Морис прижал щупальце ко рту и уставился на меня огромными блестящими глазами, мол, что теперь с этим делать? У меня был только один ответ – ломать.
Я размяла кулаки, похрустела пальцами, и Морис зажал уши ладонями, на всякий случай. Интересно, если я превращу дверь в камень, получится просто втолкнуть ее внутрь?
– Входите.
Морис не услышал, еще и зажмурился, словно я собиралась гранату кидать. Взялась за ручку, повернула, толкнула – и правда, открыто. Морис с запозданием поспешил за мной и чуть не споткнулся.
– Почему так темно? У тебя свет за плохое поведение отключили?
Ворчал он больше по привычке, я-то знала, что он переживает. Мне отсутствие света не так сильно мешало, так что Рэнди я обнаружила сидящим на кровати, боком к нам, в болезненно сгорбленной позе.
– Да что стряслось? – не выдержала я и подошла ближе. – Ты заболел? Какая-то гадина тебя обидела? Скажи нам, мы на нее быстро управу найдем.
Рэнди тихо шмыгнул носом и еще сильнее отвернулся от нас.
– Вы… Пообещайте, что не будете смеяться.
– Я не собираюсь такого обещать, – сразу ответил Морис.
– Морис, блин, – зашипела я. – Живо клянись, или мы так ничего и не узнаем.
– Да не буду я клясться. Мне что, лопнуть потом, если у нашего трупоеда очередная нога в зубах застряла?
Нашла коса на камень, называется.
– Ладно, не надо ругаться, – вздохнул Рэнди и повернулся к нам.
Зажегся свет, мы оба сощурились с непривычки, а когда открыли глаза, кто-то нервно хрюкнул. Надеюсь, не я.
– Ну хоть что-нибудь скажите! – странно высоким голосом попросил Рэнди, едва не плача, и я поняла, что мы слишком долго и слишком неприлично пялимся на сбитого с толку друга. Да и друг ли он теперь? Скорее уж подруга.
– Они настоящие? – наконец, разморозился Морис, и его палец недвусмысленно ткнул в сторону более чем выдающихся, хм, прелестей Рэнди.
Рэнди вспыхнул маковым цветом и скрестил руки на груди, с трудом сумев обхватить такое богатство. Лично мне даже завидно стало.
– Руки прочь, извращенец! – выпалил он. Она? Оно?
– Кто ты и что сделала с нашим другом? – потребовала я ответа.
– Марго, ну хоть ты-то не издевайся.
Если присмотреться, то это и правда наш Рэнди, те же веснушки, круглое лицо, блеклые глаза, да и волосы такие же жесткие и рыжие. Только вьются до пояса, как у Афродиты какой-то, из пены рожденной. В какой только пене надо было искупаться, чтобы из тощего парня за пару часов превратиться в супермодель? Я бы себя в ней тоже замочила на ночь, чтобы наверняка помогло.
Я обещала, я обещала, я обещала…
– Ладно, – выдавила я, героически поборов зарождающийся приступ хохота, – давай сначала. Что случилось?
И Рэнди поведал нам историю, как он лег вздремнуть после наших насыщенных приключений в других мирах, а проснулся от того, что лежать на животе стало неудобно. Я на таких буферах спать не пробовала, но даже с моей скромной троечкой порой возникал определенный дискомфорт.
– А потом я подавился волосами, – заключил Рэнди и нервно дернул себя за волнистую прядь. – Как вы, женщины, со всем этим живете?
– Ходим к парикмахеру.
Пока Рэнди изливал душу, Морис успел подсесть к нему на кровать и придирчиво изучить со всех сторон, благо, руками не хватал. Пока что.
– Поразительное преображение, – выдал он вердикт и искоса заглянул в декольте друга. Рэнди предпочитал широкую одежду, и майка для сна в обычном его виде наверняка сползала с плеч. – А ты можешь не меняться обратно?
– Мо-о-рис! – в один голос с Рэнди протянули мы.
– Ну что сразу Морис? Моим глазам не помешает побольше эстетического удовольствия. Вот если бы тебя еще немного подкрасить…
– Руки прочь! – совсем перепугался Рэнди и, подскочив с кровати, спрятался за меня. – Марго, Маргошенька, спаси меня!
– Надо показать тебя доктору Зусману.
Рэнди окончательно спал с лица, и глаза увеличились минимум вдвое.
– Показать? Он меня будет… осматривать? То есть…
– Раздевать? – подленько хихикнул Морис. – А ты как думал?
Я поймала Рэнди за руку при попытке к бегству и вернула на место.
– Без паники. Я пойду с тобой, все будет нормально.
– Нормально не будет. Я проснулся женщиной! Прямо как в той книжке говорилось.
– Какой книжке? – заинтересовался Морис, и я ответила за Рэнди.
– Мы писали доклад для Амилоты, и Рэнди вычитал, что все гули поголовно женского пола.
– А как же они тогда размножались?
Я кивнула на красного, как рак, Рэнди.
– Видимо, вот так вот.
Уговорить его все-таки показаться доктору было непросто, но я победила. Смех смехом, но случай тревожный, не хотелось бы утром проснуться небритым мужиком в пижамных шортиках. Хотя Морису женская версия бы подошла, наверное, как все утрясется, обязательно скажу ему об этом – не все только ему над людьми потешаться.
Бежать за запасным комплектом моей одежды было далеко, так что пришлось одевать Рэнди в его собственный растянутый коричневый свитер, теперь интригующе натянутый на покатых бедрах, и светлые джинсы. И, стоит сказать, сейчас эти вещи его красили больше.
Я заплела Рэнди косу и за неимением резинки кончик завязала узлом.
– Ну что? Идем?
Путь по лестнице из подвала проделали без проблем, но в холле общежития кто-то тусил, и Рэнди резко подался назад, но врезался в Мориса.
– Никто тебя не узнает, – успокоила я. – Мы сами глазам не поверили, когда увидели. Смелее.
На нас и впрямь бросили пару взглядов без особого любопытства и на этом все. Рэнди, конечно, дергался, то краснел, то бледнел, но под конвоем все-таки добрался до медкабинета. Ирма в приемной скучающе бросала бумажные самолетики в мусорную корзину и даже попадала, но поток воздуха от открывшейся двери сбил последний на подлете к цели.
– Доктор Зусман занят, – хмуро отрубила она и сделала вид, что тоже по горло в работе.
– У нас случай, не терпящий отлагательств, – не смутилась я.
– А вот придется потерпеть.
– Как неудачно вышло, – не скрывая радости, попятился к выходу Рэнди. – Зайдем попозже.
– Никаких попозже. – Я повысила голос: – Если доктор так занят, то мы все втроем подождем его тут!
– Ирма, пропусти, – раздалось из глубин кабинета.
Я не удержалась от торжествующей улыбки, и медсестра кисло скривилась.
– Проходите. Только осторожно.
Смысл предупреждения стал ясен сразу же. В кабинете Зусмана было темно и очень жарко. Ирма захлопнула дверь у нас за спинами, и единственный источник света погас.
– Стойте на месте, – предупредил доктор. – Не двигайтесь. Я серьезно, не двигайтесь. Они любят тепло и реагируют на повышение температуры тела.
Они? Почему мне не нравится, как это звучит?
Рядом шумно задышал Рэнди, у которого сегодня стресса и так выдалось выше крыши. Мы с Морисом были относительно хладнокровными, а вот он…
– Марго, – прохрипел Рэнди. – Меня что-то щекочет.
Вспыхнули лампы, и я первым делом повернулась к гулю, чтобы проверить, как он. И ахнула.
Он был весь покрыт волосами, причем темными, совсем не похожими на его естественный цвет. И они шевелились.
– Мамочки! – воскликнул Морис. – Так грудь это только начало?
Груда волос задергалась, и мы дружно отшатнулись. А вдруг заразно?
– Не шевелитесь! Застынье немедленно! – приказал Зусман, но Рэнди было не остановить.
– Закамени его, – посоветовал Морис, и я растерялась. Недавняя неудача на учебном полигоне Земли явно не пошла на пользу моей уверенности в себе, потому что я уставилась на подпрыгивающего на одной ножке Рэнди и поняла, что не могу.
А тут и доктор притащил что-то вроде огнетушителя и распылил на Рэнди белый порошок.
– Снег? – Я посмотрела на снежинку на своей ладони.
– Так и знал, что пригодится. Надо попросить ректора раздобыть еще таких штук для опытов.
Волосы начали отваливаться от Рэнди и падать на пол лохматыми шариками. Один такой подкатился к моим ногам, развернулся, как маленький ёжик, и уставился на меня круглыми желтыми глазками.
