им хоть зарплату платят?

– Пикси не нуждаются в деньгах, Академия их кормит и дает кров.

– Все равно крепостным правом попахивает.

Парень, похожий на эльфа, пожал плечами.

– Не знаю, о чем вы.

Так я случайно встретила нашего официального сопровождающего – Сиэля. Товарищ он вроде не плохой, ядом не брызжет, пакости не подстраивает. Вот только будто все время чего-то не договаривает, хотя я просто могу параноить на нервной почве.

– Торжество в вашу честь еще не началась, – меж тем заметил Сиэль. – Почему вы покинули комнату?

– Я под арестом?

– Конечно, нет. Будьте как дома.

Вот жути нагнал. Разве на светлой стороне все не должны быть добрыми, милыми и со всех сторон хорошими? Почему тогда от его тона у меня мурашки табунами бегают?

– Я…

– Я провожу, – перебил меня Сиэль и подал руку, так чопорно, будто мы на балу каком-то, но вместе с тем угрожающе. Я сделала вид, что намека не поняла.

– Я тогда пока погуляю, аппетит нагуляю. – И хихикнула так глупо, мол, что с меня взять.

Не прокатило.

– Вам, наверное, уже принесли одежду, – продолжил напирать парень. – Я провожу.

Итак, меня загоняли в комнату всеми правдами и неправдами, о чем я и сообщила Мии прямо с порога, даже не дожидаясь, пока шаги Сиэля стихнут на чердачной лестнице.

– Серьезно? – не могла я успокоиться. – Они же не думают, что я могу заблудиться, после того как сами же раз десять сказали, что Академии абсолютно идентичны?

Мия пожала плечами.

– Не думают. Нас просто пасут, чтобы не разнюхивали по углам. И у тебя на лице, между прочим, было написано, что ты пошла на разведку.

Еле подавила желание провести ладонями по щекам – вдруг и правда что написано? – и с размаху села на кровать.

– Я считала, что черти за соседней партой это страшно, но… Но тут гораздо страшнее, потому что…

– Зло не очевидно, – закончила за меня Мия.

Хорошо сказано. Здешнее зло не очевидно. Меня что-то напрягает по мелочи – зеркала, постные рожи студентов, лучезарные улыбки преподов, вежливая слежка, но никто не тычет под ребра ножом и не кидает в подземелье. Пока что.

– Не хочу идти на этот их обед или ужин.

– Придется. Ты же не хочешь, чтобы они победили, даже не начав соревноваться?

– Тебя не подменили часом? – всерьез встревожилась я.

Она не поняла и равнодушно швырнула мне в лицо ворох тряпок.

– Что это?

– Наша новая форма. Яда не ощущаю, можно примерять.

– Ты… Ты проверяла одежду на яд?!

– У моих лапок очень чувствительные волоски. А что?

К счастью, не только у меня паранойя, а то неловко бы вышло.

Я развернула форму на кровати и внимательно изучила.

– В чем прикол? Она почти как наша.

В меня полетел второй ворох, поменьше. Я развернула и чуть не взвыла.

– Это же семейники!

– Это твои трусы на ближайшие дни.

– Одни?

– Нет, в шкафу вторые.

– Жадины.

Я вполне комфортно чувствовала себя в блузке с короткими рукавами и “школьной” юбке, но комплект Светлого факультета предполагал примерно тот же набор, вот только на юбку ушло раза в три больше ткани самого наимерзейшего оттенка серого из тех пятидесяти, про которые не слышал только глухой. Почему-то мне казалось, что на той же Эсти все это смотрелось не так кошмарно. Может, нам подсунули самый старомодный фасон, который носили еще когда Амилота был студентом? Белье нам предлагали в виде белых шорт в мелкий цветочек и майки на бретелях. Не спорю, на ощупь натуральнее некуда, но у меня прабабушка в таком ходила! Хоть режьте меня, ни за что не надену.

– Никто же не станет заглядывать мне под юбку, – решила я и закинула белье на самую высокую полку в шкафу.

Когда за ними явились, их встречали две хмурые институтки, застегнутые по самый подбородок и с подолами, почти подметающими пол. Эсти впорхнула в комнату и окинула нас подозрительным взглядом.

– Готовы?

– Как пионеры, – ответила я и уперла руки в бока. – Будут нас уже кормить сегодня или нет?

Похоже, от нас ожидали иного, носик феечки забавно дернулся, и она вылетела из комнаты молча. Мы с Мией ударились кулаками и пошли навстречу новым испытаниям.

А они не заставили себя ждать.