Щелкнул замок, и показался Ильтен с красными щеками, красными глазами и красным опухшим носом.

— Ильтен, почему вы плакали? — Ардена вновь одолела тревога. — Вас кто-то обидел?

Симпатичного мальчика могли зажать и использовать. Легавые за такое наизнанку вывернут, не дожидаясь суда, если не удастся доказать, что мальчик достиг совершеннолетия и выразил однозначное согласие, но некоторых отморозков это не останавливает. Зохен, и аккурат тогда, когда он, Арден, несет ответственность за мальчишку! Нет, не может быть. Не в музее же! Отморозки по музеям не ходят.

— Ильтен, да скажите наконец, что случилось? — Он затряс пацана за плечи. — Я постараюсь вам помочь. Только не молчите!

Дитя издало страдальческий стон, и он, испугавшись, отпустил его.

— Живот сильно болит, — выдавил Ильтен.

Гора с плеч. Неужели небесные силы сжалились и пошли навстречу отчаянной мольбе? Арден выдохнул. Адреналин ушел, и вместе с облегчением накатила усталость.

— Идемте, я дам вам таблетку. Что надо — от спазмов, от тошноты или от поноса?

От спазмолитика полегчало, но музей был уже не в радость, проблемы требовали решения. Вера попросилась в гостиницу. Учитель страдал, не в состоянии разорваться между ней и другими учениками, но выбор был очевиден: надо остаться с группой. Он посадил Веру в такси и стребовал с нее страшную клятву, что она будет отдыхать в номере, никуда не отлучаясь.

Ну и как такую клятву не нарушить? Впереди еще полдня, потом дорога в Ноккэм. Где взять прокладки и на что их купить, даже если найдутся? Денег-то нет: ехали ведь с господином Арденом, на полном обеспечении. Вера и не думала, что ей может понадобиться что-то, кроме леденцов или газировки, а вся мелочь, на них отведенная, уже потрачена. Через интернет заказать невозможно: у нее нет пароля к папиному счету. Просить учителя — не вариант. Само собой, он не откажет в помощи, он же за нее отвечает, но тогда он поймет, что она — девочка. Украсть? Сначала надо выяснить, где подается этот «неходовой товар». Вера влезла в интернет и не смогла внятно сформулировать запрос: поиск выдавал либо сантехнические прокладки, либо услуги по прокладке кабеля.

Оставалось действовать на свой страх и риск. Вера порылась в аптечке на этаже, пока не видел дежурный, и стащила вату — увы, упаковка оказалась небольшой и уже наполовину использованной. Потом сунулась в бар в надежде разжиться салфетками. Там ее застукал господин Арден. Вернувшись и не обнаружив Веру в комнате, он поседел еще на несколько волос и, найдя, отругал ее весьма нетактично.

Товарищи после своего возвращения донимали: чего это вы, Ильтен, свалили из музея, куда больше всех хотели пойти? Пришлось лгать, изворачиваться — мол, дно вышибло, видать, завтрак не удался. Не самое удачное оправдание: того гляди, заполучишь кличку Засранец. В таком обычно не признаются. Но лучше уж так, чем сказать правду.

Чтобы исключить катастрофу в дороге, Вера перед отъездом покромсала гостиничное полотенце. И, конечно, дежурный, недосчитавшись его, предъявил претензию. Вера упрямо отпиралась: мол, потерялось само. Господин Арден лично перетряхнул всю комнату, пытаясь найти клятую тряпку, нашел в мусорке кровавую вату и аж лицом посерел. Наспех сочиненное вранье о разбитом стекле и босой ноге, неаккуратно на него наступившей, успокоило учителя лишь отчасти.

С месячными у Веры не заладилось. Мама их даже не замечает, не пропуская ни одной своей утренней разминки — вот бы Вере так! А у нее как придут — тут и подташнивает, и живот ноет, и вообще хочется лечь и помереть. А в школе в эти дни, словно нарочно, то спортивные соревнования, то сдача нормативов. Тренер недоволен, что она показывает плохие результаты, требует полной отдачи. Ребята обижаются, что она не идет играть в волейбол. Походы в бассейн, которые организовал тренер ко всеобщему восторгу, превращаются в полный ужас. Хорошо хоть, плавать Вера умела и постаралась сразу, в благоприятное время, сдать зачет.

Мама потащила ее к доктору Нихесу, потребовала разобраться. Доктор развел руками: такое бывает. Выписал какие-то витаминки и обезболивающие. Мама обозвала его дубоголовым шарлатаном. Доктор стойко снес: годы общения с госпожой Ильтен закалили его нервную систему, и даже самые придирчивые пациентки, прежде выводившие его из равновесия, казались душками. Но, несмотря на неприкрытый вызов его умственным способностям, ничего иного предложить не смог. Разве что вовсе удалить все органы, доставляющие неприятности. Верный конец карьеры, а то и самой жизни: если станет известно, что он без недвусмысленных медицинских показаний лишил страну потенциальной матери, с астероидов он может и не вернуться. Однако госпожа Ильтен знала массу способов настоять на своем. Хвала небесам, ей хватило рассудительности этого не делать: все-таки она хотела видеть дочку счастливой, а не бездетной калекой.

Аннет была еще одним раздражающим фактором. Энергичная кроха не слезала с сестры и все время хотела играть. И обычно Вера была не против… Но в такие моменты она испытывала горячее желание свернуть малявке шею, чтобы не прыгала по ней и не дергала туда-сюда. Пыталась объяснить: перед Аннет хотя бы не надо делать вид, что она мальчик, — но малая девчонка просто не понимала, проблема была для нее слишком абстрактной.

Господин Бекман, принявший Веру в школу по просьбе куратора из городского управления образования господина Кавелиаса, собирался сообщить об этом учителям, только не сразу, а как-нибудь потом, когда они попривыкнут к ученику. Но потом стало не до того. Жизнь закрутила, господин Бекман ушел на повышение в то самое городское управление, в школе появился новый директор. Бекман забыл о своем намерении и вообще о мелких делах своей бывшей школы.

А несчастный учитель не знал, что и думать. С учеником явно творится неладное: отклонения от обычного поведения, регулярные приступы дурного самочувствия. Тренер жалуется, что на занятиях спортом мальчик порой квелый, перестал показывать успехи, уменьшил темпы физического развития. Арден начал задумываться о том, чтобы отставить в сторону приличия и побеседовать с отцом Ильтена. Но, как назло, на школьных мероприятиях появлялась только мать, а пренебречь приличиями в разговоре с женщиной учитель не был готов.

Выбравшись на крышу, чтобы незаметно для школьников перекурить, Арден наблюдал за пацанами, играющими в волейбол. Честно говоря, в данный момент Ильтен никакого отставания в физическом развитии не демонстрировал. Какая там квелость! Мальчишка носился по площадке, как угорелый, энергично отбивал мячи. Учитель даже порадовался. Может, он просто излишне мнителен? Но тогда получается, что тренер тоже. Вряд ли два человека, независимо пришедшие к одному и тому же мнению, оба ошибаются.

Ильтен высоко задрал руку, посылая мяч на сторону соперника, мокрая от пота футболка облепила тело, странно оттопыриваясь на груди. Арден помотал головой. Слишком давно не было секса, вот уже груди у учеников мерещатся. Плохой признак. Ильтен, конечно, красивый мальчик, но фантазировать о собственном ученике — такой непрофессионализм, что прямо стыдно. Надо срочно сходить в интернет-кафе и с кем-нибудь познакомиться.

Крученый мяч, посланный кем-то с силой и душой, отрикошетил от столба. Ильтен бросился отбить, но не рассчитал траекторию. Мяч врезался ему аккурат в то место, где живот переходит в ноги. Арден зажмурился, хорошо себе представляя, что сейчас чувствует ученик. Осторожно открыл глаза, ожидая увидеть скорчившегося мальчишку и беззвучно ругающегося тренера, спешащего к нему, чтобы отвести в медпункт…

И ничего подобного. Ильтен, что-то звонко крича, уже опять куда-то бежал. Проклятье! Что за наваждение? Если у парня прозвище Железные Яйки, это ведь нельзя понимать буквально. Или можно? Бред какой-то. Арден заставил себя мыслить реалистично. Раз не железные, значит, их вообще нет, иначе Ильтен не смог бы бегать бодрячком. Учитель вспомнил о неладах со здоровьем у мальца. Недавно перенесенная операция? Всякие показания бывают: сильная травма, рак яичек… Но тогда Ильтен какое-то время лежал бы в больнице и отсутствовал на занятиях, а после на долгий период был бы освобожден от физкультуры. Нет, отпадает. Что остается? Тот вариант, что драгоценных шариков, доставляющих столько неприятностей при неаккуратном обращении, у него никогда не было.