Я ответил, что недопустимо, чтобы эти государства обсуждали вопрос о военном использовании территории другого суверенного государства. Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается.

Французский посол сказал, что в таком случае они ответят Советам, что польское правительство отказалось от обсуждения или что французское правительство не взялось сделать формальный демарш, будучи уверено в отрицательном ответе.

Оставляю вопрос об ответе Советам на усмотрение Франции и Англии, оговаривая, чтобы ответ не давал повода для недоразумений.

Бек» (Выделено мной. — Г.Ф.).

Польский источник утверждает, что документ, скорее, предназначался не Лукасевичу, а польскому послу в Лондоне Эдварду Рачинскому. Там же приводится польский оригинал, перевод которого в точности соответствует вышеприведенному русскому тексту^[164].

Такова истинная причина срыва переговоров по созданию системы коллективной безопасности против германской агрессии. Следовательно, именно здесь кроется причина германского нападения на Польшу. Гитлер боялся войны на два фронта; а его генеральный штаб — еще больше. Он не рискнул бы начать войну при существовании системы коллективной безопасности.

Последняя была бы создана, если бы ей не противодействовали Англия и Польша.

27 августа 1939 года в интервью «Известиям» маршал Ворошилов высказался так:

«Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора. Подобно тому, как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и Советские Вооруженные Силы не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши.

Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР. Это обстоятельство сделало невозможным военное сотрудничество СССР с этими странами.

В этом основа разногласий. На этом и прервались переговоры»^[165] (Выделено мной. — ГФ.).

Есть убедительные доказательства, что Германия хорошо заплатила Беку, дабы он действовал в ее интересах, — что он, по сути, был германским шпионом^[166].

Снайдер указывает:

«Оба режима немедленно обнаружили общность в их взаимном стремлении разрушить Польшу» (с. 160).

В действительности верно обратное. В противоположность утверждению о «стремлении разрушить Польшу», пакт Молотова — Риббентропа гарантировал существование Польши в случае ее захвата германской армией. Вот текст секретного протокола к пакту Молотова — Риббентропа:

«2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития»[167].

Как явствует из процитированного секретного протокола, пока сохранится «независимое Польское Государство», располагаться оно будет восточнее линии Нарев — Висла — Сан^[168], и Германия не сможет завладеть ею. Что отвечало интересам СССР. Такой клочок Польского государства служил бы буфером между германскими войсками и границей Советского Союза и оставался враждебным Германии и с большей вероятностью поддержал бы договор о взаимной военной помощи с СССР — тот самый, который Польша, как мы видели, отказывалась заключить еще в августе 1939 года, то есть менее чем за месяц до начала польско-германской войны.

Никому и в голову не могло прийти, что польское правительство бежит из страны, не назначив себе преемника, и, таким образом, оставит Польшу вообще без правительства. В отсутствие командования вооруженными силами и лиц, уполномоченных вести переговоры о капитуляции, у Гитлера появился удобный предлог — и поистине уникальный прецедент международного права — признать, что Польши как государства более не существует.

Заявление Германии, что Польша лишилась своей государственности, стало равносильно угрозе аннулировать пакт Молотова — Риббентропа, в котором речь шла о «Польском Государстве». Продолжая настаивать, что никакого «Польского Государства» больше нет, Германия была вправе направить свои войска на сотни километров дальше на восток, к границам Восточной Украины и Восточной Белоруссии. Так, собственно, и случилось. Гитлеровское правительство перестало говорить о «Польше» и начало говорить о «территории, лежащей к востоку от зоны влияния Германии».

СССР не мог оставаться в стороне и ждать, пока гитлеровская армия подойдет к его границам до 1939 года. Так не поступило бы ни одно из государств на земле. Не требовало этого и международное право. Советский Союз вынужден был вторгнуться в пределы «бывшего Польского Государства», чтобы предотвратить продвижение германской армии до советских границ до 1939 года.

Седьмая глава настоящей книги посвящена более детальному исследованию вопроса о германо-советском пакте о ненападении и связанным с ним вопросам.

Снайдер пишет:

«Ирония состояла в том, что Сталин еще совсем недавно оправдывал уничтожение более ста тысяч собственных граждан вследствие фальшивых обвинений» (с. 160).

Это утверждение — явная фальшивка. Сталин никогда не говорил ничего подобного, и, естественно, Снайдер не приводит ни единого доказательства в пользу существования такого заявления.

Снайдер утверждает:

«На официальном уровне договор, подписанный в Москве 23 августа 1939 года, был не чем иным, как пактом о ненападении. Фактически Риббентроп и Молотов также договорились о секретном протоколе, распределяющем зоны влияния нацистской Германии и Советского Союза в Восточной Европе — территории на тот момент все еще независимых государств Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии. Теперь же Советский Союз согласился вместе с Германией напасть на Польшу»⁵⁹ (с. 160) (Выделено мной. — Г.Ф.).

Это ложь. Выше уже цитировался секретный протокол к пакту. В нем нет никакого соглашения о «нападении на Польшу», а уж тем более «совместно с Германией». Конечно, Снайдер не может привести ни единого свидетельства, чтобы доказать свое заявление.

В разных местах своей книги и в других статьях Снайдер пишет об «альянсе», «союзе» нацистской Германии с Советским Союзом. Например:

«Нацистско-советский альянс.», «союз между Москвой и Берлином.» (с. 161).

«Через два дня после советской военной победы над Японией, 17 сентября 1939 года, Красная армия напала на Польшу с востока. Красная армия и вермахт встретились в центре страны и устроили совместный парад победы» (с. 162).

Каждое из таких заявлений — тоже ложь, и, конечно, Снайдеру нечем подтвердить их.