Подполковник Трофимов, получив самостоятельность, огрёб и гору проблем. В жизни так бывает, что воду везут на тех, кто сам согласен на это. Только теперь он начал понимать Межова, откорячившегося от руководства полесским инкубатором. Заявки на поставки урезались, просьбы рассматривались слишком долго, подчинённые рвались в бой сразу по прибытии… Даже встречи с межовцами были редки, как будто не одно общее дело делают для блага Родины. А ведь так хотелось плечом к плечу рисковать жизнью, проявлять смелость и решительность. В результате пару вирус-групп потеряли из-за проявленной теми инициативы в боевых операциях. Лишь поляки, подготовкой которых руководил Рыбаков, вели себя дисциплинированно и исполнительно. Уже целый рейд за Буг провели в качестве тренировочного, а заодно приглядели несколько мест для своей будущей базы. Где-то уже была создана Армия Крайова на базе неведомого «союза вооружённой борьбы» и следовало вступить с ними хоть в какой-нибудь контакт. С передаточной связью класса «Польша-Лондон-Москва-Полесье и обратно». Даже целый слух имелся, что в Полонии есть уже американские и английские парашютисты-диверсанты.

Самому Межову прислали целую дюжину свежеиспечённых омсбоновцев. Правда, он выбрал лишь двоих, чем расстроил умников из НКВД-НКГБ и Разведуправления (их агенты в число избранных не попали почему-то). Остальных отдали Трофимову. Геннадий Алексеич вообще зазнался, не желая получить официальный статус и перейти в прямое подчинение хотя бы к Судоплатову. Упорно откорячивался, что лишь «мимо проходил, вот и вляпался». Нет, таких слов он не говорил, но явно думал. Его личная группа где-то кого-то грабила, пополняя неизвестно где расположенные закрома, взрывала какие-то фашистские склады, уничтожала снайперским огнём офицеров. Да и поездам доставалось, а точнее паровозам. Попадание в котёл гарантировало мощный взрыв и порчу «железного тяни-толкая», а их всё-таки считанное количество. И это в тот период, когда имелся пик фашистских поставок на Восточный фронт. Хоть охранные роты сопровождения по всем железным дорогам распределяй. Чтобы в километровой зоне (от железки) двигались параллельно поездам, днём и ночью. Фашистов раздражало, что чёртовы лесники могли оказаться за сотню километров от предполагаемого места обитания. Или они всё своё постоянно с собой таскают, как улитки какие-нибудь?

Если бы не классные показатели, которыми удавалось похвалиться перед вышестоящими, программу «Лесник» могли бы и прикрыть. Непослушный подполковник создавал проблемы, выявляя своими бесконтрольными действиями огрехи и ошибки тех или иных руководителей. Сталин уже высказал Берии, что думает по поводу сворачивания довоенной программы обеспечения потенциальной партизанской войны. Мало того, Санжаровский порекомендовал отправить к Межову представителя Рективного научно-исследовательского института. Всё-таки человек из будущего должен знать, что более перспективно в данной области, а что и подождать может.

— Чего ждём, тащ полковник, — понтересовался Локтев у задумавшегося командира, — я и очередную карту действий уже наваял, если что.

— Проблем ждём, друже. Мы, как жареный петух, клюнули уже всех, кого смогли. И фашистов, и своих, и союзников, и подчинённых. Чувствую, что летом дадут нам жару сразу со всех сторон.

— Так может в отпуск, уйдём, Геныч, — предложил Тёма Рыбаков, — купим путёвку куда-нибудь в Югославию, в горы. Деньги-то есть.

Дружелюбные отморозки из будущего, на днях, умудрились ограбить грузовик, в котором оказалось жалованье для фрицев и теперь не знали, что с этим добром делать. Ясно, что в центр нужно отправить, но хотелось хоть денёк-другой побыть в шкуре олигархов.

— А ведь хорошая идея по поводу рейда к югам, — приободрился Межов, — глядишь по дороге нас и прихлопнут, как тараканов.

И стрелки-снайперы, и оба омсбоновца молча лопали свои порцайки и ничему не удивлялись. Пусть командиры чушь несут и языки чешут, лишь бы не сканудили в очередной раз о дисциплине и аккуратности. Только Филатов, хорошо зная своих американских товарищей, пытался угадать: возьмут его в европейское турне или оставят на хозяйстве. Онищенку, вон, отправили в Москву, хотя тот не хотел туда. Прихрамывающий младший лейтенант, ныне, не пара диверсантам с великолепной атлетической подготовкой. Хотя, даже в дальнем рейде, любому подразделению нужен свой старшина. Который не по званию, а по призванию…

Глава девятнадцатая

Хуже нет когда слишком много целей имеется в наличии. Причём в некоторых случаях приходится выглядеть подонком.

— Геннадий Алексеевич, мы просто обязаны напасть на временный лагерь остарбайтеров, — доказывал Трофимов, поддержанный замполитом.

Под Кобриным немцы оборудовали пересыльный пункт по вывозу рабов и диверсантам хотелось спасти несчастных, в основном женщин.

— Нет, Илья, в этом нет смысла, — возмущение присутствовавших на заседании штаба не повлияло на подполковника, — да, можно покрошить охрану, но дальше что? Куда мы их денем, а сами они не смогут добраться в безопасное место.

— Можно увести их поглубже в Полесье, а там как-нибудь разберёмся. Или вы боитесь смерти? — выкрикнул замполит.

— Я боюсь, что женщины выдохнутся через час и не смогут идти дальше.

Спор длился уже полчаса, но взаимопонимание так и не наступало. Новым «полещукам» хотелось помочь несчастным людям в первую очередь, тем более они были наслышаны о прошлогоднем разгроме лагеря для военнопленных. Вот только задумываться о том, куда их девать, чем кормить, как лечить и прочей тысяче мелочей никто не хотел. Обычный подход типа «само как-нибудь рассосётся». Поэтому и военсовет закончился ничем. «Американцы» передали карту с разведанными объектами и ушли в свою ставку. Подполковник Трофимов решил всё-таки напасть на лагерь двенадцатью РДГ, тем более что вооружений, включая английские, вполне хватало.

А межовцы отправились в долгий рейд на железную дорогу Брест-Барановичи. Любые диверсии на ней мешали «прусскому порядку железных дорог», а значит создавали проблемы в снабжении фронта. По дороге заминировали одну полянку в лесу под Жабинкой. Глазастый Локтев выяснил, что это укромное место, куда приезжают высокопоставленные местные фашисты для пикников вместе со своими дамами. Там даже хорошая жаровня имелась, пеньки и стволы деревьев (ради колорита). Уютно, спокойно, а теперь и взрывоопасно. Пусть отдыхают себе на здоровье.

Прибывшего в Москву Онищенко встретил представитель Судоплатова и сразу увёз с собой на беседу. Дело о путешествиях во времени оставалось секретным, но становилось ясно, что всё вскоре выйдет наружу. Фашисты наверняка собирали осколки и гильзы там, где проходили боевые операции «интернационалистов», и, ясен пень, дотумкают до верных выводов. Они не дураки и своих умников в достатке имеют. Так что собеседование с Онищенко свелось не к секретам Лесника, а к тому что именно свежеиспечённый младший лейтенант может преподать опытным офицерам ОМСБОНА. Поселили его в квартире по соседству с Аней, благо свободной жилплощади хватало в связи с эвакуацией. Со временем молодой офицер переедет на базу, где сможет вести ещё и занятия в качестве инструктора по физподготовке. А пока…

— Не томите, Павел, как он там? — Аня смотрела умоляюще, — хоть вспоминает об мне… и о дедушке?

— Вспоминает тебя, даже говорит, что больше некому его спину прикрывать при отступлении, — вроде шутка, но какая-то двоякая, честно говоря.

— Паша, он пишет, что не был ранен, может обманывает, чтобы я не переживала?

— Пойми, Аня, все операции рассчитываются до мелочей, так что пока мы живы-здоровы.

Рита Санжаровская привезла здоровенную коробку со спецпайком (даже занесла её руками своего шофёра) и теперь улыбалась наивно-дотошным вопросам двадцатилетней девушки. Неизвестно чем закончится эта лирическая история, но пока вроде всё нормально. А то, что Геннадий Алексеевич даже на побывку не хочет приехать, так наверное занят слишком? Онищенко, по выработанной привычке, практически не пил за столом, но медленно соловел. Всё-таки, вкусная, по-домашнему приготовленная еда и деликатесы срабатывали в качестве лёгкого снотворного. А также спокойствие и расслабленность, насколько они возможны в городе, регулярно подвергающемся бомбардировкам.