Эскадра готова к выходу. Как только закончатся учения, авианосцы выйдут к точке рандеву, в которой нас уже ожидают два линкора, лёгкий крейсер, два десятка эсминцев, десять подводных лодок и пятьдесят транспортных судов. Группа прорыва блокады готова, собравшись все вместе, день мы потратим на отработку ордера и притирку, а потом в путь! Ну и ещё кое-что, туда же нам доставят и спецгруз. Непосредственно перед выходом в море на борт «Ленинграда» поднимут авиабомбу. Эта бомбочка совсем даже не простая, она золотая даже можно сказать! Это имитация ядерной бомбы, но знать об этом буду только я, остальному же экипажу, как кораблей конвоя, так и тех, которые доставят груз, специально сообщат, что у нас на борту ядерный заряд. Какая-то спецоперация товарища Лаврентия, специально утечки делают, что бы «союзники» прознали про этот муляж и поверили в обман. Ну и хорошо, сдается мне так будет спокойнее всем, а нам дает ещё один козырь в рукав. Сто раз подумают теперь американцы, прежде чем с нами в драку лезть. Да и муляж вполне себе рабочий, просто начинён он обычной взрывчаткой, а значить случись что, можно его использовать по прямому назначению.

Через час все истребители и самолеты-дымзавесчики в своих ангарах. Во время этой «генеральной репетиции» мы безвозвратно потеряли два самолёта, шесть повреждены, погиб один пилот и трое ранены. Покрышкин рвёт и мечет, а я считаю такие потери приемлемыми, хотя погибшего пилота и жалко. В тех условиях в которых проходили учения нам действовать вряд ли придётся. Сейчас был просто адский экстрим, в который мы сами себя поставили. Пилоты в основном показали себя очень хорошо. Насколько я знаю, в таких погодных условиях американцы предписывают своим пилотам не рисковать и покидать самолёт рядом со спасательным судном, или же ловят самолёты на палубе сеткой, что гарантированно приводит к выходу их из строя и только сумасшедшие советские моряки и пилоты рискуют своими жизнями, что бы посадить самолёт на палубу. Мы готовы выходить в море.

— Ну как Гриша, освоился с кораблём? — бывший хулиган и боцман китобойного судна только несколько дней назад прилетел с Тихого океана, чтобы вялится в дружные ряды советских «камикадзе». Я честно предупредил Гришу, что поездка может быть в один конец, но он меня даже слушать не стал. Воспользовавшись своим служебным положением и поддержкой Кузнецова, я назначил его командиром легкого крейсера «Варяг».

Переход с маленького эсминца на крейсер всегда не простое дело, всё же этот корабль на порядок выше классом, да что там говорить, это корабль первого класса, считается отдельной воинской частью и требует командира в звание не меньше капитана второго ранга! Гришка же до сих пор капитан-лейтенант, даже самый младший по званию его помощник, старше командира по званию. То, что Луцевич не пропадёт и не даст себе сесть на шею более старшим и опытным подчинённым, я был уверен, но зная Гришкины методы воспитательной работы слегка переживал за целостность физиономий тех, кто попробует оспорить его власть на мостике. «Варяг» будет осуществлять непосредственное прикрытие «Ленинграда» и защищать его от подводных лодок противника, если такие попытаются нас атаковать. Так же он выступит и в качестве крейсера ПВО. Для прикрытия его хватит, случись морской бой, с посмевшими нас обидеть кораблями будут разбираться дядьки побольше, и в такие разборки «Варягу» лучше не лезть. Этот легкий крейсер мой резерв, да и удрать на нем всегда можно, ибо скорость в тридцать семь узлов позволяет. Нет, сам то я бежать не собираюсь, а вот эвакуировать раненых и спасенных с погибших кораблей, например, на нём будет можно, но это если конечно нам сумеют по шее навалять.

— Нормально командир! — Гришка сейчас со мной, на авианосце, его крейсер болтается не подоплёку, вот я и вызвал его к себе, сто лет его уже не видел! Сидим у меня в каюте, коньячком балуемся немного, былое вспоминаем — сработаемся. Я хоть званием и пожиже, но всё же дважды герой и с «самим Жоховым!» всю войну прошёл. Именно так, на «Вы» и шёпотом! Все на флоте как с ума походили! Рапортами канцелярии частей закидали с просьбой перевестись к тебе. Ты не представляешь, что было, когда сообщили что ты на службу вернулся, праздновали как будто ты их родственник. Я тебя, когда по палубе «Шторма» в первый день знакомства гонял, не думал, что ты в такого важного дяденьку превратишься! Извиняйте ваш бродье, не велите казнить, не поминайте лихом!

— В ухо дам! Гонял он меня… Смотри не обделайся Гришка, я за тебя поручился! Иваныча ещё хотел вытащить, да он в рейсе и вернётся не скоро. Вообще всех бы выдернуть, мне с вами спокойнее. Только вот служить только мы с тобой остались, остальные на дембель ушли. Нужно будет собраться как ни будь всем вместе, да не просто, а в Архангильске, на старом «Шторме».

— Да вот кстати. Ты бы похлопотал там у себя на верху, пусть «Шторм» во Владик вернут! Оттуда он уходил на войну, весь наш экипаж дальневосточники! Стоит там один, приглядеть за ним даже некому! — задел меня за живое Гришка. Я и сам уже про это думал. Корабль реально требовал пригляда. Знаю я как после войны за такими вот памятниками следили. Скоро его весь по винтикам растащат, а когда власти хватятся, восстанавливать уже и нечего будет. Во Владивостоке действительно будет кому за ним присмотреть. Сами ветераны, их дети и внуки не дадут боевому буксиру пропасть.

— Поговорю брат, сам об этом думал. Ну а теперь то, зачем я тебя позвал. Слушай боевую задачу Гришка! — я сделал серьёзное лицо.

— Слушаю командир! — Гришка подобрался. Сразу видно, соскучился мой бывший боцман по адреналину в крови, в бой просто рвётся.

— Наливай коньяк каплей Лучевич! У тебя что, руки болят⁈ Сидим уже полчаса, а ты не видишь, что у командира рюмка пустая⁈ Мы выходим завтра, а сегодня я хочу провести последний спокойный вечер, так что не пили мне больше мозг Гриша!

— Это мы мигом. Узнаю Витьку Жохова, как был алкаш, так им и остался. Хоть что-то в этом мире не меняется и остаётся стабильным — Гришка заржал и взял в руку бутылку армянского нектара.

— За успех нашего безнадежного дела! — поднял я тост.

Наша эскадра подходит к берегам Южной Америки. Позади долгий и трудный поход, шторма, непредвиденные обстоятельства и даже трагедии. Круизный лайнер двадцать первого века проходит путь от Английских островов до Мадейры за двадцать два дня, и это с остановками в пути чуть ли не в каждом порту. Наша же эскадра шла от города героя Ленинграда до берегов знойной Аргентины месяц. Тихоходные транспорты тормозили нас не хуже якоря. По моему мнению, мы и так рекорд скорости побили, учитывая, что к концу пути несколько судов из-за поломок пришлось тащить на буксире. За время перехода авиагруппы авианосцев тренировались чуть ли не каждый день, а при приближении к берегам Южной Америки, стали летать на разведку и патрулирование.

Бои в Аргентине набирают обороты. Так называемая «Армия освобождения» непрерывно получает подкрепления и новую технику о западных «друзей», они рвутся вперёд. Наши ребята захлёбываются в крови, но пока держат оборону против многочисленных противников. Возможности отступить у меня больше нету, нам предстоит идти только вперёд несмотря ни на что, подкрепления нашим нужны срочно!

Месяц в тесных трюмах транспортных судов провели бойцы перевозимых нами дивизий. И если морякам и летчикам было чем заняться, то запертые как в банке со шпротами молодые и здоровые мужики маялись от безделья. На палубу, для прогулки их выпускали только малыми группами и строго по графику, чтобы не мешать команде работать. Замполиты и командиры как могли заполняли их время учёбой, чисткой оружия, подгоном амуниции и политинформацией, но свободного времени всё равно было слишком много и от скуки за время похода случалось всякое. Несколько драк, пьянки, азартные игры и даже одно убийство, вот что случилось за этот месяц у пехотинцев! Преступника арестовали, особисты работали с залётчиками, а я втыкал звиздюлей всем подряд на каждом оперативном совещании.