– Во-первых, не «ты», а «вы». Во-вторых, мистер Тарси, или как там ваше настоящее имя… Вы не покинете это место до тех пор, пока не расскажете мне правду и не ответите, почему вами так интересуется полиция вместе с инквизицией.

Час – столько прошло с визита инквизитора, когда в мою лавку зашел первый клиент. Ничего сложного, всего-то амулет от линкетти, чтобы мерзкая нечисть не тревожила сон ребенка и не высасывала из него жизненные силы.

– Ох, госпожа ведьма! Видели бы вы моего Марика: совсем исхудал, еле на ногах стоит. Совсем его этот злой дух извел, – причитала торговка нитями со среднего рынка, вытирая щеки от струящихся слез.

– Нечисть, – исправила женщину я.

– Что? – Она тут же перестала плакать.

– Линкетти не дух, а нечисть. Духами могут быть только умершие люди, – монотонно продекламировала я, будто отвечала на экзамене перед магистром Греем, который заставлял учить особенности каждой нечисти, даже самой низкоранговой.

Я находилась в прострации и думала лишь о том, как выбраться из сложной ситуации, а не о сыне торговки, однако заученные наизусть формулировки отскакивали от зубов автоматически, даже не требуя присутствия сознания.

– Да какая разница, – снова запричитала женщина. – Главное, что моему цветочку больно, холодно и страшно. Вы должны мне помочь, темнейшая, – взмолилась женщина.

– Есть разница, – заметила отстраненно я. – От злого духа поможет шафран и лаванда, а от линкетти только полынь и чабрец.

Женщина ничего толком не поняла, но я и не рассчитывала на это. Просто продолжала сплетать веточки чабреца с листьями полыни и обматывала все это черной шерстяной нитью. Получилось что-то наподобие маленького венка из трав, который я посыпала порошком из костей змеи и окропила кровью белого кролика с помощью специального венчика. Обычно такими размешивали густой чай в классических чайных домах, а я вот приладила для экономии жертвенной крови. Все же зарезать кролика в ночь солнцестояния можно только раз в год.

– Какая жуткая вещь, – прошептала достаточно громко торговка и тут же прикусила язык.

– Какова болезнь, таково и лекарство, – с фальшивой улыбкой произнесла я слова своей любимой бабушки, которая научила меня искусству плетения оберегов, после чего протянула венок женщине. – Положите в изголовье кровати под простынь, а через неделю сожгите в полночь на перекрестке. Так линкетти привяжется к оберегу, пойдет за ним и потеряет вашего сына на распутье.

– Благодарствую, госпожа ведьма! Живите богато и пусть ваша лавка процветает! Что бы мы без вас де-е-елали – и снова она завыла и запричитала, кланяясь в пояс.

Она так и вышла спиной вперед, продолжая склонять голову и рассыпаться в благодарственных речах, пока не наткнулась на одного из стражников снаружи. Тот даже ухом не повел, разве что кашлянул и продолжил исправно нести свою службу. А на службе у инквизиции весьма неплохие экземпляры.

Я перевела взгляд с извиняющейся торговки на невозмутимое лицо стражника, улыбнулась и опустила глаза на свои ладони и зажатые между пальцев веточки чабреца. Память тут же подкинула парочку эпизодов, когда рядом с похожими, но более старыми женскими руками на столе орудовали маленькие детские пальчики. Неумело, медленно и криво, но с огромным энтузиазмом.

Марик. Не этого ли мальчонку моя бабушка спасла во время родов? Помнится, младенца в благодарность назвали в честь великой ведьмы Марики Колкой – темной ведьмы из семьи потомственных светлых. Ее золотые локоны передались мне по наследству, когда янтарные глаза, пугающие своей медовой желтизной, я унаследовала от деда. Никто не знает, из какого именно рода моя бабка, ибо она никогда и никому об этом не говорила. Просто в юности поняла, что тяготеет к темному искусству, к нечисти и способам избавления от нее, и ушла из дома на вольные хлеба. У нее никогда не получались сильные проклятия, сказывалась светлая кровь, зато какие мощные обереги и амулеты она создавала! Именно бабушка научила меня этому. Она смогла соединить знания о силе природы и темномагические ритуалы вместе, создавая мощные обереги. И пусть они не приносили большого дохода, ибо продавать подобное приходилось дешево, ведь нечисть избирает своими жертвами по большей части простой люд, но я все равно любила это ремесло.

Пусть сгорит на месте тот, кто скажет, что темные ведьмы приносят только горе. Это никогда не было правдой. Лучше уж квалифицированная сильная ведьма вроде меня создаст проклятие, нежели обычная дилетантка погубит и клиента, и его жертву. Ведь люди никогда не перестанут завидовать, любить и ненавидеть друг друга, а значит, и проклятья не исчезнут. Не я, так другая проклянет, или и вовсе обычные люди полезут творить ворожбу. Последствия подобного страшно даже представить. Вот почему существует кодекс, а корона поддерживает истинных темных ведьм.

– Можно стакан воды? – бархатный низкий голос исходил от очередного клиента.

Пребывая в своих размышлениях, я привычно взяла графин с родниковой водой, что всегда стоял под рукой на одной из полок с зельями, и налила в стакан. Гость стоял у одного из шкафов с амулетами и внимательно их разглядывал. Я спокойно вышла из-за прилавка и сделала шаг к клиенту. Все тело прострелило, будто кто-то ударил по макушке кувалдой, а мысли мигом разбежались по углам. Очертания незнакомца поплыли и явили мне точеный профиль мужчины со льдисто-голубым глазом, нацеленным на меня как на добычу. Стоило мне одной ногой оказаться за пределами барьера, как этот хищник тут же кинулся в мою сторону. Белое плетение, агатовые бусины в волосах – и как я не поняла сразу.

– Ах! – воздух вышел из легких вместе с задушенным вскриком. Заскрежетали зубы: кто-то был очень недоволен.

– Ты в порядке? – знакомый шепот на ухо и крепкая рука поперек живота.

Флин появился, как всегда, вовремя и успел затащить меня под защиту клана раньше, чем лорд инквизитор успел добраться до меня. И ведь как умело подгадал момент. Если бы не моя задумчивость и витание в своих мыслях, Энар Хелл никогда бы не обманул меня своим мороком. Но это произошло. Видать, и на старуху бывает проруха.

– Как невежливо, лорд инквизитор, – сказала я, цепляясь за руку ворона. – Вам бы сперва объявить о причине моего ареста, а потом уже кидаться на меня с ограничивающими магию наручниками. – Я ухмыльнулась с легким превосходством, хоть внутри до сих пор дрожала оттого, что меня так легко могли поймать.

– Моя оплошность, темнейшая. Однако закон позволяет мне схватить вас на месте. Живую… – Он отзеркалил мою ухмылку и покрутил наручники с вязью рун на пальце. – Или мертвую.

– Что? – Я ошалело уставилась на этого пугающего мужчину.

– Эльвира Колкая из ковена темных ведьм, вы арестованы за применение смертельного проклятия, – теперь его голос казался громом в ясный день. – К высокопоставленному лицу.

Я так и осела в руках Флина, даже не пытаясь выбраться из его объятий.

– Но леди Броуд… Это проклятие всего лишь третьего уровня… – я совершенно потерялась.

– Леди Броуд отрицает любую связь с вами, а также она предпочла покинуть дворец еще вчера вечером. В особняк семьи Броуд ее сопровождали слуги, она никак не могла оказаться в вашей лавке, – он сделал паузу перед последним, решающим мою судьбу словом, – подозреваемая.

Вот он – тот самый гром, который должен был сопровождать молнию, но задержался почти на сутки. Грянул средь ясного неба, пения птиц и глупых надежд. Лед и холод – вот что ждало меня впереди.

Тарси молчал, не спеша отвечать на мой вопрос.

– И я не поверю, что дело в глупой любовной истории, – добавила я. – Ваша история – ложь, так что больше даже не думайте мне ее озвучивать.

– Что сказал этот Черненький? – раздался наконец его голос.

– Что принца убили. Как раз вчера. А еще «око» помощника показало вас. Он поинтересовался, знакомы ли мы.