Спустя несколько часов после утреннего разговора про языки Корон добился от Золотой Рыси позволения учиться у неё Древнему языку. Теперь он постоянно бормотал что-то под нос, зубря очередной урок. Проводница категорически запретила ему записывать, сказала, что это убьёт всю суть занятий. Маиран улыбнулся. Кирий много раз говорил, что Маиран умеет учиться. Но до Корона ему было ой как далеко. Да, Маиран умел находить урок почти в любой ситуации, которая с ним происходила. Но Корон помимо этого активно находил и даже сам создавал те ситуации, которые будут ему уроком. И каким-то образом умудрялся не забывать уроки старые. “Если ему удастся сохранить такой живой ум, и научиться применять знания на практике — из Корона вырастет магистр Ордена Хранителей, не меньше”, — подумал Маиран, а потом вспомнил, что Корон уже весьма убедительно доказал, что использовать знания на практике он умеет.

На третий день пути Искра подошла к Маирану и негромко сказала:

— У Дона опять день воспоминаний.

Действительно, с самого утра от огородника не было слышно ни одной шутки. Он плёлся где-то в середине отряда (как верно отметила Искра, стараясь держаться поближе к Велену), то и дело останавливаясь, считая что-то на пальцах и бормоча под нос. Маиран мысленно выдал себе щелбан. Он-то уж было решил, что смог обратить свой взор на то, что происходит вокруг вместо того, чтобы копаться внутри себя. И такое прозевал.

— Ну, тут одно из двух, — сказал воин, произведя в уме нехитрые вычисления, — либо Дон что-то вспоминает каждый раз, когда мы идём откуда-то к концу огромного леса, либо у него день воспоминаний на цедис иды каждого месяца.

— Как сказал бы сам Дон, ты не знаешь, что он делает в цедис иды всегда. Ты знаешь только то, что он делал в цедис иды последние два раза, — отшутилась Искра, припомнив, видимо ту дурацкую шутку Дона про по крайней мере одну овцу с по крайней мере одним черным боком.

— Что ж, чтобы проверить этот факт, надо всего лишь дождаться следующего цедиса иды, — пожал плечами Маиран.

— Договорились, — согласилась Искра.

Дон, похоже, был слишком погружён в свои размышления, чтобы заметить их маленький заговор. Слишком сосредоточен… Так, погодите-ка…

— Велен! — Маиран осторожно потянул светляка за локоть в сторону и шёпотом спросил. — О чём это Дон так крепко задумался?

— Я н-не могу сказать, — страдальчески закатил глаза Велен.

— Почему?

— Я об-бещал н-не подглядывать!

— И что, получается? — недоверчиво уточнил воин.

— Не особо, — пожаловался светляк. Потом бросил взгляд на Дона и, удостоверившись, что тот очень занят, быстро и тихо проговорил. — Но, даже если бы я и подглядывал, я бы, скорее всего, ничего бы не понял!

Расспросы Наяны тоже ни к чему не привели. Причём, как понял Маиран, дело было не в том, что скрытница так уж ревностно хранила Доновы тайны. Похоже, ей и самой было интересно.

С ума сойти, этот человек (человек!) умудрялся обводить вокруг пальца Наяну. Причём, похоже, уже в течение нескольких лет, ведь Дон с Наяной были знакомы задолго до того, как был убит магистр Феарун, и Наяна призналась, что замечала подобные периоды задумчивости ранее. Однако вспомнить даты ей не удалось.

Маиран с сожалением понял, что загадку про “дней воспоминаний” Дона придётся отложить на потом.

На следующий день Дон вернулся к своему обычному состоянию, но зато теперь что-то произошло с проводницей. Золотая Рысь стала ещё молчаливее обычного (куда уж ещё-то?). Она то шла вперёд так быстро, что некоторым приходилось переходить на бег, чтобы поспевать за ней, но, наоборот, плелась нога за ногу, с тоской смотря вперёд.

К полудню вышли к одной из уже ставших привычными стоянок. Золотая Рысь объявила привал. Пока разводили костёр и готовили еду, проводница стояла у тропы, ведущей на запад и задумчиво смотрела вдаль, опираясь на своё копьё. Юна подошла к ней и села рядом. Девочка положила руку на голову псице и потрепала серую шерсть. Юна заглянула проводнице в глаза: куда, мол, смотришь, нет же там ничего, одна тропа пустая. Будто соглашаясь с Юной, Золотая Рысь вернулась к стоянке и молча села в стороне. Когда же все расселись, она вдруг встала. На лице её читалась совершенно отчаянная решимость.

— Эта тропа ведёт прямо к Холмам, — проводница махнула рукой на запад, и после взмаха рука упала и плетью повисла вдоль тела.

Лицо у неё было при этом такое, что Маиран невольно подобрался — с таким лицом обычно либо убегают, либо падают в обморок. Но эта девчонка оказалась крепким орешком.

— Меня зовут Атола Золотая Рысь, — выпалила проводница сиплым, срывающимся голосом, — и я прошу вас — позвольте мне идти с вами. До Холмов и дальше… куда бы вы ни направлялись.

Чувство смущения, которое испытал Маиран, было сравнимо с тем, что может испытать молодой парень, ненамеренно зашедший в помещение, полное голых женщин. Всё-таки Маиран провёл значительную часть своей сознательной жизни в Лиспе. И там он очень быстро усвоил, что “птичьи” имена, характерные для уроженцев этого региона — лишь прозвища, призванные помогать скрывать свои настоящие имена. С самого начала визита в Древний Лес Маиран подозревал, что здесь с именами происходит что-то похожее. И вот — нате — проводница доверяет им — пришельцам, незнакомцам, чужакам — своё настоящее имя. Но зачем? Маиран хорошо помнил, как переживал Снегирёк, когда понял, что на церемонии принятия присяги ему придутся назвать своё настоящее имя. И как они подгадывали момент, чтобы Маиран мог быть свидетелем. И даже тогда Снегирёк шепнул Маирану имя заранее, потому что боялся, что засомневается в самый ответственный момент.

Похоже, Корон знал, наверняка знал Арн, и, похоже, Наяна и Велен тоже поняли, что произошло что-то необычное. Дон лишь усмехнулся, почуяв, видать, конкурента по количеству имен.

Корон тоже встал. И, так как все остальные сидели, эти два маленьких и щуплых подростка, почти что ребенка, оказались вдруг в центре внимания. Почему-то Маирану это живо напомнило недавнее соревнование Корона с Чёрным Волком. Только в этом круге не было Белой Росомахи.

***

Корон стоял, собираясь с мыслями. Золотая Рысь смотрела на него взглядом человека, только что доверившего другому свою жизнь. Кто знает, может, так оно и было — Корон не знал точно, что означали имена для людей из Лесного Народа. В голове закрутилось множество слов, с которых стоило бы начать…

— Я не вижу, чтобы тебе хотелось идти с нами, — Корон не стал юлить и перешёл сразу к сути.

— А разве все вы отправились в этот путь по своей воле?

“Один-один!” — ехидно шепнул где-то рядом Дон.

— Твоя правда, — согласился Корон, — но мы все здесь собрались не просто так. Да, не совсем сознательно, верно. Но мы все принадлежим к разным Орденам, — Корон понял, что путается, — то есть не совсем все…

— Где твои глаза, хранитель? — перебила его проводница.

Сначала Корон не понял, что она имеет в виду, а потом, пронзенной внезапной догадкой, коснулся той части своей души, где пряталась магия и убедился, что Зайка говорила чистую правду — люди Лесного Народа тоже вступают в Ордена. Вокруг его собеседницы плескалась отчётливая аура мага Воды.

— Что, серьёзно? — похоже, Дон понял всё по их лицам.

— Это так, — печально подтвердила Золотая Рысь.

“Ну что”, — сказал себе Корон, — “ты хотел узнать побольше о Лесном Народе? Получай!”.

— А что ты будешь делать, если мы не позволим идти с нами? — на всякий случай спросил Корон.

— Тогда, — девочка нервно сглотнула, — тогда, наверное, я пойду вслед за вами. Так, чтобы не мешать.

Маиран многозначительно кашлянул.

— Мда, — произнёс воин, — мне всё это очень сильно что-то напоминает.

Они с Ренаром посмотрели на Арна. Эльф в ответ виновато улыбнулся и развёл руками.

— У нас нет ровно ни одной причины ей отказывать, — сказал Дон, — и очень много причин, чтобы согласиться.

Корон и сам это понимал. Но ему не хотелось втягивать в эту историю такую юную девушку. “На себя посмотри”, — подумал он, — “она вполне может быть старше тебя”.