А вот грузный мужчина средних лет. Идет уверенно. Не спеша. Поигрывает брелком на пальце. От него веет благодушием. Наверное, только что позавтракал в каком-то ресторанчике. Садится в большое серое авто. Машина слегка проседает под его весом. Машина совсем новая. По этой причине мужчина горд собой и ему все по плечу. А может, я это просто выдумал?

Я снова встаю и бреду бесцельно дальше. И все краски, все звуки, все запахи вокруг сжимаются в упругий водоворот и вливаются в меня, как в жадно распахнутую воронку. И я чувствую, что свободен. Я, как все, могу идти куда хочу. Хоть на край света. И, может быть, я даже найду женщину, которая будет улыбаться и нежно обнимать меня. При мысли о женщине перед глазами снова встают крепкие ноги Кати, появившиеся из-под задравшегося края ее платья. Я трясу головой, отгоняя видение. Моя женщина не должна быть такой холодной и равнодушной ко мне, как Кати.

Когда я поворачиваю за угол, замечаю, что за мной потихоньку едет черно-белая машина. Я помню, что это за машина. На такой меня привозили назад, домой, когда я уходил далеко. Я грустно вздыхаю. Похоже, моей прогулке пришел конец.

Машина обгоняет меня, и из нее выбирается человек в синей форме, весь увешанный на поясе какими-то штуками. Откуда-то я знаю, что с этими штуками на поясе лучше не связываться.

– Гуляешь, парень? – спрашивает полицейский, преграждая мне дорогу.

Я останавливаюсь.

– Гуляю.

– Ты слишком далеко забрался, дружок,– говорит полицейский, улыбаясь.– Давай мы тебя домой отвезем. А то как бы чего не вышло.

Не знаю почему, не нравится мне его улыбка. И то, что внутри,– тоже. Кажется, он готов сделать мне больно. Я непроизвольно сжимаюсь. Полицейский кладет мне руку на плечо. Рука у него тяжелая. И теплая. Я даже через куртку это чувствую. Я вдруг вспоминаю, что я мужчина. И что я обещал себе не бояться.

– Я с вами не пойду,– говорю. И даже удивляюсь слегка – как это у меня естественно вышло.

Полицейский немного растерян. Оглядывается на свою машину.

– Что там, Вэл? – кричат ему оттуда.

– Да вот, идти не хочет…– отвечает полисмен.

– Дай ему по башке, и вся недолга,– отзывается громкий голос.

Мужчина в синей одежде снова поворачивается ко мне. Неуверенно тянется к поясу, к одной из своих непонятных штук.

– Пойдем лучше по-хорошему, парень,– просит он.– Тебя ведь Юджин зовут?

– Капитан Уэллс. Личный номер 93/222/384. Третья эскадрилья второго авиакрыла, «Нимиц», планета базирования Джорджия,– совершенно неожиданно для себя выпаливаю я. Совсем как тогда, когда с Сергеем познакомился.

Коп размышляет. Оглядывается на машину.

– Ну что там, Вэл? Чего ты возишься?

– Он говорит, что он вояка,– кричит коп в ответ.– Может, ну его к чертям? Пускай военные сами с ним нянчатся!

– Ты даешь, Вэл! Он же псих! Тащи его сюда, пока не натворил чего!

– Ладно…– неохотно бурчит полицейский и осторожно тянет меня за плечо.

Что-то или кто-то просыпается во мне. Я становлюсь весь из стали, вместо рук у меня – грозное оружие, я классифицирую цель, я готов открыть огонь. Ноги мои, точнее стальные опоры с шипованными подошвами, вросли в мостовую.

Я говорю металлическим голосом:

– Военнослужащие не относятся к юрисдикции гражданских властей. Я вправе оказать сопротивление аресту с применением всех имеющихся средств, включая оружие. Это официальное предупреждение, рядовой.

И полицейский отпускает меня. Он все равно не может сдвинуть меня даже на сантиметр. Такую махину, как я, даже его автомобиль с места не стронет. Он озадаченно смотрит на меня, а потом машет рукой и идет прочь.

– Ты чего, ополоумел? – слышу я голос его напарника.

– Пусть это дерьмо вояки сами разгребают. Не хватало еще от него по кумполу схлопотать. Или чего похлеще. Им никто не указ, сам знаешь. Смотри, как напружинился. Чисто отморозок.

– Лейтенант не обрадуется,– предупреждает напарник.

– Плевать. Здоровье – оно одно. Поехали.

И черно-белая машина срывается с места. Я остаюсь один. И через мгновение я – снова человек, что стоит растерянно на тротуаре и щурится от солнца. И спешащие люди обтекают меня по сторонам живым ручьем, как будто ничего не произошло.

Я делаю шаг. Другой. Перехожу улицу. И иду куда глаза глядят. Ошеломление от странного состояния сменяется мальчишеским восторгом. Я – мужчина! Я никого не боюсь. И я свободен. Как все.

На следующий день я ухожу из дому, не дожидаясь Кати. Что-то подталкивает меня. Мне не сидится на месте. Я наспех съедаю яичницу и даже сок не допиваю. Голос внутри, точнее не голос, но что-то такое, чего я не могу описать, влечет меня за собой, рождая во мне какое-то радостное нетерпение. Я ему не сопротивляюсь. Может быть, даже то, что со мной происходит, как-то связано с ним. Мне стоит только захотеть что-то вспомнить – и это тут же встает перед глазами. Будто я книгу из шкафа достаю. Я помню весь вчерашний день до мельчайших черточек. Вчера я бродил по городу несколько часов, пока не устал. И потом незаметно вышел к своей калитке. К своему дому. И смотрел разные программы по визору. Особенно про женщин. Были даже такие, в которых женщины оставались совсем без одежды. Когда я на них смотрел, внутри у меня что-то ломалось. Словно я должен что-то сделать и хочу этого, но не знаю – что именно. И мой голос тоже хочет узнать – что именно. Я чувствую это.

Я покупаю мороженое у недовольного Ахмада и отправляюсь в путь. На этот раз иду совсем в другую сторону. Я жадно исследую новый для себя мир. Иду быстрым шагом, останавливаясь только затем, чтобы пропустить машину на перекрестке. Вид домов и ярких вывесок становится для меня почти привычным. Теперь я больше наблюдаю за людьми. Не всем это нравится. Некоторые отвечают на мой интерес вызывающим взглядом. Тогда я улыбаюсь и перестаю на них смотреть. Я не люблю ни с кем ссориться.

Странно, но обнимающихся парочек на улице сегодня я не встретил. Наверное, это оттого, что еще слишком рано. Люди вокруг все куда-то спешат. Меня обдает волнами исходящей от них озабоченности. Я вижу, как впереди идущий мужчина бросает обертку от съеденного пирожка в какую-то квадратную дырку с рисунком над ней. Потом смотрю на зажатые в руке бумажки от своего мороженого. Подражая мужчине, осторожно сую их в черное отверстие. Руку мою обдает теплом. Я быстро отдергиваю ее. Бумажки исчезли, будто их и не было. «Уничтожение мусора» – гласит надпись над дыркой. А я-то, недоумок, вчера весь день кидал мусор прямо на разноцветные тротуары! С этого момента решаю всюду искать такие же черные дырки. Мои смятые бумажки смотрятся на красивых камнях очень странно. Наверное, из-за этого вчера некоторые смотрели на меня косо.

Какой-то мужчина приветливо улыбается мне и протягивает книжечку.

– Совершенно бесплатно! – искренне говорит он.– Помогите Святой Церкви Восходящего Солнца! Прочитайте это, и ваш путь обретет смысл!

– Спасибо,– вежливо говорю я и беру тоненькую брошюрку, намереваясь продолжить путь.

– Постойте, молодой человек! – Мужчина цепко ухватывает меня за рукав.

– Да?

– Я сказал, что это совершенно бесплатно,– частит мужчина, не переставая улыбаться и заглядывать мне в глаза.– И это действительно так! Но, получая эту уникальную книгу, человек должен внести небольшое пожертвование Утреннему Богу.

– Пожертвование?

– Да, совершенно небольшое. Иначе прочитанное не обретет для вас глубокий смысл и ваше драгоценное время будет потеряно зря,– поспешно говорит мужчина.

Что-то не нравится мне в его настойчивости. Какое-то чувство, кроме радости, исходит от него. Но он так мне улыбается, как никто до него. И мне хочется сделать для него что-нибудь приятное.

– Что я должен делать? – спрашиваю я.

– Совсем пустячок. Крохотный взнос для Утреннего Бога. Скажем…– мужчина на долю секунды замешкался, глядя мне в глаза,– …десять кредитов!