— Давайте же кушать, друзья, иначе мой суп… — но под взглядом старушки тут же смолк.

— И напоследок у нас Джентльмен, — сказала старушка и посмотрела налево.

Там на стуле восседал зверь с золотистой шерстью и зелёными глазами, похожий на огромного кота. Джентльмен пристально уставился на Лину. Она почувствовала, что её словно затягивают эти бездонно глубокие, как болота, глаза.

Во время еды Лина старалась не глядеть на старушку и кота. Еда оказалась вкусной. Ит-тян заботливо передал Лине соус и хлеб. Джон, похоже, был очень доволен, что у неё такой отменный аппетит.

После обеда Лина вернулась в свою комнату и стала смотреть на индийскую сирень. Она снова ощутила, что находится в гостинице. Наверное, здешние жители сходились вместе лишь во время еды, а когда она заканчивалась, каждый отправлялся к себе в комнату. Возможно, тут не принято было собираться всем вместе, чтобы просто поговорить, как это делали в доме Лины или её бабушки в Нагано. Лина пожалела о своём решении остаться в этом месте.

«Интересно, что сейчас делает мама?» — подумала девочка и внезапно почувствовала, как сильно по ней соскучилась. Глаза её наполнились слезами.

«Сегодня я только и делаю, что плачу. Это на меня совсем не похоже», — подумала Лина.

— Обычно я не такая, чтоб ты знала! — воскликнула девочка, обращаясь к сирени.

В этот самый момент она услышала стук в дверь. Лина подскочила от удивления. Она торопливо вытерла слёзы и осторожно приоткрыла дверь. За дверью стоял Ит-тян.

— Лина, тебе, наверное, скучно сидеть взаперти в своей комнате? Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по дому? Я буду твоим проводником, — сказал он, с улыбкой глядя на неё.

Лина энергично кивнула головой, обрадовавшись его приглашению. Шагая вслед за Ит-тяном, Лина решила спросить его о том, что её беспокоило:

— Это посёлок Серебряный Рудник? Или какое-то другое место?

Ит-тян удивлённо обернулся и посмотрел на Лину.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь? Это вовсе не посёлок Серебряный Рудник. Официально здесь город Туманная Долина, но мы называем его Улицей Сумасшедших. Потому что все мы любим пошутить, понимаешь?

— Улица Сумасшедших! — воскликнула потрясённая Лина, а про себя подумала: «Какое ужасное название! Посёлок Серебряный Рудник звучит гораздо лучше». Однако она не осмелилась сказать об этом вслух, потому что Ит-тян смотрел на неё с улыбкой, как бы говоря: «Улица Сумасшедших — красивое название, верно?»

После того, как они осмотрели весь дом, Ит-тян предложил пойти поболтать с Джоном. Они отправились на кухню, но Джона там не оказалось.

— Должно быть, он пошёл в огород, — сказал Ит-тян и вышел из дома, ведя за собой Лину.

Стоило им пройти немного по тропинке, что вела от кондитерской в сторону тёмного леса, как вокруг внезапно посветлело и показался огород. Посреди салатной грядки, словно Король салата, возвышался Джон. Издали он выглядел совершенно круглым.

— Эй, Джон! — крикнул Ит-тян.

Заметив их, Джон помахал в ответ рукой и сказал:

— Мне нужны две морковки, большой кочан капусты и полная корзина винограда. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Конечно! — ответил Ит-тян.

Он принялся разыскивать и срывать всё, о чём просил Джон. Каждый овощ занимал определённый участок. Справа от огорода располагалось небольшое пастбище и фруктовый сад. Ит-тян отдал Лине корзину и стал собирать виноград.

Лина несла корзину с виноградом, Джон шагал, прижимая к себе короткими ручками капусту и салат, а Ит-тян тащил морковку, лук и шпинат.

На обратном пути Лина спросила:

— Этот огород и пастбище принадлежат гостинице Пикотто?

— Нет, они являются собственностью всех, кто живёт на Улице Сумасшедших, — ответил Джон.

— Всякий раз, когда нам что-то требуется, мы просто берём его в нужном количестве, — добавил Ит-тян.

— Мы работаем все вместе лишь во время посадки, а в остальное время ухаживаем за огородом по очереди, — сказал Джон.

— Все вместе? Ты хочешь сказать, что старушка тоже работает в огороде? — спросила Лина. Ей припомнилась старушка, сидящая на диване, будто чёрное пятно.

— Да, конечно, она приходит на работу. В конце концов, ты же знаешь её девиз: «Кто не работает, тот не ест». Но её работа немного стоит, — добавил Ит-тян.

— Неправда. Когда бабушка Пикотто появляется в огороде, ни одна ворона или воробей не смеют туда сунуться. Согласись, что из неё получается великолепное пугало!

Ит-тян рассмеялся, а Лина подумала, что слова Джона не лишены смысла, потому что при виде старушки даже ей хотелось бежать без оглядки.

* * *

В ленивом безделье прошло три дня.

Лина была так занята, навещая по очереди двух своих новых друзей, что и думать забыла о возвращении домой.

Улица Сумасшедших, оправдывая своё название, всегда готова была чем-то удивить. От Ит-тяна, например, вечно пахло химикалиями, цветами и маслом.

После ужина Лина отправлялась обычно в комнату Ит-тяна. Когда она впервые туда вошла, то решила, что вряд ли выдержит там больше получаса. Несмотря на то, что на дворе стояло лето, в каждом из четырёх углов комнаты возвышалась пузатая печь, внутри которой жарко пылал уголь. Лина была озадачена.

— Ит-тян, неужели ты так сильно мёрзнешь?

— Это моя работа, — ответил он, уклонившись от дальнейших объяснений.

Джон, шеф-повар, называл комнату Ит-тяна экватором. И хотя Джону ещё не приходилось бывать на экваторе, по его мнению, там стояла такая же жара. В конце концов, Лина отыскала на «экваторе» самое прохладное место и теперь проводила там в беседах целые часы.

Кроме печей, в комнате Ит-тяна стоял типографский станок, перегонный куб, множество бутылок, колб и пробирок с различными химикатами, лежали горы книг и тетрадей, так что едва оставалось свободное место. Имелась там и кровать, но на ней стояла большая бутыль с лекарством, поэтому Ит-тян спал, лёжа в гамаке.

Не обращая внимания на жару, Ит-тян в своей захламлённой комнате перегонял и смешивал вещества, о которых Лина не имела ни малейшего понятия. Он постоянно забывал, куда положил болты, гайки, гаечные ключи и молотки, поэтому Лина искала их для него, пока они беседовали.

Джон всё время проводил на кухне, которую начищал до блеска, и возвращался в свою комнату лишь на время сна.

К трём часам дня все собирались к чаю, а Лина и Джентльмен, благодаря особой заботе Джона, перекусывали также в десять утра. Джентльмен всегда получал кубик сливочного масла в пять сантиметров толщиной, а Лина — холодное молоко и сладости.

Джон много говорил и смеялся. При этом его огромное тело тряслось так, что даже кастрюли и сковородки начинали позванивать. Лине тогда казалось, что вместе с ним смеётся вся кухня.

— Если кулинарное искусство — это состязание, то ни одна живая душа здесь не cможет соперничать со мной. Но даже я вынужден признать, что не умею готовить печенье и торты так же вкусно, как Токэ, — сказал Джон.

— Токэтт?

— Видишь там напротив кондитерскую? У Токэ настолько вкусные торты, что когда их ешь, не можешь остановиться. Они никогда не приедятся и кроме того, от них не потолстеешь. Разве желе, которое ты сейчас ешь, не восхитительное?

— Да, оно потрясающее.

— Это из магазина Токэ. От него не поправишься, так что ешь спокойно, — сказал Джон, подмигнув.

Лина очень любила сладости, но ей не хотелось толстеть ещё больше. И хотя она не помнила, чтобы говорила об этом Джону, однако он смотрел понимающе.

— Всё же тебе не стоит так много кушать, иначе не останется места для моего обеда. Может, у Токэ и лучшее в мире желе, но оно не сравнится с моими бутербродами.

Джон говорил чистую правду. Блюда, которые он готовил, были просто изумительны. И хотя в начале трапезы стол ломился от разных вкусностей, не было случая, когда что-то оставалось несъеденным.