Это была ужасно тяжёлая работа. Они ползали на четвереньках среди груды пыльных книг, разыскивая каждый том. Наата была страшно близорука, и несмотря на очки, ей приходилось подносить книги к глазам так близко, что казалось, будто она их облизывала. Хотя Лина тоже была близорука, но она отыскивала книги гораздо быстрее Нааты.

— Знаешь, если бы я работала в одиночку, у меня ушло бы месяца два или три, — сказала Наата, поправляя на носу очки.

— Все эти книги старые? — спросила Лина.

— Да, как и все книги в моём магазине, — ответила Наата. — И чем старее книга, тем сильнее её чары.

— Чары?

— Да, ведь книги притягивают людей и влияют на них, не так ли? В этом их очарование.

— Когда я вошла, то подумала, что здесь пахнет, как в библиотеке, — сказала Лина.

— Это так! Книга вбирает в себя запахи людей, которые её читают. Это единственный тип книги, который меня интересует, — улыбнулась Наата.

* * *

В полдень Наата провела Лину в заднюю комнату. Окно, выходившее в сторону леса, было широко распахнуто, и оттуда дул холодный ветер. Здесь, как и в магазине, было множество книг. Наата принялась убирать со стола всё лишнее, а Лина стала разглядывать книги, стоящие на полках. Заметив это, Наата проговорила:

— Это мои сокровища, книги, которые я особенно люблю.

— Я принесла обед, — сказала Лина, открывая свою корзинку и показывая содержимое.

— Это готовил Джон, не так ли? Никто никогда не хочет есть мою стряпню, — понимающе кивнув, сказала Наата и скрылась на кухне.

Большинство из сокровищ Нааты были иностранными книгами, и Лина даже не могла понять, на каком языке они написаны. Вперемешку с ними стояли книги из Японии. Лина смогла прочитать их названия: «Научное руководство по управлению метлой», «Общая методология невидимости», «Великая книга заклинаний».

Пока Лина с изумлением таращилась на книги, сзади подошла Наата.

— Ты, наверное, никогда не видела такие книги? Бабушка Пикотто не говорила тебе, что мы все — потомки волшебников? Ты не замечала ничего странного с тех пор, как пришла сюда? Знаешь ли ты, что это место называется Улицей Сумасшедших? Я думаю, что простым людям мы в самом деле кажемся сумасшедшими, — сказала Наата, выстреливая в Лину вопрос за вопросом.

Лина подумала с минуту, а затем стала отвечать по очереди на каждый вопрос:

— Да, я знаю, что этот город называют Улицей Сумасшедших. Когда я сюда пришла, кое-что показалось мне странным. Но я впервые слышу о том, что вы все — потомки волшебников. Что это за вздор?

— О нет, это совсем не вздор, — ответила Наата с таким видом, будто речь шла о самых обычных вещах.

Слова Нааты заставили Лину задуматься. Бабушка Пикотто и в самом деле напоминала злую ведьму. Странно было и то, что посреди лета цвели весенние и осенние цветы. Джон прекрасно говорил по-японски, хоть совсем не походил на японца. Без сомнения, весь город был во власти волшебной силы.

Ей на ум пришло ещё множество вещей, подтверждающих слова Нааты, но Лина никак не могла в это поверить. «Если всё, сказанное Наатой — правда, то почему здесь оказалась я?» — думала девочка.

— Поживи тут немного, и тогда всё поймёшь. Эта история слишком невероятна, чтобы ты сразу в неё поверила, — сказала Наата и похлопала рукой по стулу, приглашая Лину садиться.

Лина жевала приготовленный Джоном обед и думала о том, что когда вернётся домой, то расспросит обо всём Ит-тяна или Джона. Но когда девочка вспоминала, какое лицо было при этом у Нааты, ей казалось, что они ответят: «Ну да, всё верно, мы — потомки волшебников», словно это самое обычное дело. Сколько Лина не ломала себе голову, это было выше её понимания. Она решила последовать совету Нааты и немного подождать.

Бутерброды Джона были восхитительны, но у Лины пропал аппетит при виде того, что проделывает Наата. На столе рядом с Наатой лежал большой бутерброд. Он состоял из двух кусков чёрного хлеба, между которыми были уложены ломтики такуана. Наата откусила кусок бутерброда и, не успев толком прожевать, бросила следом в рот пригоршню хидзики и тушёную в соевом соусе чикуву, отхлебнула глоток сладкого чая с вареньем и заела солёной сливой.

Когда Лина сложила свою салфетку, она увидела, что Наата, в дополнение к такуану, намазывает на бутерброд майонез, и мысленно поблагодарила Джона за обед.

Когда она вернулась в тот день домой и возвратила Джону пустую корзинку, он усмехнулся и спросил:

— Как насчёт завтрашнего обеда? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя кормила Наата?

Лина в ужасе отшатнулась от него и стала отчаянно умолять:

— Пожалуйста, Джон! Приготовь мне на завтра обед, пожалуйста! Ну, пожалуйста!

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Джон. — Не волнуйся так, я лишь немного позабавился. Никто не заставляет тебя есть стряпню Нааты.

— О, спасибо тебе! Наата действительно хороший человек, и она мне нравится… но я терпеть не могу такуан и майонез, — сказала Лина.

— Это единственный недостаток Нааты. Правда, она ещё слишком торопится с выводами, но поскольку сама признаёт этот факт, то его нельзя считать недостатком, — произнёс Джон.

Лина рассказала о том, как утром не могла вставить ни словечка в разговор с Наатой.

— О, в этом вся она! Но поверь: нет более скучного существа, чем человек без недостатков, — сказал Джон, кивая своими тремя или даже четырьмя подбородками.

Никто из них не заметил, как вошёл Джентльмен. Теперь он спокойно сидел у ног Лины и кивал, соглашаясь с Джоном.

— Привет, Джентльмен, я вернулась, — сказала Лина. Кот вежливо мяукнул в ответ.

Во время ужина по случаю первого рабочего дня Лины царило необычное оживление.

— Ну, как дела, Лина? Устала? Я постараюсь придумать такое лекарство, всего одна капля которого избавит тебя от усталости и вернёт силы, — пообещал Ит-тян.

Положив каждому на тарелку по шипящему стейку, Джон сказал:

— Я уже давным-давно изобрёл это лекарство, верно, Лина?

— М-м-м! — с довольным видом промычала в ответ Лина. Говорить она не могла, потому что полила стейк чудесным соусом и набила им полный рот.

— О, какая неприятность! Ты уже получил на него патент? — горестно спросил Ит-тян, сморщив свой красный нос. Он выглядел таким несчастным, что Лина едва не подавилась мясом и проглотила его, лишь приложив все силы.

Кину-сан рассмеялась, а затем обратилась к Лине:

— Твоё платье… оно всё перепачкалось и пропылилось. Принеси его потом, я постираю.

Чувствуя на себе суровый взгляд старушки, Лина ответила:

— Я думаю, что смогу постирать его сама.

По правде говоря, она совсем не была в этом уверена. Девочка опасалась, что может повредить прекрасные рукава-фонарики.

— Закончится это тем, что платье потеряет форму, — сказала Кину-сан. — Ты пока не умеешь стирать такие вещи.

Ит-тян украдкой толкнул Лину, подсказывая, что нужно попросить Кину-сан о помощи.

— Тогда, может, это сделаете Вы? — спросила её Лина, умоляюще склонив голову. Бабушка Пикотто сделала вид, что ничего не заметила.

* * *

На следующее утро Лина, одетая в джинсы и футболку, схватила корзинку с обедом и выбежала за ворота усадьбы Пикотто. В это время из кондитерской напротив вышел маленький мальчик. На нём были только плавки, а в руках он держал пакет, полный конфет и печенья. Увидев Лину, мальчик скорчил гримасу на своём веснушчатом лице и улыбнулся.

Лина зашагала рядом с мальчиком, думая о том, что впервые повстречала человека на этой улице. Когда она остановилась перед магазином Нааты, мальчик тоже остановился и, раскрыв пакет, протянул его Лине:

— Я дам тебе только одну, — сказал он, особо выделив слово «только».

Видя, что Лина молчит, мальчик взмахнул своими огненно-рыжими волосами и протянул пакет к ней поближе.