— Да пропади ты в зыбуне! — Простонал я, злясь на себя самого.

В чём есть я завалился на кровать — пошло оно всё. «Умоюсь, как проснусь — решил я, — сейчас сил нет никаких». После заключения в камере перина на моей койке казалась мне невероятно просторной и мягкой, хоть складная кровать в каюте тоже была на самом деле довольно грубой и компактной.

Вдруг я поймал себя на том, что скучаю по Полису. Сначала я страшно удивился такой перемене, ведь я на дух не переносил город. Тем ни менее, даже там я был свободнее и целее, чем на борту этого проклятого корабля, оказавшегося частью какой то невероятной карусели событий. С другой стороны я не знаю, что происходит в самом Полисе, ведь корабль так и не улетел от города, или быть может мы уже парим над просторами моря пустыни, а отлет я просто напросто пропустил, когда спал?

— Нет. — ответил я сам себе, и содрогнулся от свежих воспоминаний: в полной тишине карцера я вскакивал от любого шороха, и ни за что не пропустил бы толчок, возвещающий об отбытии корабля. «Колодец-1» всё ещё находился где-то у Полиса. Я снова впал в томительное, чуткое забытье, заменявшее мне сон последние недели. Оно было наполнено нечеткими кошмарами, обжигающими и бескрайними как сама пустыня. Скрип двери моей каюты разбудил меня мгновенно. Я вскочил, тревожно вглядываясь в открывшийся вход, чувствуя как все тело прошиб холодный пот. Там стоял Джоэл, вид у него был слегка виноватый.

— Наш главный — Эйден, — хочет тебя видеть. — сообщил он, произнеся имя своего босса с каким-то особенным трепетом.

— Мне нужно умыться. — сиплым голосом ответил я, тяжело плюхнувшись на пропотевшую простынь. Джоэл словно воскресил меня своим приходом, как какой нибудь чернокнижник древнего мертвеца из старых докатаклизменных НРИ.

— На это нет времени, идём Джек. Надеюсь, у меня нет причин надевать на тебя наручники?

Я отрицательно кивнул, и нехотя сполз с кровати, мимоходом плеснув в лицо водой из-под крана миниатюрного умывальника, поплелся за Джоэлом. Их босс хочет меня видеть, значит? Воображение сразу же нарисовало мне Эйдена: какой-нибудь здоровый татуированный верзила — типичный бритый налысо бригадир портовых рабочих. Широкий в плечах и резкий в выражениях. Ну а кто еще мог быть лидером взбунтовавшихся работяг Полиса? И что же, интересно, ему от меня нужно?

Я решил больше не изводить себя вопросами, их и так было слишком много за последние недели, проведенные на этом долбаном корыте. Внезапно, я пожалел о том, что назвал нашу старушку так грубо. Я успел привязаться к кораблю, и не он был виноват в том, что его команда сделала со мной. «В этом виноват исключительно ты! Сидел бы себе тихо как обычно, не высовывался и проблем бы не было! И Леонс не стал бы совершать таких глупостей» — Шептал мне предательский голосок. Да к джиннам Леонса, он меня надул, спевшись с этими повстанцами, а я думал, мы друзья! И всё-таки меня терзали сомнения насчет неискренности моего друга. Слишком уж он переменился, когда выложил мне всё, будто снял маску лжи, от которой неимоверно устал — вот как это все выглядело в тот момент. Это и был ответ на мой вопрос почему я решился таки пойти за ним в этот проклятый отсек.

Снова мы вошли внутрь разбитой кабины монорельса, я чувствовал неимоверное напряжение. О чём бы мы ни говорили с их предводителем, это явно будет беседа не из приятных. Джоэл периодически ободряюще улыбался, а когда сигнал сообщил о прибытии, он похлопав меня по плечу, сказал:

— Не переживай, Джек, Эйден — странный малый, но он не тиран. Всё будет хорошо.

Я тупо кивнул, и мы вышли из лифта, оказавшись в штабе. Весь порог монорельса был черен как ночь от следов гари и копоти: похоже, именно здесь прогремел один из взрывов, сотрясших колодец. На стенах просторной кабины корабля виднелись следы от выстрелов, капитанский мостик был поврежден до неузнаваемости. Кое-где вдоль разбитых терминалов я приметил подозрительные темно-багровые пятна.

— Всё, что осталось от наших ребят. — Мрачно сообщил Джоэл, проследив за моим взглядом.

Я слегка содрогнулся при мысли о том, как этих бедолаг заживо распыляют пушки Чарли и Сандры, основанные на технологии гидродобычи «Рассел». В моей голове до сих пор не укладывалось, каким же надо быть отморозком, чтобы додуматься до применения основы бура (как там, Эмма Нельсон говорила, он назывался?) для превращения людей в кровавое пятно на полу. Интересно, сколько членов моей команды пережило это столкновение? И где они сейчас? Что с нашим ИИ я тоже не знал — корпоратский голокомм забрали, а звать её я бы не рискнул.

Вокруг нас суетились самые разные люди: комбинезоны рабочих сменяли обычные костюмы гражданских, некоторые из присутствующих и вовсе были одеты в видавшие виды лохмотья, правда прикрытые внушительной броней. Их было много, на меня они не обращали ни малейшего внимания, поглощенные своими делами. В штабе повисла непривычная полутьма. Я не сразу понял в чем дело, пока до меня не дошло: панорамные окна кабины корабля, из которых открывался прекрасный вид на горизонт, сейчас были наглухо закрыты панелями бортовой брони. Похоже что «Колодец-1» находится в режиме полной боевой готовности.

Между тем из разнесённого штаба мы перешли в кают-компанию. Сюда заварушка не добралась, помещение было цело, значит и каюта капитана, скорее всего, тоже.

У двери, ведущей в каюту Роберто Гатти Джоэл застыл, прислушиваясь. Затем он забарабанил кулаком по стальной обшивке:

— Эйден, я его привел.

Дверь распахнулась, Джоэл затолкал меня в каюту, а сам остался снаружи. Я застыл, окидывая взглядом кабинет бывшего капитана корабля — Роберто Гатти. Здесь почти ничего не изменилось, разве что стало темнее с закрытыми ставнями. Что же с ним сделали? Взглянув на дверной проем, ведущий в спальню, я вздрогнул от неожиданности: на пороге застыл жёлтый человек. Тот самый абориген, подобранный нами посреди пустыни. Тысяча мыслей пронеслась в моей голове, он видимо понимая мое удивление, молчаливо ждал.

Трудно описать его внешность, до сих пор не понимаю как человек может выглядеть настолько жалко и при этом величаво одновременно? Он был очень высок, но невероятно худ, Длинные патлы его волос свисали чуть ли не по грудь, обрамляя симпатичное тонкое, не тронутое щетиной желтоватое лицо с прямым носом. Губы сжались словно нить, его зелёные глаза, с белками, тоже тронутыми желтизной отрешенно смотрели куда-то сквозь меня. Так мы и замерли: я удивлённо пялился на него, он же задумчиво взирал на меня, погруженный в свои мысли. Обернувшись, Эйден широкими шагами достиг капитанского стола. Одет он был в простую футболку, поверх которой на худых плечах висела кожаная куртка. На ногах темные джинсы и какие-то странные кеды. Словом, прикид типичного фрика из центрального района Полиса. Развалившись в кресле, он закинул ноги на стол. Я, чувствуя утомление, позволил себе осторожными шагами приблизиться к стулу напротив, и тоже присел.

— Итак, ты — Джек Салливан? — просто спросил он.

Я сразу же узнал этот голос. Этим гнусавым ровным голосом говорил с транспортерами наш корабль, когда на борту отгремело сражение моей команды с повстанцами Эйдена. Я ответил:

— Да, это я. Можете объяснить, что здесь происходит? Кто вы такой и что случилось с командой?

— Это сейчас важно? — отрезал он спокойным, даже безразличным голосом. — Сейчас это не играет роли, все там, где должны быть. Кроме тебя и твоего друга. Сейчас меня интересуете именно вы. Я ознакомился с твоим досье, у «Рассел» на каждого есть файлик. У тебя очень интересная биография, Джек: «Танцующий дождь», «Сингулярность».

Всё это так напомнило мне мое первое собеседование с предыдущим капитаном корабля, что я невольно усмехнулся. Но моя улыбка исчезла, когда он продолжил:

— Ты вырос в приюте трущоб, видел самые грязные углы Полиса и его обездоленных обитателей. Работал на верхних уровнях, каждый день обслуживая чиновников Комитета. Тех людей, которым ты обязан своей паршивой жизнью на средних уровнях города. Сколько раз у тебя была возможность избавиться от них, возможность, которая мне и не снилась, но я бы отдал очень многое за то, чтобы выйти на связь с таким человеком, как ты. Но ты пошёл дальше: из ресторанов верхнего уровня ты решил перебраться коком на борт «Колодца», и не к кому-то там, а к самому Роберто Гатти! За все твои пресмыкания перед комитетом ты должен был сейчас находиться там же, где вся ваша команда, Джек Салливан, но тем ни менее ты здесь. Догадываешься, почему?