Когда стали подавать блюда, я к ним даже притронуться боялась. Фритата с лобстером, салат «Мимоза» с тунцом и красной икрой, традиционный холодец из говяжьих хвостов с солёными грибами и хреном, карпаччо из говядины с рукколой и пармезаном, карпаччо из лосося и сибаса с каперсами и оливками и множество подобных блюд — нереально дорогих и вкусных. И это не считая не менее роскошных десертов и алкоголя. Да на это смотреть даже было страшно, не то что пробовать!

Но, решив, что страх в этом случае равен позору, я изобразила вид постоянно откушивающей в столь же дорогих ресторанах столь же шикарные деликатесы женщины и принялась за ужин. Могу сказать, что, наверное, впервые в жизни я решила: а не плюнуть ли мне на всё и податься на содержание к какому-нибудь «завалящему» олигарху? Внешность достойная, характер отличный, а если нужно, то я и промолчу, когда надо. Постельное мастерство тоже, судя по реакции господина Аренина, на уровне. Что ещё нужно? Кто в здравом уме и твёрдой памяти откажется от того, чтобы есть подобные блюда в подобных местах, носить такую дорогую одежду и находиться в обществе таких людей? Не говоря уже о посещении потрясающих салонов красоты. Да никто!

Но, прогнав такого рода мысли и снова вспомнив, что я, как говорится, сильная и независимая женщина, я просто наслаждалась вечером, компанией и едой.

Рома то и дело смотрел на меня и пытался подбодрить. Взглядом, улыбкой, своей ладонью, сжимающей мою… И просто не описать, насколько я ему была за эту поддержку признательна.

А когда его вызвали на награждение как юриста года, я смогла наконец ответить ему тем же. И в ответ прочитала в его глазах невероятную благодарность.

— Аня, он тебя очень любит, — прошептала мне Светлана Астахова, поймав его взгляд. — Уж в этих вещах я точно никогда не ошибаюсь. Только посмотри, как он смотрит. Ну я это на случай, если ты в его чувствах ещё сомневаешься.

— И сморитесь вы просто потрясающе, — вдруг поддержала её Настя.

Я даже и не нашлась, что на это ответить.

Когда пару часов спустя мы возвращались в таунхаус Романа, я была настолько переполнена эмоциями, что даже выразить их не могла. Весь этот вечер — сказка, ожившая сказка. И нужно было время, чтобы это принять и осмыслить.

Я прижалась к Роме, положила голову на его плечо и смотрела в окно. И всё пыталась понять, за что же мне такое счастье. Не сон ли всё происходящее вообще? Потому что не бывает, не бывает настолько всё хорошо. Не может быть, чтобы все желания начали разом осуществляться и тебе абсолютно ничего для этого не нужно было делать. Мужчина, о котором ты даже и боялась мечтать, вдруг оказывается рядом и явно влюблён. И нет, ну нет в нём, как оказалось, существенных недостатков, чтобы хоть за них зацепиться и начать удалять его из своей жизни и сердца. Те профессионалы, которыми ты так восхищалась и чьи имена заставляли просто переставать дышать, вдруг сидят рядом с тобой за одним столом и улыбаются тебе, демонстрируя явную симпатию и интерес. Впервые в жизни ты выглядишь так превосходно, что даже сама собой восхищаешься. Разве этот не сон? Неужели кто-то способен поверить, что это не сон?

И как же я была в этот момент благодарна Роме за всё это. За это чудо, так нежданно случившееся в моей жизни. Ведь ему и только ему я могла сказать за него спасибо!

Я подняла глаза и посмотрела на Рому. Задержала взгляд всего на несколько секунд, а потом снова переместила его за окно, чтобы он не мог видеть, как я вот-вот расплачусь.

А он прижал меня ещё сильнее к своей груди и поцеловал в макушку.

— Ты что? — спросил он ласково.

Я попыталась не показать наворачивающиеся на глаза слёзы. Нежно провела ладонью по его ладони и постаралась улыбнуться.

— Всё хорошо. Не переживай.

Обычно я человек настроения и надолго в одном состоянии задерживаться просто не могу, но, к моему огромному удивлению, я всё никак не могла перестать испытывать радость. Даже принимая душ, я не могла выбросить эти мысли из головы. Я анализировала все события за прошедшие месяцы, и уже даже глупо было отрицать, что Рома меня любит. Все его поступки, каждое его слово не просто говорили — кричали об этом. Нужно было быть слепоглухонемой идиоткой, чтобы этого не видеть. Но вот готова ли я к этому? Готова ли окончательно согласиться на то, что за этим признанием логически следует? Ведь сегодняшний вечер только ещё острее поднял этот вопрос, а если совсем точно — подвёл к черте, у которой его не решить уже нельзя. Осознанно или нет, но, приведя меня на этот праздник, Рома просто не оставил мне времени на размышления. Он словно показал: всё уже настолько для него серьёзно, что выбор теперь только за мной. Он для себя всё уже решил и решения этого не изменит.

Естественно, что от Ромы моё состояние не укрылось, и, едва я вошла в спальню, он внимательно посмотрел на меня, снял очки и сел с моей стороны постели.

— Ань, иди ко мне. Ты сама не своя весь вечер, что всё-таки случилось? Тебе кто-то сказал, что ли, что-то там, на приёме?

Я подошла ближе к Роме, заглянула ему в прямо в глаза и вложила свои ладони в протянутые его.

— Да что ты, нет конечно.

Мои ладони переместились в его волосы, а сам Аренин со вздохом притянул меня к себе совсем близко и уткнулся в живот.

— Просто такой удивительный и эмоциональный вечер, что я до сих пор никак в себя прийти не могу.

Рома снова поднял свои восхитительные серые глаза на меня.

— Эмоциональная ты моя. Привыкай давай.

После чего посадил к себе на колени и начал целовать, зарывшись пальцами в волосы. А я прижималась к голой мускулистой груди всё сильнее и очень старалась не зарыдать в голос от того, что совершенно не представляла, как же смогу без него жить. Без его рук, губ, голоса, улыбки, его возмущения и злости, когда он чем-то недоволен, или радости, когда, наоборот, очень счастлив. Без его постоянной заботы и переживаний за меня. Без его тепла и близости.

Почувствовав это, Рома оторвался от моих губ и обнял меня. И в этот момент слёз сдержать я уже не могла. Обняла его за шею и разревелась.

— Тише, родная, тише, ну ты чего? Всё хорошо, всё же хорошо. Я тебя люблю. Правда, очень люблю. Тише, тише.

И стал качать и гладить по голове, как ребёнка, чтобы успокоить. А я от этого только хотела рыдать ещё больше. И дёрнул же меня чёрт пойти на ту запись в «Останкино»!

А Рома всё продолжать шептать какие-то нежные, успокаивающие слова и вытирал с моих щёк солёные потоки, а затем сцеловывал оставшиеся слёзы.

И моя к нему любовь в этот момент так обострилась, что я готова была буквально на всё ради этого мужчины. Если бы мне сказали, что я должна пройти вместе с ним через адовы муки, я бы бросилась в самое пекло не задумываясь.

Я начала успокаиваться и потянулась к любимому с поцелуем. Он ответил, и из благодарственно-обожающего поцелуй быстро перерос в страстный и жаркий. Плавящий все мысли и тревоги. Как, впрочем, и всегда.

— Обожаю.

— Люблю, до страшного люблю.

Кажется, что эти и ещё много близких по смыслу слов за следующие полчаса мы повторили-прошептали бесчисленное количество раз. И это было настолько правильно и естественно, что даже толика сомнения не съедала больше мою душу. К чёрту всё и всех! Видимо, и вправду никуда нам не деться друг от друга.

— Ром, я перееду в Москву, — решительно и твёрдо сказала я после. Аренин замер, и я спиной буквально чувствовала, как он весь напрягся.

— Анька. Анька!

Рома так крепко обнял меня, что перехватило дыхание.

— Анечка, солнышко, возьми, пожалуйста, «Мимозу» и поставь уже на стол.

Мама Романа, Ольга Арисовна, пробегая мимо меня в бигуди и домашнем спортивном костюме, улыбнулась и с торжественным видом вручила тарелку из старинного фамильного фарфора с красовавшимся на ней стандартным новогодним салатом.

— С удовольствием! — с такой же приветливой улыбкой ответила я и, взяв из её рук тарелку, направилась в сторону огромного, по-праздничному накрытого антикварного стола из массивного дуба.