Светлые ночи сопровождались необычайными зорями. Вон что пишет по этому поводу газета «Сибирская жизнь» от 20 июня 1908 года: «Во вторник, 17 июня, в Томске наблюдался необыкновенно красивый закат солнца. Полнеба было окрашено в яркий красный цвет, внизу, почти около самого горизонта, видна была узкая светло-зеленая полоска, которая отделялась от остального неба длинною темно-свинцовою тучей, все вместе представляло замечательное эффектное зрелище».

Редкое природное явление вызвало многочисленные отклики. В газетах появились описания падения метеорита, причем в ряде случаев сообщения носили совершенно фантастический характер. Так, в газете «Сибирская жизнь» 29 июня 1908 года говорилось о том, что метеорит упал недалеко от Канска, вблизи полотна железной дороги. По этой причине будто бы был остановлен пассажирский поезд, и пассажиры с изумлением толпились вокруг небесного пришельца, имевшего якобы в объеме шесть кубических сажен, и настолько горячего, что к нему нельзя было близко подойти. Все это было чистейшей «уткой» от начала до конца, исключая то, что действительно, невдалеке от Канска был остановлен товарный состав, машинист которого принял грохот от про лета метеорита за взрыв какого-то груза в собственном поезде.

Совершенно очевидно, что в эти дни человечен. во было поставлено перед из ряда вон выходящим явлением. Казалось, что официальная наука мобилизует все силы для его изучения. Однако дремучую тупость в царской России было трудно прошибить даже гигантским метеоритом. Правда, пролет болида вызвал несколько тревожную реакцию и у «властей предержащих». Так, енисейский уездный исправник Соломин в рапорте от 19 июня 1908 года на имя енисейского губернатора доносил, что «17-го минувшего июня, в 7 часов утра, над селом Кежемским (на Ангаре) с юга по направлению к северу, при ясной погоде, высоко в небесном пространстве, пролетел громадных размеров аэролит, который, разрядившись, произвел ряд звуков, подобных выстрелам из орудий, а затем исчез».

Усмотрел ли в этом факте лихой исправник какое-либо потрясение основ, сказать трудно, но достоверно известно, что в тот период «изучения» Тунгусского метеорита фигура исправника вообще играла не последнюю роль. Когда профессор В. А. Обручев, бывший в то время деканом Томского технологического института, пытался навести справки о месте падения метеорита через енисейского губернатора, последний откомандировал с целью проверки имевшихся слухов опять же полицейского исправника. Какова была его компетенция в вопросах космогонии и как выглядели проводимые им расспросы населения, неизвестно, но результат их был, разумеется, отрицательным.

Тем собственно «изучение» Тунгусской загадки в царской России и закончилось. Последние отголоски этого события исчезли со страниц газет. Рассказы со слов очевидцев все больше приобретали характер легенд и фантастики. Где-то в глубине сибирской тайги зарастал молодой порослью многокилометровый лесной бурелом. Казалось, что тайне Тунгусского метеорита суждено навсегда остаться неразгаданной.

Этого, однако, не случилось.

7 ноября 1917 года старая, отжившая свой век дворянско-помещичья Россия рухнула под натиском сил революции. Наша страна вступила в новую эпоху своего существования — эпоху социализма.

То, что было по плечу официальной науке царской России, оказалось под силу науке молодой Советской республики.

В 1921 году, когда еще не отгремели последние выстрелы гражданской войны, в голодную и трудную годину, молодая Советская республика нашла силы и средства для организации первой в истории нашей науки метеоритной экспедиции.

Во главе ее был поставлен Леонид Алексеевич Кулик.

С этим именем связана вся дальнейшая история изучения Тунгусской катастрофы. Сделав более 20000 километров по необъятным просторам нашей страны, Л. А. Кулик натолкнулся на полузабытые следы происшедшей 30 июня 1908 года катастрофы. Интуицией крупного исследователя Л. А. Кулик понял, что речь идет о факте, научное значение которого может быть поразительным.

Собственно говоря, экспедиция натолкнулась не на следы катастрофы в прямом смысле слова, а на многочисленные слухи, которые продолжали распространяться среди населения центральной Сибири. Первой задачей, вставшей перед Л. А. Куликом и его спутниками, было выяснение предполагаемого места падения метеорита.

Путем рассылки анкетных листов и непосредственных опросов населения удалось установить, что метеорит упал в центральной части Красноярского края, где-то в районе фактории Ванавара.

Начиная с 1927 года, Л. А. Кулик предпринимает серию экспедиций в район Подкаменной Тунгуски с целью окончательного установления места падения метеорита и розысков обломков последнего. Это было связано с большими трудностями. Дело в том, что местное население, достаточно хорошо осведомленное о месте взрыва метеорита, с большой неохотой допускало туда посторонних. Это объяснялось широким распространением легенды об огненном боге Огды, сошедшем будто бы с неба в тайгу в наказание за людские грехи. Факт падения метеорита усиленно обыгрывался местными шаманами: один из них, например, некто «Васька», пытаясь нажить на нем моральный капитал, утверждал, что огненный болид был вызван его заклинаниями и что чуть ли не он сам летал в таком виде по небу (справедливости ради следует сказать, что даже на уровне космогонических представлений Эвенкии 1908 года «Васькины» домыслы успеха не имели, и он был жестоко осмеян своими сородичами).

Первоначально Л. А. Кулик полагал, что место падения метеорита находится в верховьях речки Ванаварки. Позднее он отказался от этой точки зрения и перенес центр тяжести поисков на район, расположенный примерно в 60 километрах к северо-западу от фактории Ванавара, на таежной речке Хушме (ниже мы будем говорить о том, был ли Кулик абсолютно прав, поступив таким образом). Зимой 1927 года Л. А. Кулик сделал попытку проникнуть в район падения. Ему удалось добраться до границы бурелома, расположенной в течении реки Макикты.

Л. А. Кулик поднялся на вершину горы Шахорма («Сахарная голова») — двугорбую красавицу, господствующую над всей окружающей местностью.

Картина, открывшаяся здесь перед исследователем, по своей грандиозности не имела равных.

На много километров вокруг дыбились высокие холмы. К югу от Шахормы они были покрыты густым хвойным лесом. Стоял стужный февраль. В долинах между горами лежал снег. Но там, где вершины были покрыты лесом, снега видно не было. Темно-зеленые кроны сосен и елей закрывали от взора поверхность земли. Иная картина открывалась на север, северо-запад и северо-восток. Здесь, до самой линии горизонта, лес был срезан точно гигантской бритвой. Обнаженные вершины гор и холмов блистали под лучами солнца шапками февральского снега. Гигантские лиственницы, сломанные, выкорчеванные, полузаснеженные, но все же хорошо видные, лежали вершинами на юго-запад, в сторону, противоположную той, где взорвался небесный гость.

Нужно было идти вперед, но проводник, охваченный суеверным ужасом, отказался вести дальше, и ученому пришлось вернуться в Ванавару, чтобы повторить свою попытку весной 1928 года.

На этот раз Л. А. Кулик и его спутники двигались по рекам Чамбе и Хушме в период их разлива. «Экспедиция проходила в обстановке романов Майн-Рида и Купера», — писал впоследствии Л. А. Кулик по поводу этого путешествия.

Путь был нелегким. Членам экспедиции приходилось пробираться через многочисленные пороги и мели; дело принимало подчас характер смертельного риска. Члены экспедиции уговаривали Л. А. Кулика не подвергать себя опасности больше, чем другие. Уговоры оказались напрасными: Л. А. Кулик упорно продолжал оставаться на самых опасных местах. Недалеко от впадения Хушмы в Чамбу лодка с грузом, в которой сидел Л. А. Кулик, перевернулась на порогах. Ученого спас лишь пробковый пояс, предусмотрительно надетый заранее.

Спустя еще несколько суток пути караван экспедиции подошел к месту, где в лесную красавицу Хушму вливает свои воды Чургим — «Огненный ручей», образовавшийся, по преданию, после взрыва метеорита. Кругом простирались голые холмы, склоны которых были покрыты поваленным лесом. Л. А. Кулик решил совершить экскурсию на север с целью установить направление вывила леса. Прорубаясь через завалы, несколько суток спустя он вышел в большую котловину, со всех сторон окруженную невысокими холмами. Обойдя ее со всех сторон, ученый убедился, что повал леса носит радиальный характер, причем центр круга примерно совпадает с центром котловины. Л. А. Кулик поднялся на самую высокую гору, усеченный конус которой ограничивал впадину от севера. Низко нависало холодное северное небо. Дул пронзительный сырой ветер. Горизонт тонул в серой дымке туч. У подножья горы начиналось болото, на серовато-буром фоне которого виднелись округлые, точно блюдца, заполненные водой углубления. Их было больше десятка. Дальше на юг виднелась огромная топь с большими пространствами чистой воды.