И Крамер погасил картинку и деловито утопал в одну из открытых дверей.
– Пошли, братва, покажу вам, где эта пятнадцатая палуба,– сказал Борислав потягиваясь.
И мы гурьбой двинули за ним. Ни у кого не было охоты заблудиться и до скончания века одному по пустым отсекам бродить.
Глава 41
ЯВЛЕНИЕ ПРИЗРАКОВ, ИЛИ КАК Я СОШЕЛ С УМА
Моим временным наставником сделали человека по имени Йозас. Позывной «Бульдог». Вид у него был, будто он вечно в туалет опаздывал. Наверное, это оттого, что его контракт вот-вот закончится, и ему не терпелось отсюда сбежать поскорее. Так я про себя решил. А может, это у него характер такой от природы. Хотя, если бы он таким торопливым в полете был, вряд ли дожил бы до смены. Не надо быть шибко умным, чтобы до этого додуматься. На этой базе о потерях не слишком распространяются. Особенно начальство. Но по тому, как мало пилотов нам представили на следующий день, я понял, что это все, кто остался. Многим ветеранам дали не по одному, а даже по два подопечных. И сразу после представления, как по заказу, загудели баззеры, и свет заморгал. И все разбежались кто куда. «Давай за мной, новичок»,– так мне Йозас сказал. И я за ним рванул.
– Я сегодня в дежурном звене,– крикнул он на бегу.– У меня спарка, будешь оператором оружия.
И мы прибежали в ангар. Там суета была, почище, чем на рынке. Звено «Москито» на стартовых столах. Ускорители в режиме разогрева. Палубная команда вся поголовно в легких скафандрах. Заправщики в традиционно пурпурных расцветках сноровисто скатывают шланги. Красные, как кровь, оружейники уволакивают за пламеотражающие переборки электроплатформы с боезапасом. Двое в коричневом сразу к нам бросились. Техники. Вмиг в летную сбрую нас обернули. Компенсирующий костюм на диво чистым оказался. И шлем тоже. Я понял, что кое-кто на борту дело туго знает. И успокоился сразу. Когда вокруг знающие люди, всегда уверенность ощущаешь. И тут палуба под ногами вздрогнула. И тело на мгновение свинцом налилось, а потом сразу легче перышка стало. Это гравитация скакнула. И тут же насосы заревели. Из отсека атмосферу удалять начали. Как на настоящей войне.
– Что это было? – спросил я у напарника.
– Призраки,– коротко ответил тот на ходу.
– Чего?
– Та самая земная авиация, про которую наш флай-босс всем говорит, будто она не существует. То есть ее как бы нет, но периодически она с какого-нибудь авианосца взлетает и по нам долбит. Потому и призраки. Начальство ее в упор не видит.
– У них что, и авианосцы есть? – ошарашенно поинтересовался я, падая в ложемент.
– Конечно. Не дрейфь, у их птичек за атмосферой серьезного оружия нет. Или ракеты, или горючее, что-то одно. Да и зенитчики их щелкают – будь здоров. Готовность две минуты. Принимай пакет.
И тут же голос внутри доложил о приеме пакетов управления бортовым оружием и полетного задания. Немного необычно слышать голосовую озвучку того, что привык ощущать как продолжение тела. Обычно я просто знаю, что пакет пришел и загружен. Откуда – сказать не могу. Просто знаю, и все тут. Своеобразное мышечное чувство, что ли. Биочип – как дополнительный орган, так расширяет твои ощущения, что даже не задумываешься, какая часть тела их испытывает. И тела ли вообще…
– Принял.
– Активация.
– Выполняю.
И я стал кентавром. Не самолетом, не человеком. Гибридом, растущим из крылатого тела. С кучей конечностей. Четырехствольная лазерная батарея. Кинетическая пушка. Восемь малых ракет «космос – космос». Пока техники докладывают командиру о готовности машины, шевелю пальцами-щупальцами, привыкая к ощущениям. Смотрю одновременно на триста шестьдесят градусов. Пробую системы захвата и наведения. Голос внутри изъявляет удовольствие. Любит он драку. Вслед за ним пропитываюсь ощущением ошалелой дури. Голова немного кружится от чувства собственной мощи. Только вот в районе печенки чуть покалывает – барахлит контроллер реактора накачки.
Докладываю:
– Стрелок готов, статус систем зеленый, контур 34– 452– диагностика не проходит, резервный контур отсутствует.
– Принял…
«Таблицы стрельбы не соответствуют внешним условиям,– доложил мой неугомонный голос.– Адаптировать таблицы?»
– Давай,– согласился я.
«Выполняю…» – в голове потеплело.
– Эй, стрелок, с кем это ты там беседуешь?
Я смутился. Настолько, насколько может смутиться многорукая безногая машина-кентавр, у которой внутри не все в порядке к тому же.
– Виноват, командир…
– Лазерами не увлекайся – реактор накачки у меня давно барахлит. На средних дистанциях бей ракетами. Лучше парами: у тех чертей противоракетные средства – будь здоров. На дальних – бей из пушки. Развалить до конца не старайся – достаточно выкрошить внешнее покрытие. Дальше он сам на сходе сгорит.
– Принял.
«Таблицы стрельбы адаптированы. К бою готов».
«Черт, да заткнись ты!»
Голос обиделся. Я это почувствовал под слоями полимерной брони. Но в этот раз он не промолчал.
«КОП-320 любит драку. КОП-320 создан для боя. КОП-320 имеет боевой опыт. КОП-320 прошел адаптацию в новом теле. Доклад – уровень боеготовности – 97 процентов…»
И я с тоской подумал, как не вовремя слетел с катушек. Но ничего по этому поводу сказать уже не успел. Внутри что-то кольнуло и начало размеренно сокращаться, все больше уменьшаясь. Предстартовая готовность. И вот, одновременно с протяжным писком – толчок, жесткие объятия гравикомпенсаторов, короткий плазменный след – и база быстро исчезает за кормой, превращаясь в одну из тысяч светящихся в черноте точек. Только и разницы, что она синего цвета и снабжена строкой комментариев.
«Обнаружена групповая цель, вектор 230 – 40, скорость 12 в секунду, дальность 2000. Цель не опознана…»– в доли микросекунды продиктовал голос в моей многострадальной черепушке.
И только через дикое количество системных квантов, такблок отобразил оперативную обстановку. Дела. Мои сумасшедшие внутренности опередили бортовой вычислитель, напрямую обработав показания сканеров. Но удивляться некогда. Голос продолжил:
«Групповая цель, статус недружественный… наблюдаю ускорение цели… обнаружено облучение радаром… скорость цели 14… цель разделяется… расстояние 1700… внимание, ракетная атака… прошу разрешения задействовать средства ПРО…»
«Разрешаю…» – машинально ответил я самому себе. И командиру: – Атака по вектору 230 – 40, цель групповая, 3 единицы, скорость 14 в секунду, ПРО задействована…
– Принял… уклонение… сближение…– отзывается командир, и я чувствую, как часть меня корчится от боли в тисках несовершенных гравикомпенсаторов. Выворачивая глаза-стебли, наблюдаю струи маневровых дюз по правому борту: «Москито», словно дикий мустанг, взбрыкивает, выполняя набор ошеломляющих кульбитов.
«А этот Йозас ничего, рулить умеет…» – мелькает у меня в голове. В голове ли? И тут же лазерная батарея выдает серию импульсов. Я ощущаю это так, словно махнул несуществующей и жутко длинной рукой, сметая приближающиеся «подарки». Причем помимо своей воли. А еще я издаю душераздирающий визг. Это мое тело-кентавр задействовало генератор постановки помех. И мгновенное удовлетворение – рука загребла и раздавила тройку каких-то железные мошек.
«Попадание… уничтожено 3 единицы ракет „космос – космос“, тип не определен»,– тут же продублировал голос внутри меня.
«Принял»,– отвечаю и даже не удивляюсь, что докладываю своим свихнувшимся внутренностям. Как в порядке вещей.
«Новая групповая цель, вектор 120 – 30, скорость 13,6… дальность 1200… цель на курсе атаки… опасность – время реакции бортового вычислителя недостаточно для успешного противодействия… прошу разрешения на самостоятельные действия».– Я схожу с ума или мне кажется, что я ощущаю панические нотки в голосе своего странного визави?
«Разрешаю…»
И меня захватывает знакомое ощущение стального тела. На этот раз я превратился в жуткий гибрид с огромным количеством конечностей, глаз и ушей. Во мне нет страха. Я давлю его методичными и быстрыми, как уколы, усилиями по предотвращению опасности. Во мне нарастает пьянящий азарт. План боя проявляется, обретая контуры, словно детский цветной рисунок. Меня распирает от собственного совершенства. Я открываю огонь. Частички меня вырываются из тела и пронзают пространство. Вспышка! Пара из первой тройки истребителей расходится подо мной веером. Третий беспорядочно кувыркается, по инерции уносясь прочь и разбрасывая куски изломанного фюзеляжа,– глупому вольфрамовому шарику из моей кинетической пушки, разогнанному до сотни километров в секунду, нипочем постановщики помех. Пара ракет срывается с пилонов, и их белые росчерки мгновенно превращаются в невидимые простому глазу точки. Я тяну свои щупальца к ведущему второй тройки истребителей. Противник расходится в стороны. Сорит в пространство облаками фольги. Ставит помехи. Сбрасывает имитаторы. Его ПРО слишком слаба. Ему нечего противопоставить моим посланцам, кроме маневра.
