– Это наш зал для инструктажей,– сказал Петро. И за металлический стол в середине уселся.– Прошу устраиваться, господа. Перед тем как расселитесь по каютам, кратко введу вас в курс дела.

Мы уселись, кто где. Места много. Сиденья были какие-то холодные и с виду неуютные. На самом деле оказалось, что они жутко удобные. Кое-кто из наших сел один на целый ряд. И даже ноги на спинки впереди закинул. Петро про это ничего не сказал. «Вольницу пилотскую чтут. Значит, жить можно»,– так Файвел пробурчал. И тоже развалился удобнее и ноги на спинку сложил. А я сел просто так. Без ног. Рядом с Дыней и Миланом. И Борислав сзади нас.

– Итак, господа офицеры, все вы наняты компанией «Криэйшн корп». Уже из названия следует, что компания специализируется в области терраформирования планет. С целью их преобразования для нужд человечества. В настоящее время мы выполняем правительственный заказ на планете Земля, Солнечная система. Цель заказа– превращение планеты в место, пригодное для комфортного проживания человека на поверхности без средств защиты. Поясню суть проводимых работ.

Тут он чем-то в столе пощелкал, и за его спиной в воздухе развернулась большущая картина. На ней крутился голубой шар, укутанный в вату. Потом Петро достал световую указку и начал тыкать в разные места шара.

– Итак, что сейчас представляет собой наша старушка. Помойку, и больше ничего,– так он начал.– В результате естественных изменений климата, а также вследствие бурной промышленной деятельности человека среднегодовая температура поверхности поднялась более чем на девять градусов Цельсия. Основное повышение температур пришлось на средние и особенно на высокие широты, где оно достигало десятков градусов, тогда как потепление в экваториальной и тропических зонах в среднем составило всего 3 – 4 градуса. Первичное повышение температуры было связано с увеличением в атмосфере содержания углерода вследствие сжигания большого количества природных ископаемых в качестве топлива и для обогрева жилищ, а также метана. Впрочем, отчасти эффект потепления замедлялся выбросом в атмосферу большого количества частиц-загрязнителей, которые, вызывая прорву респираторных заболеваний у живых существ, тем не менее препятствовали проникновению на поверхность Земли солнечного излучения. Значительная часть выброшенного в атмосферу углерода соединялась с кислородом, образуя диоксид углерода, что не только сокращало запас свободного кислорода, но и способствовало удержанию атмосферой тепла. Это явление получило название «парниковый эффект». С ростом этого эффекта нарушения климата приобретали все более отчетливые формы. Гибли многие виды растений, животных и микроорганизмов. Началось таяние полярных льдов и повышение уровня океана. Произошло существенное увеличение водной поверхности и как следствие площади испарения, что еще больше усилило эффект потепления. Огромное количество метана, выделяемое болотами, образовавшимися на месте вечной мерзлоты, также способствовало повышению температуры. На завершающей стадии процесса из-за потепления полярных морей в атмосферу в больших количествах начал поступать метан, до этого находящийся в виде кристаллогидрата в донных отложениях. С этого момента процесс приобрел необратимый характер. Полярные льды растаяли. Уровень океана поднялся более чем на 70 метров, оставив от суши лишь жалкие остатки. Большинство животных и тропических растений не выдержали перемены климата. В настоящее время процесс несколько стабилизировался, ввиду того, что плотный облачный покров, образовавшийся вследствие потепления, существенно сократил проникновение солнечного тепла. Жить в этом бедламе практически невозможно. Дышать можно, но нежелательно. Еще точнее – можно, но недолго. Концентрация углекислого газа, метана и других газов близка к предельно допустимым для человеческого организма пропорциям.

Тут Петро прервался, чтобы глотнуть пива из высокой бутылки.

– Безалкогольное,– пояснил он.– На борту сухой закон.

Чем вызвал недовольное перешептывание в рядах.

– Наша с вами задача,– продолжил Крамер,– проста и тривиальна. Мы должны распылять в атмосфере аэрозоли с бактериальной культурой, перерабатывающей и разлагающей метан. Это во-первых. Во-вторых, засеивать похожей по свойствам культурой поверхность океана. Но уже на более низких высотах. В-третьих, с низких высот сеять на мелководьях растворы, содержащие микроскопические личинки специально выведенных кораллов. Они поглощают углекислоту и растут с поразительной скоростью, образуя так необходимые нам новые участки суши.

Петро помолчал, вновь прикладываясь к бутылке.

– А в-четвертых? – громко спросил из зала Герб, когда стало ясно, что это еще не все.

– В-четвертых, на остатках суши живут аборигены,– тихо сказал Крамер.– Хотя Земля номинально в составе Земной Империи, местные ничего об этом не знают. Они изолированы от внешнего мира. И считают наше вмешательство агрессией. Кроме того, та дрянь, что мы в атмосфере распыляем, в качестве побочного эффекта вызывает черные дожди из сажи. Теоретически они не приносят особого вреда, но, согласитесь, приятного мало, когда на тебя днем и ночью сажа сыплется. И еще. Их заводы и другие промышленные объекты продолжают выбросы в атмосферу загрязняющих веществ. Руководство корпорации сочло это крайне недопустимой порчей имперского имущества. Мы выдвинули аборигенам ультиматум – в течение полугода прекратить загрязнение атмосферы. И теперь периодически проводим рейды по уничтожению тех структур, что продолжают работать. Они не остановили работу ни одного объекта.

– Так может, им без них крышка? – спросил Борислав.

– Может быть,– спокойно согласился Крамер.– Но мы приказы не обсуждаем.

– Они и кусаются, поди? – поинтересовался Дыня.

– Бывает. Но в целом уровень их техники существенно уступает нашему. Так что особо опасаться нечего. Риск присутствует, но в пределах нормы.

Эта его «норма» мне отчего-то не по нраву пришлась. Я сразу понял, что Петро не договаривает. И очень сильно не договаривает. И все это поняли. Потому что затылки чесать стали. А Герб даже вслух сказал: «Вот гадство-то».

Тут ребята остальные стали спрашивать, на чем мы летаем. А Петро ответил, что в основном на А57 нескольких модификаций. На тех самых примитивных «Москито» первых выпусков.

– А истребители прикрытия? – спросил кто-то.

– У нас их нет. Они тут не нужны.

– Да? А как же аборигены? Неужто у них нет перехватчиков?

– Есть. Правда, в малом количестве. И они уступают нам в скорости. И в высотах. Кроме того, они практически не выходят в космос. А их баллистические ракеты, что иногда за атмосферу прорываются, наши зенитчики крошат еще на подходе. Они примитивны.

– Ни хрена себе, примитивны! Ракеты, которые способны шарахнуть по орбитальной цели, это примитивно?– удивился Борислав.

– Ну, в общем, мы иногда на пару машин вместо бомб вешаем лазерные батареи и ракеты «воздух – воздух». И отправляем их в качестве прикрытия. На некоторые задания,– нехотя признался Крамер.

– «Москито» в качестве истребителя? Да что за хрень!

– Согласен, не лучший вариант. Но мощность залпа искупает недостаток маневренности. И берет он не десяток ракет, как обычный легкий истребитель, а больше двух десятков. А если на дополнительные пилоны – так и больше тридцати.

Народ загудел, обсуждая услышанное. Похоже, многим тут предстояло вспомнить свою боевую юность. А я с грустью подумал, что опять в дерьмо какое-то вляпался. Надо будет почитать этот самый контракт – сколько мне хоть платят за это.

– На первое время за вами будут закреплены наставники из числа пилотов, заканчивающих свой контракт,– громко сказал Петро, перекрывая гул голосов.– Рекомендую выбрать для расселения каюты на пятнадцатой палубе, господа,– она наиболее обитаема. Народу на станции не больше двадцати процентов от штатного количества. Кое-что не работает, кое-что работает не так, как надо, но в целом посудина у нас добротная. По всем вопросам, касающимся быта, прошу обращаться к старшине Бару. Он обитает там же, на пятнадцатой палубе, в адмиральской каюте. Все свободны. До завтра, господа.