А приехав забрать девушек на прогулку, заметили автомобиль все там же. Однако вскорости машина попала в поле зрения охраны на трассе. Правда, всего лишь один раз и мельком, но мужчины насторожились.

Казалось бы, что тут такого? Ну поехал человек тем же маршрутом, мало ли совпадений в жизни? Опытные воины посчитали иначе и в итоге оказались правы — за сестрами Игнатьевыми действительно велось наблюдение. Это означало лишь одно: не только император Японии интересуется Ярой, но и русские спецслужбы.

Беспокойство за девушку остро царапнуло сердце. Принц нахмурился, тяжко вздохнул. Ярослава Игнатьева не выходила из головы ни на миг. И причиной тому вовсе не просьба-приказ отца, а его личное отношение к девушке.

Да, Дэйчи являлся творческой натурой, но никто и никогда не посмел бы назвать его легкомысленным, как многих коллег-музыкантов. Выросший среди дворцовых интриг, обладающий острым умом и феноменальной памятью юноша прекрасно знал, что делает. И так же, как отец, отлично разбирался в людях.

Когда император просил составить о влюбленной фанатке собственное мнение, принц был уверен, что ничего нового не узнает. Ее фотографий с жалкими потугами понравиться и корявого письма казалось более чем достаточно, чтобы сделать определенные выводы.

Однако в тот миг, когда он впервые увидел Яру в школьной столовой, девушка вдребезги их разбила.

Гордая красавица на глазах у множества одноклассников самостоятельно защитила свою честь, а после, ни капли не тушуясь, на отличном разговорном японском дала понять, что прекрасно осознает грядущие проблемы из-за побитого дворянина. И помощи она не искала. Ни у него, ни у кого-либо еще. С этого момента Яра всецело завладела вниманием Дэйчи.

Естественно, находясь в ее обществе, наследник престола критически оценивал слова и действия девушки — иначе он просто не умел. К удивлению, Ярослава, безусловно выказывая должное уважение его статусу, не старалась понравиться или заинтересовать. Наблюдая за светловолосой красавицей, будущий правитель сверхдержавы вновь и вновь натыкался на поразительную вещь — девушка действительно не думала о той выгоде, которую сулило его расположение.

Дэйчи даже показалось, что для нее не имеет особого значения будущее, ценно только происходящее здесь и сейчас. Не скрывая эмоций, Яра просто-напросто упивалась свободой, что дарило ей небо и море. А он… похоже, являлся лишь приятным дополнением, не более.

Вспомнив, как она спокойно сидела на его колене и из любопытства осторожно принюхивалась к волосам, парень усмехнулся. Именно тогда он осознал — правил больше нет, отрицать очевидное глупо, для него становится все очень серьезно.

Эта умопомрачительная девушка одним невинным прикосновением совершила невозможное: мир приобрел насыщенные краски, а в душе принца звучала самая прекрасная музыка во вселенной. Но создавали ее не инструменты — совершенной мелодией была Ярослава.

Взглядом, мимолетной улыбкой она трогала за душу, находила отклик в его сердце. И беспрестанно наводила на размышления.

Неоспоримо, Ярослава Игнатьева умна, безупречно красива и безумно притягательна. Даже просто находясь рядом Дэйчи испытывал доселе невиданные чувства, но одновременно ощущал жуткий диссонанс.

Он ведь прекрасно знал — Яра простолюдинка. Однако мог бы поклясться, что это не так. Ее манера речи, естественная грация движений, походка, полный достоинства взгляд — все указывало на отличные воспитание и образование. Подобное невозможно сыграть. Ровно так же, как и нельзя сымитировать способность управления эфиром.

Девушка о себе ничего не рассказывала, но она, однозначно, не просто открывшаяся. В тот миг, когда Ярослава спокойно перехватила управление стихией воздуха, питающей «искорки подарка», принц удивился. А вот чуть позже был просто шокирован. И вовсе не тем, что Яра ускользнула. Конечно, это раздосадовало, но юноша прекрасно ее понял. Шок наступил, стоило девушке выйти из воды.

Дело в том, что, усмиряя волнующееся море, Дэйчи поставил мощный многослойный защитный купол, скрывающий их от лишних глаз и стабилизирующий стихии, а как только Яра ступила в воду, замкнул проход. Даже родовитая дворянка не вышла бы без его помощи, но Ярослава сделала это играючи. Причем, похоже, барьер она даже не заметила.

Желание защитить, уберечь девушку накрыло новой волной.

Пусть она обладает силой духа и щедро одарена способностями управления эфиром, но с Тайной канцелярией русских, а уж тем более с императором Японии ей не тягаться — проиграет.

Что же такое важное знает прекрасная девушка-загадка? Как ей помочь? И как ее не потерять?

***

Как всегда по утрам, спешащие на работу автомобилисты создавали нескончаемые пробки. Нервно поджимая губы, Савелий Андреевич на своем внедорожнике, словно черепаха, полз в плотном потоке.

Он в очередной раз набрал номер программиста и опять услышал лишь длинные гудки. Антон со вчерашнего дня упрямо не брал трубку.

— Куда ты прешь, идиот! — воскликнул обычно интеллигентный врач и гневно блеснул глазами на легковушку, нахально влезшую в узкое пространство перед его машиной.

Шумно выдохнув, мужчина призвал себя к порядку. Психуя быстрее не доедешь. Сделав громче радио, попытался незатейливой песенкой заглушить съедающую его тревогу.

Жену вчера удалось успокоить, однако сам он ни на миг не обольщался. Тайная канцелярия для галочки в больницу бы не заявилась — не та силовая структура. Еще и Антон, взяв системник для ремонта, внезапно перестал выходить на связь. Слишком много совпадений, чтобы их игнорировать.

Просто подозревают или уже знают про Яру? — этот вопрос не давал нейрохирургу покоя. Если знают, то все плохо. Спрашивать чьего-то мнения не станут, заберут девочку и запрут до конца дней в закрытой лаборатории.

Мужчина скрипнул зубами от злости. За себя или карьеру супруги Савелий Андреевич, естественно, волновался, но это было вторично. На кону стояла ни много ни мало судьба племянницы. Конечно, Игнатьев надеялся на лучшее, но от реалий жизни никуда не уйдешь.

Если в Тайной канцелярии узнают об изменениях Яры после опытов отца, то ученые вцепятся в нее мертвой хваткой. Когда в дело вмешиваются государственные интересы, об этичности никто разглагольствовать не будет. И кто знает, как далеко от моральных норм занесет исследователей?

Мало-помалу внедорожник выбрался из затора. Быстро свернув на боковую улочку, Савелий помчался окольными путями к дому программиста.

Наконец остановившись у низкого забора из штакетника, нейрохирург выпрыгнул из машины, привычно протянул руку сверху калитки, открыл щеколду и решительно направился к одноэтажному кирпичному дому. Взбежав на крыльцо, дернул за ручку металлическую дверь. Заперто. Сжав кулак, несколько раз с силой ударил по загудевшему от натиска металлу.

Дверь мучительно медленно отворилась. Лохматый, заспанный Антон густо дохнул на гостя перегаром.

— И чего тарабанишь? Голова и так раскалывается, — выказал недовольство хозяин дома. — Заходи, — буркнул, исчезая в темном проеме.

Савелий Андреевич вошел внутрь. Миновал длинный узкий коридор, уверенно свернул направо. Остановившись на пороге комнаты, бегло осмотрел полутемное, тесно заставленное допотопной мебелью пространство.

Средь привычного хаоса холостяцкой берлоги резко выделялись отличное рабочее кресло и два гигантских изогнутых монитора, притулившиеся на обшарпанном столе. Чуть поодаль важно поблескивал металлом внушительный корпус баснословно дорогого системного блока.

У впервые попавших в эту комнату моментально возникала разумная мысль:

«Как тут можно вообще работать?».

Впрочем, к обстановке в кабинете профессионального программиста Савелий Андреевич уже давно привык. Правда, на этот раз появилось кое-что новое.

— Ты почему на звонки не отвечаешь? — сердито поинтересовался мужчина, брезгливо разглядывая валяющиеся на полу пустые бутылки из-под крепкого алкоголя.