- Двоюродный брат Владыкиной, военный следователь из Ярославля, – один из обвиняемых по этому делу. Когда следствие только-только начиналось, он звонил Катерине и сообщил, что, возможно, станет фигурантом и быстро отмазаться не получится. Она была расстроена, поделилась с лейтенантом Калдышем – они оба хорошие такие приятели. Я как-то заметил, что Катерина сама не своя, узнал у лейтенанта, может, ему что известно. Он рассказал. Но всё ли, нет ли, где приврал, уж не знаю.

- Что брат Владыкиной сообщил ей? Что передали вам? – голос Сезонова похолодел.

- Он сказал – точнее, мне передали такими словами, – что в городе уничтожены какие-то невероятные звери, непохожие ни на один вид животных, проживающих на Земле. Предполагалось, что они пришельцы. Безумная фантастика, но так. И брат Катерины в том числе… упоминал ваше имя. Я потому и не препятствовал вам ознакомиться с досье на нее, зная, что вы увидите, кто ее родственник, и что-то для себя поймете. Потому, собственно, вы и сами здесь.

«Всё-таки эта цепочка существует! Владыкина осведомлена от Аверченко!»

- Что говорили обо мне?

- Этот – уже далеко не «один вопрос», Валерий Игоревич.

- Знаю, и всё-таки.

- Вы встречали его вместе с местным гарнизонным капитаном, между вами возникло недопонимание по вопросу этих... непонятных существ и вы пытались переманить следователя и второго военного на свою сторону. Потом следователь вас больше не видел. Какая уж у вас была тогда правда, мне не ведомо. Только брат Катерины сказал, что вас якобы надо опасаться. Есть за что, товарищ подполковник?

Взгляд Селиванова взметнулся к Сезонову.

- Никак нет, – выдавил тот.

«Значит, Селиванов действительно не знает, что я после встречи с Аверченко сразу из города не уехал. Если сейчас не врет. Не скажет правды, что знает, как было дальше – если ему известно. Но это уже никак не вытянешь… Аверченко, значит, после возбуждения «ярославского дела» сказал Владыкиной, что больше не видел меня, и ничего не добавил. Получается, Багров не рассказал ему, что мы с Юрой еще были в Ярославле в ночь ликвидации пришельцев. Смолчал, а зачем? Уже не выяснишь.»

- А вообще… Если хотите начистоту, товарищ подполковник... На сей момент мне не важны ярославские эпизоды. Не там моя епархия. Мое дело – заниматься местным пришельцем. И вы сейчас – тут. И интересует меня – настоящее дело. И мне важно, как вы показываете себя здесь, а что до Ярославля… Что было, то случилось. Ситуация там взята на контроль компетентными лицами? Прекрасно. Поэтому речь между мной и вами – только об Омске и только о Ягосоре. Работаем только по одному направлению. И если генерал Фамилин, о котором я слышал только хорошее, вас особо отметил и рекомендовал, мне нет оснований вам не доверять.

«Вот как. А я вот, наоборот, с подозрением, ко всем здесь. В силу пакостной привычки, которая, однако, порой спасает жизнь.»

- Спасибо, товарищ полковник. За ответ. Но скажите еще. У вас разве не возникало сомнений при включении в рабочую группу по изучению Яго, сибирского пришельца, родственника человека, ставшего фигурантом по уголовному делу с другими пришельцами?

- Сомнения? Нет. Два разных дела о двух разных представителях инопланетных видов, далеко по одну и другую сторону уральского хребта. В контактах не работаем. Они – объективно – не знают о нас. Мы – объективно –не знаем о них. Если вы хотите подвести к тому, что Катерина со своим братом о чем-то опасном договорились, что мне не известно, то этого быть не может. – Селиванов понизил голос, заговорив еще тише прежнего: – После разговора Владыкиной с братом в ее служебный телефонный аппарат и, к сожалению, в мобильный телефон, в целях осуществления проверки безопасности, встроена прослушка. Она это не знает. Мы слышим и читаем каждый ее разговор. Да, ситуация с мобильником – вторжение в личную жизнь. Но управление предприняло такой шаг, чтобы поймать момент, если что-то будет затеваться в отношении нашего пришельца или тех, ярославских. Прошло уже столько недель, а за Катей не наблюдается какое-либо несвойственное ей поведение.

- Думаете, всё так просто?

- За простым отводом глаз кроется сложное сюжетное сплетение, вы считаете?

- Есть основания. Правда, боюсь, они только для меня веские. Но не для вашего департамента, не для омского управления.

- Вам явно известно о «ярославском деле» больше. Я уверен. И уверен также, что сказали вы о нем несравненно мало. Не знаю конкретики, но знаю общее: вы видели и слышали многое, имеете некое представление и понимаете, почему в Ярославле произошло то, что произошло.

- На самом деле не до конца всё ясно. Лично мне. И этого я не узна́ю. Узнают лишь следователи и суд.

Селиванов поднес к губам чашку с готовым кофе и отпил свежесваренный напиток.

- Другими словами, резюмируя нашу беседу: у вас есть сомнения относительно советника Владыкиной?

- Да.

- Вот так вот берете и обвиняете служащего моего подчинения.

- Не голословно.

- Поясните подробнее. Это вам кажется? Или вы уверены?

- Страшно сказать, но ни то, ни другое. Я допускаю.

- Хм. Некая середина.

- Так точно.

- Я, возможно, чую, что некоторые риски могут быть. – Селиванов медленно покивал, глотнув кофе еще раз и глядя куда-то в стену перед собой. –Но описать их конкретно, изобразить, представить… Не выходит пока. Сам не знаю, что меня тревожит, что волнует. Не то чтобы Катерине я не доверял. Хотя… – полковник неопределенно пожал плечами. – Не взять ее в рабочую команду для контакта с пришельцем я не мог. Она инициативна, умна, хватка, исполнительна – действительно хороший советник, сомнений потому не было. Но когда всплыла история с ее двоюродным братом, мне как-то не по себе стало. Понимаете? Там инопланетянин, здесь… Того гляди из главка глубже копнут, про обоих узнают, полетят шапки. А кто про них может рассказать? В первую очередь, кто сильнее пострадал от «знакомства» с ними.

Селиванов пальцами закавычил слово, вновь посмотрел на Сезонова, оглядев его с ног до головы, будто тщательно сканировал.

- И что вы хотите предложить? Вы потому и торопитесь перевезти пришельца в Москву? Из-за Владыкиной?

- Верно. Чтобы она не привела в действие свой план.

Сезонов вкратце описал, что некоторое время назад выстроил в голове. Полковник слушал молча, попивая кофе небольшими глотками и положив вторую ладонь на сгиб руки.

- Как-то всё… сумбурно, Валерий Игоревич.

Селиванов скорчил гримасу недоверия и прошел к своему месту за столом.

- Прямых вещественных доказательств против нее нет. Равно как и косвенных. Не думаю, что телефонные разговоры с братом можно причислить к таковым. Из них явно не выясняется противоправная конкретика... Мне только одной вашей интуиции довериться?

Селиванов поднял на Сезонова глаза. Тот остался стоять перед севшим в свое кресло полковником.

- Ладно. – Селиванов повел губами, сдаваясь под натиском одолевавшего его сомнения, множащегося каждую секунду молчанием подполковника. – Что вы хотите? Какие ваши предложения по охране объекта вплоть до столицы?

И Сезонов, успев за короткие секунды набросать в мыслях примерный план пути следования из омского управления до московской Знаменки, поделился соображениями с полковником.

- Как видите, ничего сложного, – завершив последовательные объяснения, Сезонов развел ладони, констатируя очевидную для него простоту.

- Но так выходит, что головой за объект при приведенных вами нештатных потенциальных случаях отвечаете всё-таки вы, – с нажимом заметил Селиванов.

- Владимир Дмитриевич. Готов, – подполковник серьезно кивнул. – С меня спрос, в любом случае.

- Тогда не подведите. Пришелец важен только живым.

Всё вышло как нельзя лучше: был разыгран идеальный вариант развития событий – все документы на материальных носителях по Ягосору подготовлены вовремя и получены, печатями заверены, подписи проставлены. Телефонные разговоры состоялись, ответственные лица найдены – в Москве уже полным ходом работают над обеспечением секретного грифа вокруг перевозимого из Омска объекта.