— Геннадий Алексеевич, поступило сообщение что по наши головы немцы формируют какой-то охотничий полк. Тебе что-нибудь об этом известно?

— Илья Дмитриевич, хоть и неизвестно, но в любом случае нужно будет готовиться. Я что-то слышал об отдельных ягдкомандах, но пока их вроде мало. И они больше действуют как каратели против мирного населения.

— В центре просят разработать хоть какой-то план противодействия. Тогда можно запросить то, что нам понадобится для противодействия.

Наконец-то разумный подход — Москва не отдаёт приказ класса «Лечь костьми!». А вполне разумно интересуется мнением тех, кому придётся отражать атаки «тевтонской силы тёмной». И даже предлагает вполне материальную помощь.

— Ну что же давай раскладывать по полочкам…

Если это будет полк то какой примерно численности? Понятно, что по-любому он количественно превосходит и диверсионные группы, и отряды партизан. Но будут ли фрицы идти всей толпой по лесам и буеракам или разобьются на подразделения?

— Наверняка разделятся, что тут думать.

— Илья, думать нужно, причём тщательно. Каждую деталь, каждый нюанс прорабатывать. Тупо погибнуть мы всегда успеем. Вот, например, что они собираются кушать в этот период?

— Ну какая разница, что-нибудь да найдут.

Сложно, когда приходится обсуждать серьёзный вопрос с профессионалом ведения разведки, а не с интендантом. Даже такая мелочь играет роль и даже существенную. Для продовольствия и боеприпасов на столь большой отряд требуется обоз, как-никак. И этот обоз пойдёт отдельно, а если лесная война растянется по времени, то добавится фактор, именуемый «обозы». Регулярные, а не один на весь период.

— Ну и что это меняет?

— Илья, бляха-муха, — начинает свирепеть Межов, — это не будет генеральное сражение на какой-нибудь полянке! Кампания будет состоять из ряда боёв в разных местах и в разных условиях. И большую часть карателям придётся ходить пешком на дальние расстояния, иначе они не добьются результата. Мы более мобильны, что ни говори. А ты мыслишь старыми категориями, мол, где-нибудь укрепимся, заляжем и будем отбиваться до последнего патрона. А потом гордо погибнем, но не сдадимся.

— Хорошо, но причём здесь обозы? Если нужно сбросят грузы, доставив авиацией.

Вот это серьёзный подход. Действительно против самолётов у наших ничего нет. Если заказать спаренные крупнокалиберные пулемётные установки, то задолбаешься их по лесу таскать. А если просто заказать столь же крупнокалиберные пулемёты? И вдосталь боеприпасов к ним? Без «установок». Всё-таки ими проще выкашивать карателей в густом лесу.

В таком пошаговом режиме полковники отработали два дня. После чего отправили шифродонесение о том, что им понадобится для борьбы с карателями. Среди запросов был даже заказ на большое количество проволоки и гранат. Впрочем растяжки нужны и в других местах. Понятно, что невозможно противостоять столь большому количественному перевесу. Но никто не заставляет сразу бросаться в бой. Можно достаточно долго таскать фрицев по лесам и болотам, доводя тех до белого каления. То в одном месте, то в другом они и сами напортачат и подставятся. Жаль, что ни артиллерийскую поддержку, ни авиацию не вызовешь.

— Ну как «не вызовешь», товарищ полковник, — взъерепенился Артём, — а мы с Андрюхой на что. Угоним бомбер и раздолбаем где надо что надо.

«Гусар-диверсант» никак не угомонится, ему лишь бы выпендриться своими умениями. А ещё лучше в деле их применить.

— Не дождёшься, капитан, уймись. Лучше давай разрабатывать виды заманух и ловушек на живца. Пусть даже без самого живца, но чтобы немчура верила в то, что он там есть.

Ягдполк «Полесье» формировался под Брестом, чтобы войти в зону борьбы с партизанами с северо-западной части. Как наши диверсанты и предполагали, карателям не предоставили ни артиллерию, ни танки. А грузовики лишь для передислокации. После чего навьюченные грузами добровольцы вермахта и СС двинулись в свой последний поход. Лаврентий Павлович лично проконтролировал отправку трёх рот НКВД и роты ОМСБОНа в подчинение полковнику Межову Г. А. Раз уж когда-то было объявлено о существовании Полесской армии интернационалистов, то следовало легенду поддержать.

Каратели разделились на три штурмовые группы (по батальону в каждой), чтобы действовать самостоятельно на своих направлениях. Ясно, что всё это являлось показухой, так как невозможно взять под контроль более ста тысяч квадратных километров столь малыми силами. Группа «Юг» вообщё попёрлась на украинскую часть Полесья и именно её по частям уничтожали «полещуки». Фашисты и рады были бы применять миномёты, которые пёрли с собой, но непонятно было куда стрелять. Деревни попадались редко, да и те почему-то пустые. Разбиваясь на мелкие подразделения в целях расширения площади прочёсывания, постоянно нарывались на смертельный пулемётный огонь из леса.

А что делать, если такие действия в новинку, так как стратегия подобного противостояния в лесах ими пока лишь разрабатывается. Инновации, вводимые диверсантами, что ни говори, являются неприятными сюрпризами и отличаются от приёмов той же Германской войны. И европейский подход не всегда подходящ в Полесье. Ну да, самолёты прилетали, но ничего не могли обнаружить, кроме отдельных мест вроде бы нахождения партизан. Бомбили то, что им было предъявлено в качестве цели и передавали координаты наземным подразделениям. Те и нарывались на очередную засаду. Странные русские больше не ходили в контратаки и не подставлялись под немецкие пулемёты и миномёты. Мало того, проведя очередной расстрел через лес, они куда-то исчезали. Что увеличивало количество убитых и раненых, но никоим образом не давало необходимого фашистам результата.

В конце концов, от ягдкоманды «Юг» осталось лишь две сотни на ходу и множество раненых. Их добивали уже украинские партизаны, а межовцы убыли на охоту за «Центром». Тех, пока суть да дело, по мелочам третировали трофимовцы, вынуждая больше искать растяжки, а то и магнитные мины, привязанные к пням и деревьям. Иногда прилетал ракетснаряд, тоже вынуждавший фрицев залечь, вместо того, чтобы куда-то идти и хоть что-то делать. «Центристы» столкнулись ещё с одной проблемой. Будучи постоянно на нервах они на любой выстрел, даже издалека, начинали шмалять из своих автоматов и карабинов повсюду. В результате, вынуждены были запросить прислать груз, чтобы восполнить потери боеприпасов. Это совсем не то, как обычно. Нет деревни, которую нужно зачистить от сторонников партизан, а потом вернуться гордыми победителями. Нет даже разведанного местоположения партизанского отряда, которых можно разбомбить с воздуха, а потом уничтожить на земле.

— Руссише швайне! — это максимум того, что карателям удавалось сделать в ответ. Лишь материться от «невезенья», не более.

А потом и Гена со своими присланными из Москвы «интернационалистами» подключился. Так что и вопрос с группой «Центр» тоже закрыли. В связи с тем, что вражеский отряд перестал существовать.

— Товарищ полковник, может уже в открытую пойдём на них. Очень хочется повоевать по-настоящему, — предлагали НКВДшники и даже ОМСБОНовцы.

Ох уж эта тяга воевать лицом к лицу. Фраза «На миру и смерть красна!» почему-то превалирует в головах. Ну почему многие хотят умереть сразу, а не победить и выжить, действуя исподтишка? Причём рядовые бойцы согласны были именно с Межовым, но вот их командиры рвались в открытый бой.

Группировку карателей «Север» пока сдерживали по мере возможности партизанские отряды. Лишь запрет на контратаки и прямые боестолкновения сдерживал их от проявления массового героизма. Хорошо, что он пришёл не от Трофимова или Межова, а из Москвы. И приходилось его соблюдать, хотя ненависть к захватчикам выплёскивалась через край.

— Ну почему нам запрещают воевать по-настоящему? — слышалось то там, то тут.

Особенно это бесило особистов, не всех конечно. Но повсюду имелись те, кто считал самопожертвование необходимым в каждом случае. Для таких важным было «попасть в газеты», что соответствовало нравам царских времён. Именно они погибали первыми. И ляд бы с ними, но погибали же и подчинённые им бойцы.