— Что ты тут делаешь?

— А ты как думаешь, idiot? Макс рассказал нам, что случилось. Извинялся за сегодняшнюю стряпню, но вышло у него неплохо. Вот я и решил срочно проведать, как там поживает наш повар, пока выдалась свободная минутка. За тобой глаз да глаз нужен, а то ласты склеишь, как мистер Чу… Ласты! — он рассмеялся во весь голос. — Надо же, что вспомнил. Мой дедуля так говаривал, которому ещё довелось наверное ими погрести!

Я невольно улыбнулся: а ведь и правда. В нашем Полисе многие не видели ничего дальше песков, что уж говорить о реках и морях! А все ребята здесь — потомки инженеров из разных стран, участвовавших в строительстве «колодцев». Получив в наследство от предков инженерные знания и рабочее место, они продолжили их дело. Вполне возможно, что отец или дед Леонса, работавшие здесь, действительно успели погрести веслами. Между тем француз выжидающе на меня поглядывал. Приятно было видеть в его обычно лукавых глазах неподдельную заботу. Улыбнувшись, я сказал:

— Я в порядке, Хлоя меня подлатала.

— Да? Ну-ка покажи? Охренеть! — Я еще никогда не видел нашего Леонса таким удивленным и напрягся, ожидая вопросов, но к моему облегчению он лишь сказал:

— Надо же какая она мастерица. В жизни не видывал такой тонкой работы. Нам действительно с ней повезло.

— Да, я сам в шоке. — признался я.

— Ну хорошо, значит все в порядке. Отдохни, mon ami, я передам остальным, что у тебя все хорошо. — Спасибо! Погоди, — окликнул я его, — а что случилось-то, что за толчок и балласт воды? Том об этом упомянул, мы встретили его по дороге в медблок.

— Да, капитан велел ни с того ни с сего остановить корабль и слить «излишки воды» — так он это назвал, да, ты не ослышался, ami, я сам удивился, когда нам передали причину остановки.

— Но… но зачем это делать?

— Наш капитан окончательно размяк! — фыркнув, вмешалась в наш разговор Сандра, возникшая словно из ниоткуда. Я даже не заметил, как они с Чарли зашли в зал жилого отсека. — Решил устроить водопойчик для невидимых друзей, разливая сырье «Рассел». Надеюсь он еще знает, что делает. — покачала она головой. — Глядя, как разливают тонны воды посреди пустыни в пятидесятиградусную жару я так захотела помыться, что прокляла там все! Торчали на палубе «колодца» битый час, охраняя корабль! я столько же проведу в душе, вымывая песчинки из всех щелей и плевать я хотела на ограничения на воду для личной гигиены! Ты как, Джек?

Я рассмеялся ее бойким речам и кивнул:

— В порядке, спасибо за заботу.

— И много слили воды? — Возмущенно осведомился Леонс. — Нам хватит хоть, или опять песок носом рыть до следующего входа в порт?

— Мы только что с верхней палубы. — сообщил нам Чарли. — Контролировали сектор во избежание непредвиденных ситуаций. — Его черный карабин, закрепленный на лямке через плечо, красноречиво это подтверждал. — Капитан вылил где-то треть цистерны, не меньше. Так, чтобы образовалось что-то типа небольшого озерца. Да и место выбрано не случайно, а так, чтобы вода дольше сохранилась. Похоже на искусственный водопой.

— Треть цистерны! — простонал Леонс, затем, ругнувшись на языке предков, драматично вокликнул:

— Вся работа на смарку! Кого он напоить хочет? Мы не видели животных в пустошах уже лет пять, не меньше!

— Ему виднее — равнодушно пожал плечами Чарли, а Сандра снова фыркнула.

Я молча наблюдал за их дискуссией, ощущая навалившуюся усталость. Пора было отдохнуть.

— Ладно, нам надо поменьше говорить плохих вещей о капитане, а не то выкинут за борт. — усмехнулся Леонс, кивнув на возникшую проекцию Селены. Но к моему удивлению она проигнорировала его, и приблизившись ко мне, заботливо заглянула в лицо:

— Джек, ты в порядке?

— Да, да, пустяки Селена, все хорошо. — ответил я, заливаясь краской, — Спасибо, что предупредила Хлою.

— Ну, такое для вас, людей, вовсе не пустяки, насколько мне известно. Хорошо, если вдруг что, не стесняйся, зови. — и подмигнув, она исчезла.

Я поймал на себе удивленные взгляды собравшихся, даже Сандра слегка повела бровью.

— Ami, это какого чёрта это сейчас было? — улыбнулся Леонс — я к ней и так и эдак, а она даже на меня не смотрит, а к тебе подходит словно ты ее единственный возлюбленный! Я чего-то не знаю, Джек?

Варан тебя задери, вот же угораздило! Остальные выжидающе молчали. Я вдруг почувствовал, как жарко в наших жилых отсеках. Стараясь сохранить невозмутимость, я улыбнулся другу, похлопал по спине, и, подмигнув сказал:

— Вот так бывает, приятель. Я знаю пару фокусов. Могу дать тебе урок обольщения, если ты конечно унизишься до такого.

— У-у-у, куда тебе до меня, жук ты навозник! — Пожурил меня француз. — Мы еще посмотрим, Джек, кто будет петь последним. Уверен, бедняжка просто не опытна, и ты будешь ее первой роковой ошибкой, но я всегда буду рядом, чтобы подставить плечо. Адьё!

Я улыбнулся, но вовсе даже не словам своего друга. Вновь увидев Селену, я вспомнил ее разговор с капитаном Гатти, который я случайно подслушал на палубе, где она жалела флору и фауну, погибающую от жажды на наших глазах. Выходит капитан действительно прислушивается к ее словам! Откуда вдруг у неё столько влияния? Он действительно в неё влюблен? раздумывая над этим, я и не заметил, как остался в круглом зале один. Все разбрелись по своим делам, убедившись, что я жив. Но всё равно минутка их внимания, ради которой они оторвались от обязанностей, безусловно меня тронула.

Я вошёл в свою каюту и опустился в кресло. Мне хотелось помыться не меньше, чем Сандре. Взвесив все за и против я решил таки быстро принять душ. покончив с умыванием и обсушившись я принялся проверять почту. Мне пришло несколько сообщений от членов команды, обеспокоенных моим здоровьем. Их встревоженность и пожелания скорейшего выздоровления вызвали у меня улыбку, всё-таки и правда приятно, когда за тебя переживают. От капитана о случившемся сегодня не было никаких комментариев. Видимо, он не собирался объяснять свой странный поступок и неизвестно, может ли повториться подобное снова.

Барабаня по столу пальцами я пустым взглядом смотрел в монитор, размышляя, чем бы мне заняться. Для сна еще было рановато, а в эти часы я обычно вовсю корпел над ужином. Но идти помогать Максу мне вовсе не хотелось. Я вообще по натуре своей хоть и трудолюбивый, но не упущу возможности увильнуть от житейских забот и немного полениться. Жизнь у нас одна, вот и незачем постоянно напрягаться.

И все же мысль, пришедшая мне в голову как раз таки была о работе. Ведь я теперь что то вроде бортового журналиста! Хоть Роберто и дал мне пару месяцев на подготовку, но почему бы мне не сделать первую запись сейчас? Так сказать заложить фундамент, как говорили наши предки, еще не ведавшие тогда о строительных принтерах. Я открыл камеру и надолго задумался, глядя на свое отражение в мониторе. Оторвав глаза от экрана, я осмотрел свою каюту, взвешивая предстоящее обращение. За огромным круглым иллюминатором, занимавшим почти всю стену моей маленькой обители, проплывали бежевые скалы, освещенные закатным солнцем. "Колодец-1" вновь продолжал свой неторопливый путь домой, временами урча, словно предвкушая скорый отдых в ночной прохладе. Сосредоточившись, я включил запись и, словно диктор на паршивом радио, произнес:

— Сегодня четвертый день одиннадцатого месяца 2123 года. Мое имя — Джек Салливан, я являюсь судовым поваром на борту "Колодца-1", напечатаного корпорацей "Рассел" в 2078 году…

Мне снилось, что я брожу по коридорам корабля, заброшеным и накренившимся под неестественным углом, словно бы нос "колодца" поднят выше хвостовой части. Все стены и потолок были изъедены коррозией, мои ботинки временами шаркали по песку, бог знает откуда взявшемуся внутри. И посреди всей этой разрухи лишь Селена изредка возникала передо мной. Я хотел спросить ее, что происходит, но не мог. А она лишь смотрела мне в глаза, её губы поднимались, словно бы она хотела что то сказать, но она ограничивалась только улыбкой. Селена появлялась все реже, пока наконец я не остался совсем один. В начале я попытался сохранить хладнокровие, надеясь найти хоть кого-то, кто объяснит мне происходящее. Но вскоре я уже в отчаянии метался по мертвому кораблю, беззвучно зазывая товарищей, я пытался закричать, но не услышал ничего, даже шепот не сорвался с моего языка. Стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь привычным шорохом ветра, окроплявшего корпус корабля снаружи. Точно! нужно было выбраться наружу! Но как это сделать? монорельс не работает… придется лезть в инженерные туннели, черт, я повар, а не ремонтник, откуда я знаю что там где находится? Собравшись с духом я полез-таки в ходы, обычно недоступные персоналу, но мне не пришлось искать инженерный голокомм — электроника давно уже не работала, а дверь, ведущая в отсек проржавела настолько, что отвалилась сама. Не знаю, сколько я бродил там в темноте, тыкаясь в низкий потолок, оплетенный кабелями, казалось прошла вечность, прежде чем я нашел тоннель с вертикальной лестницей, ведущей на верхние уровни. Там я тоже уперся в инженерную дверь. она еще держалась в отличие от своей предшественницы. И проклятого допуска у меня по прежнему не было. Я почувствовал нарастающую панику, неужели я застряну здесь и так и умру? Судорожно трясясь от ужаса, я развернулся к двери спиной, и опершись на нее, опустился на пол. Мне потребовалось куда больше времени чем в прошлый раз, чтобы взять себя в руки. Медленно поднявшись, я ухватился за ручки двери, и попробовал ее приподнять. Она покорно поддалась моим манипуляциям, заставив меня истерически заржать (если смеяться беззвучно вообще возможно, конечно), столько времени я просидел у открытой двери, считая себя заживо прогребенным. Выбравшись я облегченно вздохнул, увидев знакомый подъем на верхнюю палубу. Осторожно озираясь, я побрел к лестнице, ведущей наружу. она вся была занесена песком, осложняющим мне подъем. я добрался до отверстия, где когда-то располагался верхний люк и медленно вылез на поверхность по плечи. Я готовил себя ко всему, но открывшееся мне было выше всяких ожиданий: наш корабль был наполовину погребен в песке, высунув носовую часть, словно бы утопающий в последней бессильной попытке захватить воздуха столько, чтобы ухватиться за жизнь, прежде чем уйти в бездну. Солнечные батареи, которые словно подсолнухи на полях, что я видел в учебниках в школе, следили за солнцем, теперь были вывернуты, поломаны или вовсе вырваны неизвестной бедой. Все это озарялось кроваво-красным закатом, за которым наблюдал человек на самом носу «Колодца-1» Я ошеломленно моргнул, заметив его. Он стоял гордо выпрямившись, сложив руки за спиной. Я узнал его сразу. Это был капитан погибшего судна…