«Солёный ветер, капли на руках…» Солёный ветер, капли на руках. Твои глаза, туманные спросонок. Из моря вырастает Кара-Даг, И мы – одно: ты, я и наш ребёнок. И этот кадр цел и невредим, Он тяжелей военного билета. И мы с тобою отвоюем Крым У прошлого, у памяти, у лета. Но я сейчас пишу тебе о том, Что вижу утром, выпрыгнув с КАМАЗа, Не Кара-Даг вдали, а террикон Израненного минами Донбасса. Что путь домой лежит сквозь смерть, сквозь снег И в этом не упрямство виновато. Он не меняется из века в век — Путь русского мужчины и солдата. Но верь, душа моя, наступит срок, Когда не будет ни тревог, ни страха И мы с тобою ляжем на песок Под ласковою тенью Кара-Дага И будем слушать, как шумит волна. Из года в год, из века в век, по кругу… И будем твёрдо знать, что жизнь дана, Чтоб никогда не отпускать друг друга. 19.02.2023 Илья Муромец
– Я однажды встану – и выйдет толк. Обойду полмира в стальных башмаках. Верным спутником станет мне серый волк, Добрый меч заалеет в моих руках, — Илья Муромец зло говорит во тьму. Тьма хохочет, укрывшись за потолок: – Если встанешь, то я за тобой приду, Чтобы снова лишить тебя рук и ног. И лежит богатырь на своей печи, Обездвижен, немощен, сир и слаб. Басурмане чёрствые калачи Раздают на площади всем подряд. Только шепчет упрямо Илья в бреду: – Я не мир с собой принесу, но меч. Соловей, паскуда, ведь я приду, Чтобы взмахом поганый твой рот рассечь. И прольётся кровь, и взовьётся дым, Задрожат терриконы по всей степи… Боже праведный, я Твой сын, Дай мне сил, чтобы ношу свою нести! Но нахально свистит Соловей во тьме, Льётся кровь тягучая через край. И тогда приходит Господь к Илье И говорит: – Вставай! 02.03.2023 Штурм Хорошо под хмельком, небритый, Битый жизнью, войною битый, Он смолил одну за одной. Был обычный донецкий вечер: Била «саушка» недалече, Тёплый ветер дышал на плечи Бархатистой взрывной волной. Угловатый и неуклюжий, Голос тих и слегка простужен, Сам себе, похоже, не нужен, Он глядел в пустое окно. Улыбнулся, кулак сжимая: «Я в полшаге стоял от рая!» И Россия, от края до края, Отразилась в глазах его. «Мы три дня штурмовали горку. Было тяжко, и было горько. У хохла там стоит укреп. В первый день нам сожгли три танка. Типа доброго, хлопцы, ранку. У парней посрывало планку. Кореш мой в том бою ослеп. Положили нас в чистом поле, Миномёты попили крови, Над башкою свистит и воет, Непонятно, куда стрелять. Ни поддержки, ни карт, ни планов… В штабе точно сидят бараны. За ночь мы зализали раны И попёрли на штурм опять». Он рассказывал твёрдо, долго, Был похож на степного волка. «Мы три дня штурмовали в лоб их, Там “двухсотых” лежит везде… Всё в дыму, все в крови и в саже, Трупный запах всё ближе, гаже. Но об этом нам не расскажут По “Оплоту” и по “Звезде”. Мы на сутки укреп тот взяли, Но к рассвету не удержали Заколдованный чернозём». И боец замолчал устало. Ближе к ночи похолодало. САУ чаще загромыхала. «Завтра снова на штурм пойдём!» 25.03.2023 Полюд и Хэм Полюд и Хэм остались на нейтралке, На безупречном мартовском снегу. Тела забрать хотели. Оба раза Подняться не давали снайпера. У Хэма дочка скачет на скакалке, Полюд в порыве приобнял жену, Нырнув рукой куда-то в область таза… На фото все живые, как вчера. И рюкзаки ещё хранят их запах, Но смерть уже приподнялась на лапах, Чтоб всё стереть, чтоб не осталось нас. Ей помогают ночь, мороз и ветер. Но верю я, что всех смертей на свете Сильнее этот хрупкий снежный наст. Пока он держит Хэма и Полюда, Они незримо с нами и повсюду, След в след идут и источают свет. Тот свет, что не бликует днём на касках, Волшебный, из забытой детской сказки, Где мама говорит, что смерти нет. Весною снег, конечно же, растает, Отдав окоченевшие тела, И зазвучит мелодия простая Капели, мира, счастья и тепла. Когда-нибудь им памятник поставят. Когда-нибудь закончится война. 13.04.2023 |
